Он незаметно оглядел остальных мутантов, присутствующих в качестве статистов, на этом дурном спектакле. По сравнению с прошлым вечером, что-то изменилось, произошёл какой-то незримый перелом; стрелка весов влияния - качнулась, пусть и на полделения: но, в пользу четвёрки.
"А ведь вам страшно, падлам... - "Стеклорез" упёрся прессующим взглядом, в ближайшего к нему порченого. Тот; никаких двусмысленностей, никаких превратных истолкований! - вздрогнул от появившейся внутрях неуютности, правда, постаравшись сделать это - как можно незаметней. - Давай, возбуждай нервные окончания, вибрируй организмом... Я смотрю, здесь не находится индивидуумов, с прохладицей относящихся к нашему присутствию в этом уютном местечке".
Молох, всецело поглощённый новым виражом интриги, следил за Книжником, который с вымученной улыбочкой - принимает штык-нож, протянутый одним из мутантов.
- Сейчас, сейчас... - Он суетливо приблизился к Алмазу, загораживая его от шизофреника - своим корпусом. - Они зашили это, у него под кожей... Но я знал, знал! Они проговорились: думали, что я сплю. А я - всё слышал!
Алмаз увидел его лицо, находящееся совсем рядом; полностью изменившееся, скованное. Лицо человека, сделавшего очень крупную ставку; вполне вероятно, самую крупную, в своей жизни - ставку... На том самом игровом столе, где на месте банкомёта - сидит персона самого аскетического вида, одетая с угольно-чёрный балахон с капюшоном.
Тёплая сталь штык-ножа, скользнула в ладонь "стеклореза". И, тот - сжал пальцы, ухватывая неплохой холодняк; привычно, почти радостно... Губы Книжника, беззвучно и непродолжительно шевельнулись, и это шевеление - сложилось для Алмаза, в короткое "Кидай после крика". В следующее мгновение, очкарик начал разворачиваться лицом к Молоху, делая длинный шаг влево, выбрасывая левую же руку, в сторону.
- Вот оно! - Он ткнул ладонью с растопыренными пальцами, в направлении шиза, демонстрируя что-то, якобы находящееся на ней. Молох, машинально повернул голову, пытаясь понять, что показывает Книжник: выпустив Алмаза - из поля зрения... На чуть-чуть, на долю секунды.
"Стеклорез" метнул своё оружие, не принимая никаких картинных поз; скупым, резким движением, "из-под юбки". За разделяющее его и Молоха, расстояние - лезвие сделало всего пол-оборота, разворачиваясь острием к правителю Мутантограда.
"Главное, чтобы не начали шмалять с перепуга. - Алмаз, как завороженный - следил за полётом штык-ножа, не двигаясь с места; а мысли, текли как-то отстранённо: словно бы душой - он был в другой реальности. - Интересно, за убийство бога - какие-то особые санкции, на том свете предусмотрены? В каком ключе, знать бы...".
На один миг, душу вдруг царапнул слепой ужас; а вдруг, Молох, и в самом деле - бессмертен, и все их рискованные потуги, не более чем - бессмысленный набор телодвижений... Что сейчас всё пойдёт прахом, и бог - по настоящему рассердится.
Клинок вошёл в левую сторону шеи, чуть повыше кадыка; под небольшим углом. Шизофреник широко отрыл рот, будто желая вынести Алмазу - своё порицание, за этот неугодный поступок. Из горла, вырвалось лишь бессвязное, протестующее хрипение. В зале все замерли, с недоумением наблюдая, как первые струйки крови, брызнувшие из пробитой шеи; окропляют белую ткань кружевной рубахи. Как неспешно, буднично, совсем не грациозно - падает на пол, юношеская фигурка в театральном наряде: некрасиво, без всякой возвышенности - раскидывая руки, которые он перед смертью, успел поднести к горлу. И, возможно даже понять, что его кровь - ничем не отличается, от обычной человеческой...
Во взглядах мутантов, Алмаз увидел, без малого - суеверный ужас; вызванный таким - никак не допускающимся в их представлении, способом ухода бога. Молох, действительно был для них - небожителем, спустившимся сверху, чтобы установить свой порядок, где всем порченным; будет отведена новая, несравненно более выдающаяся роль... Несомненно, были и другие мутанты - изрядно потёршиеся на Материке, в изрядном отдалении от Красноярска. Учитывая их незатейливый, и прямолинейный внутренний мир, плюс отсутствие Молоха в пределах быстрой досягаемости; можно было сказать, что божественный ореол шиза - предельно потускнел в их памяти. Там, не было никакой идеи, о мировом господстве новой расы: зато была полная свобода и, возможность брать - всё что надо, не считаясь с мнением других. Делая для себя, иной вывод только тогда, когда приходилось раскидывать мозгами. Некрасивым, серым веером; где придётся...
