Чем дальше они углублялись в город, тем сильнее он был повреждён. Тут не было ничего от бездушного, размеренного стирания, уничтожения зданий, которое они видели в Нижнем Новгороде. Здесь всё выглядело неоднозначно, как будто по городу шастал некий гигантский разрушитель, имеющий для этой цели - и желание, и возможность. И эти два составляющих, усугублялись наличием у их хозяина - какой-то творческой жилки, которая категорически не переносит простого, монотонного труда. Большинству оплавленных домов была присуща некая виеватость, вычурность, причинённая разгулом воображения.
Как будто, после того, как камень был доведён до состояния полной податливости, из него лепили что-то невероятное: где-то несуразное, а где-то - завораживающее. Вы когда-нибудь видели закрученный немного неправильной формы штопором, семнадцатиэтажный дом?
Всё это нагромождение сюрреалистической архитектуры пролетала за окнами "Горыныча", и взгляды четвёрки по большей части успевали выхватывать лишь какие-то частички, эпизоды, фрагментики... Кусочки причудливого лабиринта, ведущего прямо к преддверию ада.
Лихо в очередной раз мимолётно посочувствовала Книжнику, который был обречен запомнить всё. Насколько она помнила, очкарик никогда не жаловался, что он что-то забыл. А вот может ли он, заставить себя не вспоминать?...
Несколько раз "Горыныч" вроде бы проваливался вниз, в какие-то трещины, выбоины: но тут же выбирался из препятствия, надрывно завывая мотором. Дорога была неровной, покрытой всё той же блестящей плёнкой, машину кидало из стороны в сторону, и блондинке приходилось показывать какой-то, мистически ошеломляющий класс вождения: порою справляясь с бронированным битюгом на самой грани вероятной аварии.
Все как будто впали в какое-то оцепенение, и за всё время, которое внедорожник петлял по городу, никто не проронил ни словечка, пытаясь одёрнуть Лихо, потребовать скинуть скорость, ссылаясь на то, что паукособак уже давно не видно, а бояться неподвижно стоящих зданий - просто смешно...
Переиначенный город давил на сознание сильнее, чем простые, смертные организмы, с которыми ещё как-то можно было бороться. А вот торчащие тут и там - здания, вылепленные порой в совсем непонятые загогулины - выглядели гораздо страшнее, потому, что каждый ощущал себя полностью беспомощным против той силы, которая смогла воплотить всё это в действительность...
- Хорошо прокатились... - Как ни странно, Книжник - самый впечатлительный из всех, пришёл в себя первым, когда они только-только миновали восточную границу города. - Будет теперь что вспомнить. Если, конечно, нацарапаем себе времени для воспоминаний...
- Кто бы придумал с полсотни новых непечатных выражений, чтобы описать овладевающие мной чувства... - Лихо наконец сбросила скорость, судорожно вдохнула и выдохнула. - А то старые, никуда не годятся: причём - ни в какой степени. Вроде бы пора уже привыкнуть, а я всё ужасаюсь, как непорочная дева, на вечеринке, посвящённой юбилею борделя... Ебулдыцкий шапокляк!
- Да уж, архитектурные вольности изумляют. - Алмаз нервно дёрнул щекой. - Не хочется выглядеть паникёром... но сколько таких напоминаний останется, если мы всё же справимся?
- Сколько не останется, все наши будут. - Книжник печально усмехнулся. - Прямо какой-то аналог Второй Мировой войны получается. Там тоже, из руин, после победы восстанавливали... Но ведь восстановили же. И мы восстановим.
- Тут проще новый город построить... - Шатун, с щемящим выражением лица, посмотрел назад, на удаляющиеся окраины Кургана. На которых, всё ещё была заметна печать, недавно происшедших с ними перемен. Книжник с некоторым удивлением посмотрел на него, не понимая причины столь сожалеющей мимики громилы. Причину этого, знала только Лихо, которой Шатун один-единственный раз поведал, что ощущает в себе неисправимую тягу к созиданию, выражаемую в желании строить дома. Любые. Главное - строить. При этом он страшно смущался, как будто рассказывал что-то тотально запретное, и попросил больше никому про это не говорить. Лихо пообещала, и слово своё сдержала. Хотя не видела в желании Шатуна, ничего постыдного. Ничего такого, за что можно было бы стесняться озвучивать их и при большем скоплении народа. Но, у каждого свои свистопляски в голове: так что, попросили не распространяться - будем молчать... Учитывая тот нюанс, что это дело вовсе не обременительное. Во всяком случае - для Лихо.
