Через несколько дней, к вечеру, он получил письмо по магической почте. Ему писала незнакомая гномская девушка из элморской деревушки. Он сообщала, что приходится племянницей Кузьме, и что весь этот год он посвятил ее тренировкам. Но потом со стариком случилась беда.
Слишком долго охотясь на ледниках при ярком солнце, Кузьма заработал себе снежную слепоту. Он не ослеп совсем, но видеть стал хуже, и с какими-то провалами. Сперва он скрывал это от всех, но вскоре это стало заметно даже зеленым новичкам: то старый гном не видел монстра у себя под носом, то вдруг бросался на того, с которым уже кто-то сражался, то испуганно озирался, если с ним заговаривали, потому что не видел стоящего в двух шагах от него, а когда отправился однажды на деревенский рынок, посмотреть, что там продают, то долго с досадой возмущался, что все торговцы куда-то подевались, в то время как площадь возде Хранителя Врат была полна лотошниками.
Когда же ветеран понял, что его увечье стало заметным для окружающих, он сразу стал собираться на материк. Друзья и родичи уговаривали его найти лекаря или отправиться на покой, но он уперся, заверяя, что глаза подводят его только в заснеженном Элморе, а на травке все снова станет хорошо.
Так бы он и канул неизвестно куда, если бы не два обстоятельства. Во-первых, он часто говорил, что у него на материке остался друг-маг, который как раз должен был выучится достаточно, чтобы помочь с хворобой. Во-вторых, перед отъездом гном стал тщательно копить листочки-противоядия. Он собирал их с тщательностью, наводящей на мысль о том, что охотиться он собирается на кого-то ядовитого.
Вот и решила племянница написать другу Кузьмы, чтобы тот присмотрел за старым гномом. Она уверена, что ничего о своей болячке дядя магу не написал, и не сообщил, куда направляется, но, может быть, Клайд сможет найти этого ворчуна и действительно помочь ему.
Магу стало грустно. Он никак не ожидал проявлений болезни или слабости от могучего гнома. Седая борода совсем не делала того дряхлым! Кузьма был полон сил, и вдруг такая коварная болезнь!
Немедленно заверив незнакомую гномишку, что сделает все возможное, он уселся на обочину со своим справочником, перебирая ядовитых тварей в округе.
Первое, что приходило в голову, конечно, были различные пауки. Тем более, что Клайд уже успел испытать их яд не себе и на раз. Но что-то ему подсказывало, что пауки, с их дурацкими нитками, вряд ли были той добычей, ради которой Кузьма отправился бы в путь. Маг вспомнил про частые разговоры о разных материалах, которые так необходимы гномам для работы. Хобгоблины? Подходило по полезности, но никакого яда. Орки? Пожалуй, пока что слишком сильные монстры для гнома, и тоже никакого яда.
Вдруг, как в магическом шаре, ясно и отчетливо он увидел свои последние тренировки перед Испытанием. Он тогда уходил охотиться все дальше и дальше, пока, наконец, не пересек Нейтральные земли и не углубился на территорию темных эльфов.
Может быть потому, что теперь каменные кошки, пауки и болотные ужасы стали его основной добычей, он не испытывал больше страха или неприязни перед этими землями. Влажный ветер нес ароматы болотных цветов и прелых листьев. Клайду стало доставлять удовольствие пересекать реку вброд, чтобы насладиться особой тишиной этого места. А потом оно и вовсе очаровало его. Что-то творилось тут с солнечным светом, как только пограничный Западный мост оставался позади. Все наполнялось легким сумраком, но не зловещим и мрачным. Нет, это был сумрак покоя, умиротворенность нехоженой сердцевины леса, прохлада, несущая отдых. Острые зубцы одиноких скал, колышущиеся ветви, бархат мха - все это было подобно огромному готическому замку, в котором можно заблудиться, но который гостеприимно укрывает всех вошедших.
