Иллия присела на кровать, ощущая, что ноги предают ее. Что же ей делать? У девушки практически не было сомнений в том, что история, рассказанная Даниилом, правдива. Но это Иллия верила. Селена же просто фонтанировала догадками о причастности мужчины ко всем несчастьям, которые хоть когда-то происходили с девушкой.
Как перестать подозревать и сомневаться после стольких лет? И надо ли это делать?
Тяжкий вздох сорвался с губ. Словно ей и без того не о чем волноваться. Конклав, гарруны, война… — эти проблемы никуда не делись. И требовали огромного внимания и осторожности.
Иллия запустила пальцы в волосы, массируя голову. Приняв решение, она встала, и быстро подошла к изголовью кровати. Иллия не будет больше слушать Селену, она будет жить как раньше…. Только бы Селена согласилась с этим. Потому что у Илли не было уверенности, что у нее хватит сил противостоять своей личине.
Девушка аккуратно сложила куртку Даниила, не устояв и прижавшись к ней на мгновение, вдыхая его запах. Отложив ее в сторону, она скользнула рукой под покрывало.
*********************************
Даниил быстро шел по коридорам. Он достиг комнаты в башне за несколько минут. Открыв дверь, мужчина внимательно осмотрел все, проверяя, не побывал ли здесь кто. Но ничего не изменилось за время его отсутствия. Пройдя в центр помещения, кашим аккуратно поднял с каменного пола кинжал, брошенный Иллией. Он не собирался давать ей забыть о предназначение этого дара.
Если подвеска из обломка лунного камня символизировала сущность сили" нов, которую они показывали тем, с кем желали соединить свою жизнь. То смысл кинжала был — показать готовность отдать эту жизнь за любимого, пусть даже принимая смерть и мучение из его рук.
После этого, Даниил подошел к мраморной подставке, на которой стоял Камень Луны. Мужчина никогда ранее не видел этот материальный источник их силы. Камень хранился у Конклава, и передавался Дочери только после прохождения половины пути Становления. Но без силы самой Хранительницы — Камень был лишь бесполезным булыжником. Он не открывал своих секретов никому, кроме наследницы. И если гарруны решились завладеть силой Камня, они будут охотиться и за Иллией. Тем более что им удалось получить полную информацию об этом. И сообщение, оставленное во дворе, лишь подтверждало его выводы.
При мысли об ошибке, допущенной Конклавом, Даниил сжал руки, испытывая ярость. И опомнился, лишь ощутив как лезвие кинжала, который он продолжал держать в руке, прорезало его кожу. Мужчина с улыбкой смотрел на лезвие, по которому стекали капли его крови, прочерчивая след на темных следах крови Иллии. Лезвие мягко засветилось. "Что ж, ритуал завершен", с усмешкой подумал он. Хотя, конечно же, мужчина не скажет ей об этом. Не то, чтобы это было в его планах именно таким способом, отнюдь. Он получит настоящее согласие. У Даниила не было в этом сомнений. А ей не стоит знать об этом.
Не задумываясь более ни о чем, Отверженный осторожно взял в руки Камень Луны и поспешил назад к Иллие.
****************************************************************
Когда Даниил вернулся в комнату, прошло не более десяти минут. Илли стояла возле окна, повернувшись к проему боком и опираясь головой в стену.
— Он еще кричит? — Даниил прошел к стене, в которой был их тайник и, открыв его, поставил Камень. Рядом он положил кинжал.
— Нет, последние минут пять — тихо. Видно отправился осуществлять свою угрозу. — Девушка слабо улыбнулась. — Наверное, нам стоит поспешить, если мы хотим сохранить крышу над головой. — Она выглядела такой уставшей и измотанной. Даниил подошел к ней, осторожно отрывая ее от опоры и облокачивая любимую на себя.
— Может, ты все же отдохнешь? Я думаю, что смогу справиться с ним, да и с другими тоже. — Его руки крепко поддерживали ее хрупкое тело.
— Я выдержу, и не буду отсиживаться здесь, не зная, что происходит. — Иллия гордо выпрямилась, отстраняясь от мужчины. — Ты же не думаешь, что все это время мне делали поблажки? — наследница бросила на Оберегающего насмешливый взгляд.