- Построим, дайте время. - С какой-то стальной убеждённостью тряхнул головой Книжник. - Вон, Шатуну доверим. Под его руководством - в самые сжатые сроки уложимся.
Громила сначала слегка разинул рот, а потом с подозрением уставился в затылок блондинке. Лихо, явно чувствуя, что ей визуальным сверлом в хлам разносят затылочную часть черепа: не оборачиваясь - недоумённо пожала плечами, вложив в это движение - целую гамму эмоций. И твёрдое заверение, что их общую тайну она никому не растрезвонила: и свежайшее высказывание очкарика - не более чем случайное попадание в яблочко.
Шатун ещё с полминуты недоверчиво посверлил ей затылок, взором средней тяжести, и понемногу успокоился. Чай - не Лихо, всё равно правды не дознаться...
- А вот интересно, если у нас всё получится. - Немного успокоившийся Алмаз почесал кончик носа. - Надо ведь будет, как-то всё это дело действительно восстанавливать. Я не про город, а вообще... Не будем же мы жить, каждый своим кагалом? Что-то придётся менять, объединять там, законы вводить. Хотя - можно взять старые, кое-какие правки внести... Но все равное - мороки буде-е-ет...
Кто на такое подпишется? По мне, лучше бы каждые полгода вот так, марш-бросок на полтыщи километров делать. Прошвырнулся, от Суровцев до Байкала - и сачкуй дальше.
- Да уж, эту ораву к общему знаменателю привести - это вам не пупок пощекотать. - Согласно покивала Лихо. - Тут даже не железная рука нужна, тут гайки надо закручивать с треском, пока резьба не сорвётся... А когда сорвётся - нарезать новую, и снова закрутить. Разболтался народец... Не весь, конечно же: но антиобщественного элемента - хватает. Андреича нет, он бы живо, где надо - всю вольницу приголубил до полной несостоятельности.
- Да, из Глыбы диктатор получился бы - просто загляденье... - С сожалением сказал Алмаз. - В хорошем смысле, естественно. А мы бы - поддержали, со всем пылом. Шатуна, как уже было предложено - министром строительства. Книжника - министром образования. Лихо бы у нас, в полный рост, поканала рубить фишку по иностранным вопросам. Любую залепуху бы в два счёта срисовывала... Ни один цуцик бы не обскакал. Над границей - небо снова ясно, значит Лихо - пашет не напрасно...
- А тебя бы куда? - С подначкой спросила блондинка. - Не иначе - министром связи и массовых коммуникаций. Каждый день распространялся бы на всю Вселенную, какой ты умный. Потому что предложил нам, именно эти участки работы. И живётся теперь в стране Советской - пронзительно душевно, только благодаря тебе, головастому и проницательному. Сумевшему разглядеть в нас верный потенциал... Не так ли? Или я коварно заблуждаюсь?
- Предлагаю соединить министерство иностранных дел, с министерством внутренних дел. - Алмаз посмотрел на блондинку, словно не слышал её предыдущих колкостей в свой адрес. - И численность служащих в обоих этих министерствах, будет насчитывать ровно четыре человека. Лихо, два конвоира, которые будут уводить уличённого в сокрытии подлинных фактов своего сдвигового бытия: и один, исполняющий приговор. Никаких каталажек, никакого либерализма. Накосячил - получите расчет. Или я не прав?
- Если судить, исходя из почёрпнутого мной, в той литературе, которую я успел изучить... - Серьезно сказал Книжник. - То получается, что практически в девяносто девяти процентах случаев, своевременно принятые жёсткие меры, дают более приемлемый результат: чем попытки обойтись без крови. И это не фантастическая писанина, а вполне реальные исторические факты. Лучше где-то изначально пережать, а потом отпускать по мере надобности. Чем развести неуместный демократический балаган, в самом начале очередного исторического отрезка пути. Ведь ничего же не меняется: а опыт предыдущих поколений - надо учитывать в полной мере... Без шуток.