Зато, основная масса порченых, постоянно варящихся в собственном соку, под зажигательные лозунги Молоха; имела совершенно другое мнение на этот счёт. Которое, в настоящее время - очень совпадало с устремлениями Алмаза, и Книжника.
- Что замерли? - Очкарик обвёл помещение стылым, неживым взором; в котором теперь сквозило что-то от повадок только что упокоившегося Молоха, поочерёдно останавливаясь на каждом присутствующем: исключая Шатуна и, рыжую - неуклюже пытающуюся выбраться из-за стола, выкрикивающую что-то нечленораздельное, яростное. - Есть ещё желающие, отправиться вслед за этим?
Через несколько минут, обезоруженные мутанты, столпились в углу зала; находясь под недреманным присмотром "стеклореза", вполне по свойски - ощущающего себя, в компании конфискованных "дыроделов".
- Бибика наша где? - Книжник, деловито покачивался с носка - на пятку, перед добросовестно прижатой Шатуном к стене - стремительно трезвеющей Викторией, уже понявшей, что она влипла в пренеприятнейшую коллизию. - Вещички наши где? Не буксуй боталом, а то кудри подпалю - для начала. Потом изобретём что-нибудь более оригинальное... Собственные жареные уши - не ела?
- Машина ваша рядом. - Рыжая смотрела если не затравленно, то уж точно - не думала выкидывать неожиданную пакость. - Вещи, по больше части, в нашей...
- А ваша - где?
- Там же, где и ваша.
- Вот и ладненько... - Книжник вдруг зло ощерился и, двинул рыжей в солнечное сплетение. - Это, за всё прошедшее. Гнида. Молись своему Молоху, чтобы вот эти двое - не рассвирепели. Тогда, твои ошмётки, по всему Красноярску отыскивать будут. В том случае, если это - кому-нибудь надо...
Вика судорожно раскрыла рот, пытаясь вдохнуть. Книжник отвернулся и, пошёл к Алмазу.
- Что дальше? - "Стеклорез" мрачно улыбнулся одному из порченых: шаловливо покачал стволом автомата. - Маскируем тебя под безвременно усопшего, и валим отсюда? Или, есть более жизнерадостные варианты?
- Я тебе дам - "моргала выколю!". - Книжник невесело усмехнулся. - Собственно, есть одна задумка. Только... больно уж авантюрная, если по правде. Но, с учётом того, что других предложений - не поступало; придётся воплощать в жизнь. Хотя, одну авантюрку мы сегодня уже провернули, пусть экспромтом; зато - во всём блеске, и - филигранности. Ещё одна, должна проскочить, согласно имеющему право на жизнь, закону парности... К сожалению, наличествует некая шероховатость: и устранять её - придётся тебе. У меня - не получится.
- А что вообще было-то? Ну, твой спектакль. Я так и не понял...
- Потом расскажу, если из города уберёмся. Не разобранными на запчасти. И - предупреждаю сразу; пока Лихо - в полном неведении наших проблем, командую я. До тех пор, покуда не покинем этот гостеприимный многомутантный оазис. Будем брать местное население - на испуг.
- Ладно, потерплю тебя в главнокомандующих... Что за загвоздочка? - колись книгочей...
- Да делов то, на один чих... Правда, насквозь отвратительный.
"Горыныч" медленно ехал по Красноярску. Коммунальный мост, и, идущая параллельно "железке" - Семафорная улица, остались позади. Внедорожник, управляемый Алмазом, вырулил на трассу "М53", ведущую к выезду из города.
- Сиди, первая леди местного зоопарка... - Книжник глянул в зеркало заднего вида, и, веско похлопал ладонью по рукоятке "Беретты", реквизированной у одного из мутантов. - Как изящно изъясняются герои боевиков с ограниченным бюджетом - "Если что, то первая пуля - тебе". Не дёргайся. Несмотря на то, что из-за твоих поганых амбиций, в копилку моего жизненного опыта - упали не самые приятные впечатления; жить тебя оставим. Условие ты знаешь; мы из города - ты из машины. Сиди, маячь внешностью... Немного осталось.
- Слышал я, о пупсиках на капоте. - Алмаз задумчиво поиграл скулами, бросив быстрый взгляд на край капота. - Врубаюсь, конечно, что у нас никоим образом - не свадебный кортеж... Но, всё равно - какой-то чересчур чернущий юмор получается.
Голова Молоха, наскоро закреплённая на крышке капота, со стороны бампера; уже безвозвратно невидящими глазами - смотрела в пространство.
- А нет тут - никакого юмора, цвета помыслов бывшего предводителя ни-фига-не-дворянства. - Книжник равнодушно кивнул на нелепо, и - страшно выглядящий предмет; при виде которого, подавляющее большинство попадающихся навстречу мутантов - просто-напросто цепенели. - Есть только, не самый утончённый расчёт, сделанный с упором на психологию среднестатистического мутанта... И, ведь работает, ебулдыцкий шапокляк. Сам удивляюсь!
