Энтэль
Судьба дала трещину, оборвалась и прежней уже никогда не будет. Губы все еще хранят отпечаток женского поцелуя, пусть насильного, но второй шаг помолвки уже завершён. А я все так же стою на коленях, связанный, хотя черный ковен уже покинул светлое место.
Стражи живы, уже начали шевелиться, собственно, это единственная хорошая новость. Впрочем, ведьма сбежала, это тоже, наверное, хорошо для других, только не для меня. Жутко было смотреть на ее бесстрашие, пока возводили девицу к столбу. Еще страшнее стало, когда она выкрикнула какие-то слова, я решил, что это проклятие. Нас переиграли. И меня, и всех остальных эльфов. Подсунули якобы легкую добычу, чтобы выведать дорогу до дворца, и мы купились на этот обман. Все купились, даже я. Повезло, что не стали тащить ее ко дворцу, иначе бы все пропало. Весь наш восхитительный чистый бескрайний лес, куда еще никогда не ступала нога темной ведьмы. А теперь? Теперь уже поздно о чем-то жалеть. Потерявши честь, о жизни не плачут. Как здорово было бы, если бы ковен убил меня. Но ведьмы слишком жестоки, они приносят только бесчестие. Привносят в светлые души тьму, зачаток беспутства. Разве я не солгу, если скажу, что мне был противен этот поцелуй, эти горящие ведовским огнем глаза ведьмы, ее мягкие руки на моем затылке? Ведь я даже толком и не сопротивлялся, не пытался плюнуть ведьме в лицо, увернуться до хруста в позвонках шеи. Нет. А значит, я сам изменился, тьма пробралась и в мою душу. Стража очнется, и я вынужден буду сознаться во всем им и отцу, обречь себя самого на неминуемое изгнание, если не на страшную казнь. Судьба друга тоже оказалась замарана жутким пятном, в его роду была ведьма. Теперь понятно, почему он не совсем похож на других эльфов, откуда взялись эти чуть округлые уши и легкая полнота, такая любовь ко вкусной пище.
— Бежим! Энтэль! Бежим! — подскочил друг и я следом, — Пока стража не пришла в себя! Бежим!
Связанные за спиной руки не дают бежать в полную силу, и все же мы взлетаем по косогору, сминаем колючее мелколесье, летим, почти не касаясь земли, пробираемся сквозь чащу и петляем по сухому болоту. Наконец, после того, как перебрались через ручей, Лорин рухнул на землю. Хватает воздух открытым ртом и никак не может восстановить дыхания.
— Я твоей тайны не выдам. И ты мою не выдавай.
— Но отец все равно рано или поздно узнает! Род должен иметь продолжение!
— Дурак. Нужно найти способ расторгнуть эту помолвку! Только и всего. Тебе проще, это можно решить. А вот я… Кровь из себя отлить невозможно. На четверть я поражен тьмой. Мне самому теперь прямая дорога на костер, если кто-то об этом узнает.
— Я никому не расскажу. Даю слово наследного принца.
— Я тоже буду молчать о твоей тайне. Помоги мне стянуть с себя веревки, Энтэль. А я, как освобожусь, помогу тебе.
Грязный, грубый, распадающийся в зубах на волокна шерстяной узел верёвки никак не хотел поддаваться. Ножей и мечей у нас не осталось — ведьмы уничтожили все. Тяну с одной стороны, туже схлестывается другая петля. Грызть его что ли?
— Ну, хоть не колдун, как ты боялся. Уже хорошо. Чтобы ты с парнем стал делать?
— Думаешь, так лучше?
— Ты хоть запомнил, как выглядит эта ошибка богов? Я, кроме черного платья и длинных волос, ничего не запомнил.
— У нее носик небольшой и губы красивые. Но в ярмарочной толпе я ее никогда не узнаю.
Марьяна
Подпись осела на пергаменте объёмной вязью. Пантелеймон не дал даже как следует её рассмотреть, провести по ней пальцем.
— Отворяй! Отворяй дверь поскорее! Как долго я ждал!
— Так по дому соскучился?
— И по нему тоже, конечно. Ведьму я ждал. Сначала надеялся на лучшее, упустил пару неплохих, как теперь понимаю, вариантов и вот, взял, что уж попалось. А то ещё сто лет мыкался бы по чужим углам.
— Подожди, мне что, за сто лет твоего обжорства платить?!
— Что там платить-то? Жадина выискалась! Половину спишем на естественные убытки. Молоко само испарилось, сметану тут никто толком и не учитывает, яичко могло укатиться и разбиться, скорлупу я всегда оставлял, а курочек, ну, их утащила лисица. Правда, лис давно тут не водится. Но кто ж об этом знает? А мы и не скажем.
Ключ заело в замке. Пантелеймон скачет кругами, мешает, заламывает тонкие кошачьи пальцы, причитает вовсю.
— Что ж я за бестолковую ведьму такую нашел? Дом и тот ее не признал! Ужас! Кошмааар! Позор.