- Всем, всё ясно? - Лихо невесело усмехнулась. - Сдаётся мне, что после деактивации привычного нам всем явления, не будет никакого всеобщего слияния душ в едином порыве. Восторженно осознавших, что их задницы спасли от неминуемого трындеца... И, никто не рванёт семимильными шагами к светлому будущему, стараясь бежать впереди паровоза. А будет долгая, нудная, кропотливая, и изнурительная пахота, направленная хотя бы на то, чтобы всем стало жить хоть немного полегче. Перетягивание одеяла на себя - это не какая-то национальная особенность, а вовсе даже обычное человеческое состояние: к счастью, присущее не всем... Но многие именно этим и займутся, когда поймут, что Сдвиг - это уже прошлое. И кому-то придётся сделать так, чтобы этот увлекательный процесс не вышел за рамки разумного... Хотя бы так.
Она помолчала, всё так же невесело усмехаясь каким-то своим размышлением. Потом продолжила вслух, не смотря ни на кого, не ища ни поддержки, ни осуждения. Которого, в принципе - и быть не могло...
- Про то, чтобы сдвигать горы и поворачивать реки вспять - я молчу... Не доживём мы до этого. Книжник, вне всякого сомнения - много правильных фолиантов проштудировал: но и я тоже кое-что ухватила в своё время. Просветилась. Практика, конечно же - великая вещь, но и теорией тоже пренебрегать не следует. Так и будет, точно вам говорю... А, значитца, мальчики - всё самое трудное у нас впереди. И как бы парадоксально это не звучало - сейчас мы отдыхаем в последний раз. Хотя - такого отдыха, не пожелала бы ни одной, даже самой распоследней сучьей душонке...
...Новосибирск остался позади. "Горыныч" полз еле-еле, и сидящая за рулём Лихо откровенно заскучала. Тысячу с лишком километров, оставив позади Петропавловск и Омск: они проехали вполне приемлемо. Состояние российских дорог, помноженное на старания Сдвига - никак не способствовали улучшению дорожного покрытия, но и назвать пройденное расстояние - кошмаром, язык не поворачивался. Дорога оставила после себя, если не самые наилучшие воспоминания, то, как минимум - отсутствие негативных эмоций.... а вот теперь весь этот, зыбковатый позитивный настрой потихоньку улетучивался.
Неизвестно, как оно там будет дальше, но первый десяток километров трассы "Новосибирск-Кемерово", был предельно убогим. Напоминающим даже не дорогу, а жалкое подобие колеи, в которой даже приспособленный для этого внедорожник, бултыхался уныло и раздражительно. Успокаивало только одно: если бы на месте "Горыныча" была какая-нибудь другая, более гражданская драндулетина, хрен бы они проехали дальше выезда из столицы Сибири. Зависли бы в колее, красноречивым напоминанием о неискоренимом российском бездорожье.
- Четвёртый день сегодня уже... - Алмаз похлопал глазами, и снова начал загибать пальцы, что-то подсчитывая. - Офигей, моя Маруся. Прямо не верится как-то... Точно - четвёртый.
- Так и радуйся. - Меланхолично заметила Лихо. - Когда ещё такое будет?
- Да... - С какой-то грустью вклинился в разговор Книжник. - Четвёртый день уже без приключений.
- Ещё один страдалец... - Невыразительно изумилась блондинка. - Ещё есть кто-нибудь?
- Да не в этом дело... - Алмаз досадливо махнул рукой. - Мы ведь уже привыкли, что всегда что-то вдребезги наворачивается, бах-бух-бряк какой-нибудь происходит. Лихо кого-нибудь в раскрут берет, Шатун морды плющит. А вдруг - тишина... На целые четверо суток. Стрёмно, если по правде.
Вот копится что-нибудь, где-нибудь, копится. Здесь пусто, а там - накапливается. А потом как возьмёт, и ка-ак гребанёт! Отрикошетит, и - снова гребанёт. Пока нам всем, не поплохеет окончательно. Вот что меня тревожит...
