И Сэм, ты сказал, что я "прыгнул на корабль"? И я действительно был так плох на пути в Мордор? Я все это помню местами очень смутно, а местами так, как будто все это было с кем-то другим, а не со мной. В этом, похоже, есть свое милосердие.
Хорошо, я не буду говорить, что ты не мог бы это вынести, милый Сэм; вместо этого скажу, что я, как мне кажется, имел в виду в последнем письме (я не сохраняю копий) – ты не должен был переносить это. И не смотря на то, что я по тебе тоскую не меньше, чем ты обо мне, я не решаюсь обременить тебя той печальной неразберихой, в которую превратилась моя жизнь. Ты понимаешь меня, милый Сэм?
Да, твоя новость действительно приятна – и я нуждаюсь в этом, потому что (и не смей себя в этом упрекать!) от твоих писем у меня сжимается сердце. Но ты скорей всего прав насчет бесплатного пива.
Я не знаю, почему я был уверен, что ты будешь мэром, милый Сэм. Как ты знаешь, иногда я видел сны о вещах, которые позже происходили, но в этот раз было не так.
Но этот свет! – И Гэндальф даже здесь слишком занят и озабочен, чтобы задавать ему вопросы. Кроме того, Бильбо слабеет и Гэндальф, знающий его с детства, очень беспокоится за него. Тем не менее, Бильбо кажется вполне счастливым – только сонным.
Но я хочу, чтобы я мог увидеть этот свет, Сэм, если только ради тебя.
Эланор будет восемь? А маленькому Фро шесть? Как летит время!
Я рад слышать, что свадьба Пиппина прошла хорошо. И не так рад, что были вещи, которые Мерри (и Пиппин) держали при себе, и что воспоминания тревожат их. О мои бедные родичи. О мой бедный Сэм! Через что я заставил вас пройти! Поэтому я сначала хотел идти один, если ты помнишь; чтобы этого не случилось, и ваши несчастья не были на моей совести. Но, как я много раз говорил, я бы без вас никуда не дошел. Я надеюсь, что если они говорят о Фродо Девятипалом, рядом с ним упоминают верного Сэма.
Говоря о девяти пальцах – это очень странно, но этот палец – отсутствующий, я имею в виду – кажется, вырастает! Еще не весь, но уже до последнего сустава. Так что если мой почерк кажется странным – это из-за того, что я привык пользоваться только девятью пальцами, я сейчас я должен привыкать снова к десяти. На пальце следы зубов, там, где он был откушен – если бы поблизости был Горлум, можно было бы сравнить. Да, как раз это я хорошо помню – я помню, что когда он отобрал Его, я хотел снова встать и попытаться Его отнять, и в то же время я чувствовал, словно что-то мягко, но непреклонно удерживает меня. Я, казалось, слышал голос в моем сознании, говорящий мне: Жди.
Так что если это излечивается, Сэм, возможно, что исцеляется и что-то еще, просто это пока незаметно. Признаться, я был разочарован тем, что прошлый приступ был таким же тяжелым, как обычно – а до этого они слабели – но, может, это боль, которую я должен перетерпеть вначале, чтобы она уменьшилась. Мы можем только надеяться.
Но не беспокойся о Бэг-Энде, Сэм. В конце концов, это в соответствии с моими объявленными пожеланиями. И имеются свидетели, только все они на моей стороне Разлучающих Морей. Гм. Интересно, а Гэндальф мог бы подписать заявление по этому вопросу?
(Позже:) Я спросил Гэндальфа об этом деле, когда он пришел поговорить о Бильбо. Он только бросил на меня один из своих странных взглядов и сказал: "Мой дорогой хоббит, разве ты не понял, что этот дар преподнесен только тебе?" Я спросил его насчет света, и он только вздохнул, покачал головой и взглянул на меня так, словно я сделал или сказал глупость.
Так что он скрытный как всегда.
Относительно наследования: я понимаю, Сэм, так что не упрекай себя. В конце концов, Бильбо поступил со мной также, и никто, кроме Саквилль-Бэггинсов, не оспаривал это. Но если бы он вернулся, я встретил бы его также радостно, как ты, я знаю, встретил бы меня, если бы был мост через Разлучающие Моря.
Да, я улыбнулся, когда ты упомянул уроки плавания. Это также было удивительно; я решил, если я когда-нибудь увижу тебя снова, давать тебе уроки плавания лично. Я тебе когда-нибудь говорил, что я плавал в детстве? Я снова принялся за это, хотя между здешним морским берегом и Брендидуином большая разница! Поначалу я только плескался на отмели, но позже я стал заплывать дальше и качаться на волнах так долго, как только могу. И если эльфы думали, что я был странным раньше, они точно думают, что я странный теперь. Что ж, я надеюсь, что теперь на твоем лице появилась улыбка.