Даниил лишь пожал плечами.
Колина они увидели, спускаясь по главной лестнице, на площадке между первым и вторым этажом основного здания замка. Воин настойчиво пытался протиснуться мимо загородившего проход Хореса. Анри пробовал зайти с другой стороны. Измиль наблюдал за этим со стороны, и, судя по лицу, искренне забавлялся.
— Убирайся к дьяволу, Хорес! — Колин решил полностью забыть про хорошие манеры. — Я не собираюсь ждать здесь, пока он творит там неизвестно что!
— Не ваше дело мешаться в это, мастер. — Старый дворецкий стойко держался против напора двух воинов.
— Это кто такое решил?! — Взревел мужчина, и Анри поддержал его яростным киванием.
Все были так увлечены своим спором, что никто не обратил внимания на появление Дочери.
Хранительница выглядела столь же неприступной и бесчувственной, как и всегда. Пусть это и было не так теперь. Селена затаилась на время, и полностью оставила народ Луны в дрожащих руках полной чувств, эмоций и сомнений Иллии. Истинная Дочь хотела показать Иллие, как беспомощна та, перед своей судьбой. А та — растерянная и ни в чем не уверенная, снова цеплялась за личину, не имея возможности решить, что надежнее: слова исчезнувшего когда-то Даниила, или проверенная годами Селена. Но никому об этом знать не стоило.
Девушка окинула ледяным взглядом разворачивающуюся картину.
— Что за балаган вы здесь устроили? — Ее голос был тих и надменен. Воины замерли, поднимая свои головы и глядя на Дочь.
Реакция каждого на появление Хранительницы была различной. Но Иллия была уверена, что ни один из стоящих здесь мужчин не упустил того, что их с Даниилом волосы все еще были влажными, а ворот блузы наследницы жестоко смят. Девушка видела это по ярости и ревности, вспыхнувшей в глазах Колина. Читала в выражении лица Измиля. Улавливала раздражение и злость, волнами расходящуюся от Анри. Но ей это было безразлично. Они сделали свои, не совсем пока отвечающие действительности выводы. И наследница не собиралась комментировать их.
— Мы волновались о вашем благополучии, почтенная. — У Измиля хватило ума скрыть свое мнение, и ничем не выдать того, что он на самом деле думает.
Колину же, определенно отказывала выдержка, хоть он и пытался взять себя в руки. А вот Анри даже не думал скрывать, что он думает, яростно впиваясь глазами в Даниила. Но для Гэрема, стоящего чуть позади Хранительницы, их мнение не стоило и медяка. Только огонь на фитилях свечек, которые Иллия всегда просила расставлять в замке, невзирая на электричество, вспыхнул ярче, словно предупреждение не переходить черту.
— Разве у вас был повод беспокоиться? — Наследница обвела всех колким взглядом. — Кто бы мог подумать, что Конклав подсунет мне в охранники юнцов, не умеющих контролировать свои эмоции и порывы? — Она уже не смотрела на них, переведя глаза поверх голов сгрудившихся и разозленных мужчин. — Даниил сказал, что в замке, возможно, предатель, а вы не нашли ничего лучшего, кроме как бороться с моим дворецким. Как умно.
Не обращая более внимания на них, Дочь продолжила свой спуск, и воины расступились, не имея чем возразить ей. Даниил последовал за Иллией.
Главный зал был заполнен переговаривающимися слугами. Однако при появлении хозяйки и Оберегающего над собравшимися повисла полная тишина. Иллия прошла к креслу у камина, и села, сохраняя свою отстраненность. За ними в комнату вернулись и остальные воины.
Следующие часы девушка просто сидела и слушала, изредка что-то уточняя. Если бы не тренировки Конклава, Илли уснула бы тут же в кресле, еще в первые двадцать минут, но боль самый лучший учитель, гораздо надежнее счастья. И Дочь Луны высоко держала голову, внимательно приглядываясь к знакомым с детства лицам, и вслушиваясь в голоса, пытаясь определить, лгал ли кто-то из них.