Вскоре Клайд полюбил эти места почти так же, как и светлые рощи на другой стороне долины. Он часто отдыхал на согнутых стволах деревьев, сидя в зеленом переплетении веток и наблюдая за окружающей лесной жизнью. И каждый поход туда был на вкус как вода Западной реки - горьковатый, но освежающий. Он по-иному начал смотреть и на темных эльфов, словно заглянув им в душу.
А после того, как он увидел монумент Шилен в их подземном городе, Клайд долго потрясенно сидел на теплой каменной ступени и всматривался в прекрасное, но печальное лицо Матери Эльфов. Густая тьма затягивала купол пещеры, в которой не осталось почти ничего от дикого русла подземной реки, проточившей когда-то ее. Темный камень выпустил из своих недр затейливые лестницы, точеные перила, покрытые узорами здания, колонны. Камни мостовой образовывали рисунок, который был прекраснее знаменитых орочьих ковров. Строгие линии стен контрастировали с извилистыми линиями растительных барельефов, словно пробивающихся из них. Магические светильники озаряли улицы, но в то же время своим холодным свечением подчеркивали непроглядность темноты за пределами города. И там, над простирающейся к своим детям рукой Богини, в вечной тьме, кружились и кружились созданные магией ледяные звезды. По ладони божества непрерывно змеились голубые молнии, и их легкий треск отражался в гулком пространстве шелестящим эхом, словно звоном Вселенной.
Когда-то давно город темных эльфов был всего лишь переплетением узких и низких коридоров, куда их племя удалилось, чтобы никто не мешал им постигать магию тьмы. В этих норах они научились передвигаться на удивление быстро и ловко. Наверное, не обошлось тогда без магиии, но магии постоянной, вошедшей в их кровь и плоть. До сих пор достаточно увидеть бегущего темного эльфа, чтобы воочию представить те давние подземные ходы, по которым можно было передвигаться только низко согнувшись и оберегая голову. Но постепенно коридоры расширялись руками поколений мастеров, пока подземное обиталище не превратилось в город, размерами не уступающий городам на поверхности земли.
Теперь не только ходить, но и проехать верхом на драконе здесь не составило бы труда. Но манера передвижения у темных эльфов cохранилась. Как и царственная осанка благородных изгнанников.
А вот подземное святилище Шиллен пугало Клайда. Оно ясно напоминало ему, как, в сущности, много различий и древних обид лежит между расами мира. Темная энергия, бьющая по его магическим чувствам наотмашь, была преисполнена даже не ненависти, а застарелой, отчаянной боли. Движимые такой болью подобны обезумевшим в битве, потому что не щадят ни себя, ни других. Молодому магу отчаянно хотелось утешить эту боль, примирить старую вражду, перешедшую к разумным от их создателей. Но сам он был настолько мелок перед потоком страдания Богини, что не смел даже вымолвить слова.
Он старался больше не посещать этот Храм, радуясь, что темные эльфы не украшают копией этого изображения Шиллен свои гильдии в городах, подобно статуям Эйнхазад в человеческих храмах.
Там, в темных землях, он не только охотился, но и исследовал новые места.
Однажды, пробираясь к Школе Темных Искусств, он увидел полуобнаженные женские фигуры, парящие на темных кожистых крыльях неподалеку от въезда в Школу. Это были суккубы - обладающие темным могуществом духи плотского влечения. Они никогда не нападали первыми, с птичьими криками бессмысленно паря над полянами или перелетая между деревьев.
Клайд подошел к ним поближе, движимый любопытством и страхом: вдруг на него подействует влекущая магия этих тварей. Но их совершенные тела не вызывали в нем никаких эмоций. Скорее, двоякий интерес волшебника: как это было создано и как это уничтожить.
Бледная серовато-синяя кожа неживого оттенка, белесые густые волосы, скрепленные в прическу, напоминающую то ли хвост змеи, то ли жвала насекомого, и сладковатый трупный запах, еле различимый, и оттого особенно омерзительный - нет, эти существа не могли разбудить в нем даже отдаленного мужского интереса. Было ясно, что созданы они по образу темных эльфиек, но отличались от них так же сильно, как змея от человеческой руки.