- А ты думаешь, что меня это никоим образом не колышет, что ли? - Блондинка саркастически посмотрела на сидящего рядом "стеклореза". - Вот так вот сижу, лелея в душе ростки пофигизма...
Сама всё заметила, и точно такого же мнения, как и ты. И что теперь? Предлагаешь бегать по окрестностям, оглашая оные криком - "Куда, куда вы удалились?!!!". Пока на крик не прибежит захудалая гейша, пристрелив которую - ты обретёшь душевный покой. Ну, нет никаких происшествий. Ну, не норовит никто расплющить "Горыныча", и нас ним заодно. Хорошо, и плохо - одновременно. А что поделать? Надо с этим, как-то жить дальше... Или у тебя есть более оптимальные предложения? Выкладывай на суд общественности.
- Да я так, чтобы совсем не расслабляться... - С какой-то покаянной тоской сказал Алмаз. - А то ведь привыкнем ещё, к таким шикарным условиям. Надо же - четыре дня. Даже в тех Суровцах, такого никогда не было, как ни крути. Раз в день, хоть какая-нибудь развлекуха, да приползала... А тут - вообще, как вымерло всё. Может, действительно? А что? Ведь никто же не говорил, что перед финалом, такого быть не должно... Если уж целые города изменяются, то почему бы, не случиться вот такой закавыке? Я голосую "за"! Кто "против"?
- Да никто не против. - Сказал Книжник. - Просто не верится, что всё будет так просто. Каламбур вышел, однако. А на самом деле, поживём - увидим.
Он был, в довольно благодушном настроении, поводом для чего, служило то, что его целых два раза пускали за руль "Горыныча", в совокупности позволив проехать примерно одну шестую из пройденного за последние четыре дня, расстояния. А чего бы, и не пустить? Дорога если не скатертью, то уж точно - не помесью стиральной доски с буреломом: нечисти никакой днём с огнём не докличешься... Пару раз пришлось пускаться в объезд, потеряв в общей сложности примерно десять часов: но никаких препятствий, им так и не встретилось.
- Устами будущего министра образования - глаголет истина... - Лихо усмехнулась уголком рта. - И, если меня не подводит память, то где-то здесь должна начинаться территория, имеющая суровое, и многозначительное название "Зайти - не выйти". Так ведь, Книжник?
- Ага. Начинается.
- Вот и поглядим-посмотрим, как у нас обстоят дела с приключениями на все части тела. Если пройдём без сучка и задоринки: или хотя бы намёков на эти существительные - то это будет ещё одним довеском в копилку версии стеклореза...
Время тащилось медленнее медленного, внедорожник катил, переваливаясь с боку на бок, как самый натуральный дракон: попавший на самое начало конкурса красоты, и теперь клянущий себя за невоздержанность, по причине которой летательные способности оказались временно утраченными.
Проехали Кошево, и через некоторое время, заброшенная лента Транссиба, идущая параллельно дороге, убежала вправо, пропав из вида.
- Ещё километров двести с ма-а-аленьким гаком, и Кемерово примет четырёх усталых путников, обеспечив им, кров и пищу. - Алмаз мощно зевнул, и потянулся. - Вот только при таких заоблачных скоростях... Короче, все поняли, что я имею в виду.
- Так выйди, подтолкни... - Сказал Шатун. - Глядишь, ускорение получим, и через часок-другой, Кемерово узрит наши счастливые лица. Не появилось желания?
Алмаз ничего не ответил, притворившись, что засыпает скоропалительно и неотвратимо. Громила скорчил ехидную мину, и уставился в окно.
- Книжник, расскажи анекдот, что ли... - Без особой настойчивости попросила Лихо. - А то засну сейчас, как этот говорун на соседнем сиденье. А женщина, засыпающая за рулём - это пострашнее глупостей Алмаза, которые он имеет обыкновение - озвучивать, пытаясь заставить меня трепетать перед его интеллектом...
Алмаз пробурчал что-то невнятное, по-видимому, и в самом деле засыпая. Книжник закатил глаза кверху, но явно не для того, чтобы вспомнить хоть какой-нибудь анекдот. А скорее всего - выбирая, какой из них посмешнее. Потом нерешительно кашлянул, и предложил:
- А хочешь... я тебе стихи почитаю? Нормальные стихи.