О Сэм. Но ты прав, ничто невозможно забыть – никому из нас. Уход из Средиземья не вырвал тебя из моего сердца – фактически, привязал еще сильнее. И я не желаю иного.
Да, мне бы тоже хотелось, чтоб ты был со мной, пока тьма не пройдет – но еще больше я хотел бы быть рядом с тобой, чтобы облегчить те беды, которые принес тебе. Но во время последней болезни я чувствовал твои руки и успокаивающее присутствие. Я думал, это были просто праздные мысли…
Но если кто-то и может пересечь Разлучающие моря одной лишь волей, это ты.
Со всей моей любовью,
Твой Фродо.
11
Фродо, Фродо, мой милый Фродо,
Это не на вашей совести. Вы правильно сказали, что не прошли бы через это без нас – не только без меня, но и без всех нас. Ноша не была только вашей, милый Фродо; каждый из нас нес ее часть, и я удивляюсь, что господин Гэндальф до сих пор ничего об этом вам не сказал.
Нет, даже не то, что произошло у Роковой Расселины. Я всегда считал, что вы слишком строги к себе – вы думали, я не догадываюсь? Ладно, в то время нет, но с тех дней у меня было время подумать, вы знаете. Но вы были таким измученным, а Кольцо таким сильным – удивительно то, что вы сделали так много. Я бы сказал, что не столько вы завладели Кольцом, как Кольцо завладело вами. А может, понемногу и того, и другого. Но часть вас сопротивлялась до конца, иначе, я полагаю, вы сошли бы с ума, и не было бы вам покоя. Но покой был – вы помните это, Фродо? Помните тот покой, даже когда мы сидели в пепле и огне? А вы помните нашу надежду и радость в Итилиене? Вы не можете смотреть только на тьму, милый мой.
Очень странно, это дело с вашим пальцем. Я никогда не слышал, чтобы палец вырастал заново. И надо думать, что даже в таком случае были бы шрамы. Но это хорошо, думать, что все-таки какле-то исцеление вам дается. После вашего последнего письма я боялся, что все осталось таким же черным, как обычно. Но видите – все потихоньку двигается.
Я не могу удержаться от улыбки, когда вы спрашиваете о свидетелях. Чтобы найти наших свидетелей, нет необходимости пересекать море. Или вы забыли обо мне и Мерри с Пиппином? На четыре меньше, чем обычно требуется, и вы можете быть уверенным, что Песошкинс никому не позволит забыть об этом. Впрочем, большинство относятся к Тэду Песошкинсу как к фонарному столбу, от которого он отличается отсутствием света.
Ну что же. Последняя сплетня этого дурака Пескунса состоит в том, что я вас прикончил, чтобы забрать все себе и жить припеваючи. Проклятый дурак. Я бы все отдал, лишь бы вы вернулись. Но вы это итак знаете. Пескунс не знает, но он дурак.
Что касается бремени… Я уже обременен вами, а вы мной. Возможно, именно поэтому нам позволили в утешение получать эти письма. О, они тоже рвут мне душу: даже если б вы просто написали о погоде, мне достаточно увидеть ваш почерк, чтоб у меня сжалось сердце. Но они и утешают тоже. Лучше так, чем ничего. Мы берем то, что дают, и благодарим за это.
Конечно, я не покину Рози – не навсегда, во всяком случае, хотя, если бы я мог отправиться в долгий путь, чтобы вернуть вас домой, я, несомненно, отправился бы. Вы оба мне нужны. И я хочу, чтобы вы увидели детей, хотя они не такие большие, как вы рассчитали: Эланор шесть с половиной, а Фро только четыре. Он просто мошенник, будьте уверены – а интересно, помогли бы вы мне приструнивать его или присоединились бы к его проделкам? Боюсь, вы были бы слишком добры с ним и ужасно его бы баловали. Но я с радостью бы дал вам такую возможность, если бы только мог.
О, а это мальчик! Рози сдалась, видя, что я и так уже все решил – упрямый, вот что она говорит – и я думаю, что она права – так что теперь мы добавили к семейству Мерри Гэмджи. Рози-младшая смеется, видя "малыша, малыша", лежащего в колыбели, пускающего пузыри с довольно глупым видом, как и положено младенцам. Рози-младшая очень гордится, какая она уже большая.
Но видя, как вам нравится имя "Сэм", мне хотелось бы сказать вам: заведите своего собственного, но так как с вами за море не ушла хоббитская девушка, я не рассчитываю, что это получится, разве что вы найдете эльфийскую девушку, которая пожелает выйти замуж за хоббита. Конечно, если такое возможно. В любом случае, вы никогда к женитьбе не стремились, так что я полагаю, даже будь у вас весь Шир, полный прекрасных хоббитских девушек, все равно не было бы Сэма Бэггинса. Скажите, а не стоит ли мне убедить кого-нибудь из ваших родственников по Бэггинсам назвать какого-нибудь мальчика Сэмом, из уважения к "пожеланию господина Фродо". Так мы оба будем довольны: еще один Сэм в мире, но не я буду за это в ответе.