Зато его опыт пополнился в результате сразу и удачной добычей и неприятным ощущением от действия магического яда. К счастью, яд не был смертельным, он только ослаблял жертву настолько, что она становилась легкой добычей суккуб. Но Клайду удалось убежать от крылатых убийц, унося в заплечном мешке разные материалы и даже штаны от магической робы, которые он потом удачно продал в деревне светлых эльфов.
И теперь, захлопнув справочник, Клад торопливо пустился на север. Он был уверен, что угадал, куда направился Кузьма.
По дороге к землям темных эльфов он не преминул навестить Сейта. Это была радостная встреча, слегка омраченная ее краткостью. Новостей у Сэйта было немного: кое-что интересное он раскопал в книгах, немного, часа на четыре, если говорить кратко. А еще упорный эльф все-таки нашел то быстрое месторождение Паука-Клещевика, и проводил там почти все дневное время. Пересказ книг пришлось отложить на будущее. Они потренировались немного на пауках, рядом, не объединяясь, потом Клайд наложил на друга свои защитные заклинания и отправился дальше.
Восточную часть темных земель он пробежал как можно скорее. Ему казалось, что его кто-то подгоняет. Но когда дорога свернула в сторону Алтаря Начинаний, он замедлил шаги. Среди деревьев в этой части леса мелькало множество невысоких коренастых фигурок. Было сложно разобрать, кто из них живой гном, а кто - магическая кукла. Порой гномы нанимались на работу по добыче разных полезных вещей, и, хотя они оставались при этом вполне живыми, быстро тупели на подобной бесконечной охоте, не интересуясь уже ничем, кроме набивания заплечных мешков. Таких добытчиков в насмешку называли «пахари» или «фермеры», потому что они упорно окучивали одно и то же пастбище монстров месяцами, лишь бы добыча была обильной. Порой их пытались прогонять, особенно если они мешали выполнению чьих-то заданий или нормальным тренировкам. Порой даже убивали. Но они с муравьиным упорством возвращались позже, или переходили на соседнюю поляну, только и всего.
Сейчас Клайд был уверен, что тут множество «пахарей» и несколько «болванов», но его интересовал один-единственный нормальный гном.
Словно в ответ на его мысли, за аркой согнутого ствола раздалось прерывистое, похожее на икоту, оханье, типичное для отравления. И тут же знакомый бас крикнул в пространство:
- Есть тут хоть у кого противоядия?
Разумеется, фермеры и болваны продолжали ритмично рубить монстров неподалеку. Они сами никогда не лечились, предпочитая отлежаться в сторонке, покуда действие яда закончится. Зачем использовать противоядие, если оно стоит денег?
Клайд не разбирая дороги запрыгнул на кривое бревно, и его глазам предстал Кузьма. Старик ни капли не изменился за прошедшее время, по нему нельзя было сказать, что он ослаб или угнетен чем-то. Он все так же решительно покачивал палицей в правой руке, и его спина не согнулась. На гноме был все тот же недорогой доспех, в котором он явился когда-то к Клайду в Глудин. У мага комок встал в горле. Но фиолетовые, как чернила, облака магического яда растекались вокруг Кузьмы, и некогда было предаваться воспоминаниям. Клайд с непередаваемой гордостью исцелил отраву и прибавил гному здоровья. Не забыл он и про защитки. Кузьма ошеломленно замер на секунду, прислушиваясь к своим ощущениям, потом поклонился куда-то в сторону и поблагодарил:
- Спасибо тебе, незнакомец. У тебя есть еще немного противоядия? Я бы купил у тебя несколько, а то в этом лесу без них трудновато. Мой запас уже кончился. И еще - скажи мне, как ты умудрился справиться с ядом, не передавая мне целебных листиков? - В Кузьме проглядывала сквозь явное смущение прежняя практичность и любознательность.
- У меня есть кое-что получше сушеной травы, дружище!
- воскликнул Клайд, спрыгивая с дерева.
- Я лечу отравление магией, и у меня наконец есть «Хождение с ветерком»!