Пришлось упереться плечом в створ и чуть приподнять дверь за ручку. Вроде пошла. Точно, ключ провернулся, наконец, хоть и с огромным трудом. Замок надо смазать, заржавел за столько-то лет. Дверь отворилась, в темноту шагать страшно. И только кот ринулся внутрь стрелой. Раздернуты шторы, хлопнули ставни, дом робко наполнился светом и летним теплом. Пол застелен ткаными дорожками всех возможных мастей и цветов. Часть комнаты отгорожена шторкой, небольшой уголок за огромной каменной печью. У стены возвышается латунный котел со множеством трубок и стеклянных сосудов. По стенам развешаны полки, за их содержимым и бревен не видно. Скляночки, баночки, засушенные букетики трав. Пыли нет нигде, чудится, что хозяйка этого великолепия уехала только вчера. Даже скатерть и та сверкает ярким узором поверх белого полотна.
— Я дома! Сейчас будем срочно разбираться с твоими волосами! Была у Луции тут одна баночка. Не могла же она ее с собой увезти? Нет, определённо, не могла. Я ж припрятал. Думал, мало ли, можно будет продать? А меня дом в себя не пускает. Ну и где? Где, я тебя спрашиваю?
— Я откуда знаю. Что хоть за банка и почему в доме так чисто?
— Много вопросов задаешь. Дом сейчас поищет и выставит, это я его стыдил. Зелье для наведения абсолютной стойкой красоты! Станешь бесподобной! А не то, что сейчас. Дома чисто, потому что бытовое заклятие наложено на фундамент. Он сам себя убирает.
— А зелье не стухло? Как долго держится?
— Сейчас и узнаем! Дом, я тебя издеру сейчас когтями на лапах! Верни честно мною украденное! Два дня держится, если повезёт.
Кот провел пальцем по косяку, мелькнул острый коготь. А говорил еще, что охотится ему нечем. Лгунишка облезлый!
— Подавитесь вы оба! Жадины! — голос волной разошелся от стен, как если бы я очутилась внутри огромного колокола. По затылку чем-то ударило, звон стекла, и все пространство затянуло густым зеленым туманом. Не надышаться бы только всем этим.
— Ныряй головой вниз, пока сквозняком не выдуло! Весь флакон разгрохала, не могла поймать? Криворукая ведьма — позор хорошего фамильяра!
— Я-то тут при чем? Оно само упало!
— Надо было ловить! Весь запас на себя извела за один раз! Расточительство, попустительство! Еще и меня отравила!
— Стоп. Что значит, отравила?
— Посмотри на что стали похожи мои пальцы? Не туда смотришь! На меня посмотри!
— Тут ничего не видно. Все в этой зеленой гадости! Надо хотя бы дверь распахнуть!
— И выпустить все в огород? Ой, неумеха! Ой, дура! Теперь получится стойкий эффект. Тебе-то ладно, а как мне прикажешь жить с наманикюренными ногтями?!
Еле нашла ручку двери в этом дыму, распахнула её наружу и подперла бочонком неизвестного пока назначения. Живой дом, говорящий недокот, чудотворное ведовское зелье. Вдобавок, красавец на лошади, кажется, даже наследный принц. Интересно было бы знать, что еще подкинет судьба. Может, тут и гадательное блюдце найдется? Я бы погадала. Любопытно все же заглянуть в будущее немного вперед.
Зеленый дым плотным покровом вытекает из дома, укрывает собой всю траву и давно брошенный сад. Эпично получилось. Интересно, что тут теперь вырастет и когда? Кушать я люблю каждый день. И желательно вкусно. Ой! К нам, кажется, кто-то идет. Тетка какая-то с котомкой. Это хорошо, сытая ведьма, определенно, примета к хорошему урожаю, дождю и солнцу. Главное только, донести эту прекрасную идею до местных селян.
— Пантелеймон! К нам идет кто-то! Тащи косынку!
— Я что, собака тебе на посылках? Всякими глупостями не занимаюсь, имей в виду на будущее.
Мохнатая, рыжая теперь, голова высунулась наружу с цветастым отрезом ткани, зажатой в лапе.
— Покрывало с хрустального шара. Уж, что нашлось. Ой! Аглая! Ты ей не верь только! Нет меня! Ушел в гости проведать тетушку! Провалился сквозь землю! Ты вообще меня никогда не встречала! Что делать-то? Куда прятаться? А? Чего молчишь? В печке затаюсь! Только не открывай топку! Исчез, сжарила меня! Так и скажи!
Женщина шла довольно неспешно, тщательно осматривая окрестности. Интересно, что сейчас будет? Скандал? Или мне удастся ее заболтать? А если женщина пришла по делу, как тогда я буду справляться? Тоже полезу прятаться в печку? Может, дверь запереть? Ну уж нет, котомка выглядит слишком тяжелой, чтоб упустить возможность пополнить свой рацион.
— Хозяйка! — крикнули с огорода, дверь пришлось отворить.
— Добрый день.
— Наконец-то и у нас своя ведьма появилась! Нечисть одолела, сил нет. Мне бы оберег какой на дом и на хлев! А еще зелье для мужа.
— Проходите, — ляпнула я, не подумав. Вот где я возьму оберег? Надо было попросить прийти завтра, выгадать для себя время, посоветоваться с котом… Кстати, а что если и вправду кота допросить?
— Какой домишка чудной! А стены-то! Чистое заглядение!
Стены как стены, — подумала про себя я, но все же проследила за взглядом крестьянки. Кот порыжел — это ладно, не жалко. Но дом? По всем бревнам вместо сучков распустились цветы, вместо трещин проявились зеленые стебли. Красивый узор, только он разрастается на глазах. Был бутон, распустился, рядом налилось еще три листочка. Интересно, а я во что тогда превратилась, если даже стенам досталось?