- Ублюдок... - Выдохнула рыжая, не сумев сдержать эмоций. - Откуда вы взялись-то...
- Неважно, откуда мы взялись. - Книжник поправил очёчки, печально ухмыльнулся. - Главное, что ехали мы себе, никого огорчать не собирались. За проезд заплатив, по вашему, по всем параметрам - грабительскому прейскуранту... А тут - ты, с оскорблённой гордостью. Как в том анекдоте, про медведя и грибника - "Ну, я услышал, что легче стало?". Остановили вы нас, притеснять взялись - что было сил; что, в данное время - тебе легче стало? Тем паче, что во Владимире - Лихо была права, по всем пунктам, на все триста шестьдесят градусов... Ехала бы себе в "Дискавери", мечтала о мировой революции и, своей выдающейся роли, в этом знаменательном событии. Ох, дура...
Виктория зло выдохнула, ничего не выдав в ответ. Она сидела рядом с Шатуном, пристёгнутая найденными в "Лэнд Ровере" наручниками, к поясному ремню громилы. На запястьях Шатуна, они сходились еле-еле, и, он плюнул на такой расклад, найдя другой выход из ситуации. Лихо, всё так же - находящаяся в беспамятстве, лежала в багажном отделении, на шёлковых шторах; самым варварским способом, оборванных очкариком - с ресторанного карниза.
- Я так и не понял, как ты сообразил, на что - можно зацепить Молоха? - Спросил Алмаз. - Расскажи боевому товарищу, похвались смекалкой...
- Фильмов надо больше смотреть. - С абсолютной серьёзностью, заявил Книжник. - И мозгам отдых; и - как выяснилось, в некоторых жизненных перипетиях - могут оч-чень неплохую службу сослужить. Вот так, товарищ. Боевой... Ладно, не отвлекаемся; кажись, блокпост замаячил.
Он повернулся к рыжей, упёрся тяжёлым взглядом в переносицу. Шатун уважительно покачал головой: взгляд у очкарика - был по-настоящему пронизывающий, жёсткий. От юношеских миражей, и прочего хлама, бродящего в голове Книжника; не осталось и следа. Мужи-ик...
- Добавлять - ничего не буду. Развеваешь рот, только для того, чтобы довести до сведения бдящих здесь жутиков: что беспрепятственный проезд - должен быть обеспечен в самые сжатые сроки. Без маханий платочками вслед: как-нибудь перебьёмся, не впервой. Если что-то не так - пеняй на себя. Если нарисуются причины, вынудившие Шатуна немного напроказить на прощание: ты будешь ему не помеха. Оторвёт тебе руку, и вся печаль... Не слышу?!
- Поняла.
- Во-от так, умница... Сделай лицо попроще, не выходи на новую ступень вселенского траура. Выпустим мы тебя, и - пойдёшь, выправлять ситуацию... Вожди остались в истории; но идеи-то - никуда не делись. Пойдут за тобой угнетённые массы, не разбегутся же в одночасье...
Рыжая, непослушными руками, поправила волосы, попыталась улыбнуться.
- Молодец, стараешься. - Книжник удовлетворённо хмыкнул. - Отпустим тебя, слово даю. И, даже трахать не будем на прощанье, веселой троицей. Нешто, мы звери какие?
Виктория отчётливо поёжилась.
- Всё, собрались! - Очкарик принял вид, бесконечно озабоченного человека. - Рыжая, если будут дополнительные вопросы, лепи про заговор на самых верхах. А мы - группа быстрого реагирования, сумевшая удержать ситуацию под контролем. Не совсем тупая; сообразишь, какой лапши навешать. Особенно во-он тому, лопоухому: отсюда видно, что на таких ушах - годовой запас этого продукта, для целого Мутантограда, уместится...
"Горыныч" остановился, повинуясь поднятой вверх руке одного из блокпостовцев. Мгновением позже, тот наткнулся взглядом - на отрезанную голову Молоха и, растерянно затоптался на месте: то пытаясь лапнуть висящего на груди "Шершня" - редкий "дыродел", серийное производство которого, началось буквально за месяц до Сдвига; то - явно желая оказаться подальше, от этих неподвижных, внушающих немедленный страх, глаз. К внедорожнику, подходили ещё трое мутантов, уже увидевшие голову, но ещё не до конца - врубившиеся, чья это голова...
- Не дрыгайся, впечатлительный... - Почти не разжимая губ, процедил Книжник. - Рыжая, твой выход. Будешь фальшивить - выстрелю.
- Открывай, чего жопой трясёшь! - Виктория прямо-таки зарычала на стоящего ближе всех, порченого. - Молох это! Или - не узнал?!
Алмаз сдвинулся на сиденье так, чтобы в любой момент распахнуть дверь; и, вывалиться из кабины, полоща прилегающую местность, проникновенной очередью из верного "Калаша": всё же сыскавшегося в "Дискавери". Книжник сдержанно нянчил на колене "Беретту", заранее выбрав цель.