Я был бы очень счастлив, если бы вы научили меня плавать. Тренируйтесь и посмотрим, вдруг однажды вы сможете переплыть через море, назад ко мне. А теперь мы оба улыбаемся, не правда ли?
Я думал о вас 6 октября и надеялся, что вы сам увидите свет, сияющий в вас. Если вы не можете его увидеть, то поверьте мне на слово. Он есть. Помните это, и помните меня, всегда помнящего о вас.
С Новым Годом! Пусть 1428 год принесет вам мир и радость -
Всегда,
Ваш Сэм.
12
Мой дорогой Сэм,
Да уж, ты не знаешь меры в приветствиях. Не то, чтобы я чем-то недоволен… но будь мы на одной стороне моря, я бы тебя так обнял, что ребра затрещали бы.
Но что касается ноши: да, Гэндальф сказал "возьми с собой того, кому можно доверять", как ты напомнил мне в Крикхоллоу. Но я не могу простить себе, что втянул вас во все это, даже если вы пошли по своей доброй воле (так или не так, Сэм? Даже при том, что и Гэндальф, и Элронд наказали тебе идти со мной – может, оба они знали, что я никогда не сделал бы это без тебя) – поскольку из-за Похода все вы ранены по-своему, также как и я. Даже при том, что вы сами выбрали путь, это все еще терзает мое сердце.
И о Роковой Горе; да, Арагорн, Гэндальф и Галадриэль много раз повторяли мне, что никто другой не мог сопротивляться Кольцу так долго, как я. И да, я помню покой – но я думал тогда, что Миссия исполнена и мои страдания подходят к концу. Единственное мое огорчение состояло в том, что и ты умрешь вместе со мной, несмотря на то, что я был рад, что ты рядом.
И знаешь, я никогда не задумывался о том, что не сошел с ума, когда Кольцо у меня отобрали- ты и вправду во многом мудрее меня, дорогой Сэм. Я был уверен, так уверен, что сойду с ума, если его отнимут, или что я умру, когда все кончится. Но меня пощадили. Хотя иногда я все еще желаю Его: в марте, как ты, наверно, догадался. Это тяжелее всего переносить. Раны от кинжала и яда болят сильнее, но это леденит мое сердце.
Я не должен смотреть только на тьму, дорогой Сэм? Но что мне делать, если тьма – это все, что я могу видеть?
Насчет пальца я так же удивлен, как и ты. Даже у Берена Однорукого ничего не выросло обратно, вроде бы… Но эльфы, когда я их об этом спрашиваю, только понимающе улыбаются, как будто это что-то, о чем я должен знать или догадаться. Но я абсолютно ничего не могу понять.
Сэм, когда я говорил о свидетелях, я имел в виду свидетелей того, что я оставляю тебе мое имущество, а не моего отплытия! Хотя я сделал распоряжения перед уходом, как ты знаешь. Очевидно, некоторые не подготовлены принять то, что я не вернусь, как не принимали ухода Бильбо после Праздника. Я надеюсь, это не потому, что я оставил все тебе, а не Бэггинсам – хорошо бы это было не так. Кроме того, никто не мог бы заботиться о Бэг-Энде лучше.
Но я забыл, что ты, Мерри и Пиппин можете засвидетельствовать, что я ушел с намерением не возвращаться!
Что касается сплетни Пескунса, он говорит словно Отто и Лобелия в их самые худшие времена. Хотя я не должен плохо говорить о мертвых, а Лобелия к концу смягчилась, бедняжка. Но как ты думаешь, если подарить Пескунсу зонтик, поймет он намек?
Ты разделался со мной, чтобы получить наследство -? Он ума лишился? Проклятый дурак, действительно. Как будто ты сделал бы такое, даже если бы желал получить Засумки. И я знаю, что ты бы все отдал, чтобы я вернулся назад, и это одна из многих, многих причин, по которой я все оставил тебе. (Я уверен, что ты знаешь или догадываешься об остальных). Но невзирая ни на что, это твое; ничто этого не изменит.
Ты наверно прав насчет писем. Конечно, мы связаны друг с другом даже за гранью мира. Но потому ли, что это смягчает нашу разлуку, или потому, что есть еще между нами неоконченные дела (мы ведь говорим теперь о многом, о чем не говорили в Средиземье), или по какой-то иной причине, которую мы не можем знать, или по всем этим причинам, я не знаю. Тем не менее, даже если это просто нам в утешение, я уже не могу без этого. Благодарю тебя за то, что положил почин и отправил то первое письмо.