Даниил разговаривал с каждым слугой, не упуская ничего. Выясняя малейшую, даже незначительную деталь. Оберегающий не давал другим охранникам вмешаться, сразу показав, кто именно управляет здесь, и, как ни странно это было, слуги поддержали Даниила. Они просто игнорировали вопросы, которые задавали Колин и Измиль, словно те и вовсе молчали. Воинам не оставалось ничего иного, как смириться с этим. Анри же не смел и рта раскрыть после того, как Гэрем жестким голосом напомнил ему про отсутствие во дворе, и что, лично у Даниила, были серьезные претензии к листеру.
Наконец, когда солнце уже поднялось над горизонтом, и весело согревало своими лучами зеленые холмы, окружающие замок, кашим отпустил последнего слугу. Окинув взглядом воинов и задержавшись на Иллии, выглядевшей такой безмятежной, и в то же время, прекрасно ощущая, чего ей это стоит, Даниил приказал Хоресу накрыть завтрак.
Ничего конкретного выяснить не удалось. Никто не видел никого незнакомого. Никто не общался в последнее время с кем-то за пределами замка. Да что там, большинству даже не был известен узор, по которому можно было бы покинуть замок. Его сменили лишь накануне вечером, перед самым отъездом Хранительницы, когда большинство из челяди уже спало. Создавалось ощущение, что мертвый котенок сам по себе оказался на камнях двора, каким-то чудесным образом минуя всю сложную систему охраны. Но Даниил не верил в чудеса вообще, и в это конкретное, в частности. Иллия была в опасности, а они не могли выяснить ее источник. Это напрягало и выводило из себя. Мужчина приказал Хоресу предупредить Конклав, хоть и не испытывал нежных чувств к ним. Но сейчас надо было объединять усилия.
Даниил стоял чуть левее кресла, на котором сидела Иллия, задумчиво глядя на угасающий огонь камина. Скоро придет кто-нибудь и подбросит дрова. Хорес следил за всем в замке, не пуская дел на самотек. Все знали, что Хранительница любит, когда пылает открытый огонь.
В комнате царила тишина, прерываемая лишь дыханием и трескотом догорающих поленьев. Усталость одолевала не только наследницу. Никто из мужчин не спал этой ночью, а у всех был перед этим день, наполненный заботами. И ночь не принесла ничего, кроме множества загадок, терзающих разум. А некоторым из сидящих в комнате, добавила еще терзания чувств.
В зал зашел слуга, один из тех, кто лишь недавно покинул помещение. Он поставил на стол кувшин с горячим миссилом. Этот напиток всегда был неотъемлемой частью жизни силл" инов. Они даже сделали его предметом торговли и дипломатических отношений с людьми. Ни один известный напиток не мог сравниться с миссилом по вкусу и легкости, которую дарил он разуму. Стоящие подле стола, Колин и Измиль перекинулись со слугой парой слов, Арман, сидящий там же, усмехнулся какой-то шутке. Разлив напиток в чашки, мужчина разнес их собравшимся. Затем тихонько подошел к камину, и подбросил дрова в огонь. Получив в благодарность кивок хозяйки и ее признательную улыбку, слуга вышел.
Взяв свою чашку, и наслаждаясь запахом, Даниил погрузился в воспоминания. Хоть он и имел возможность пить миссил, живя среди людей, это было не то. Здесь, в этой комнате аромат будил столько воспоминаний, тревожил каждый закоулочек его души. Он так скучал. Пальцы приятно грело тепло чашки, и неуместное чувство покоя и расслабленности растекалось по уставшему телу…
Но его разум не желал поддаваться неге. Все инстинкты, все чувства, натренированные Конклавом, буквально кричали — Опасность!!! Его чуть ли не трясло. Но он не видел причины. Если только…
Даниил резко вдохнул знакомый запах, почти поднесенного к губам напитка, лишь теперь замечая в нем горьковато-сладкий след, который был едва уловимым. Ассен!! Напиток был отравлен!
— Илли!
Резко развернувшись, мужчина подскочил к девушке. Он выбил чашку из ее рук, но уже было поздно — наследница успела отпить. Кружка разлетелась на осколки с громким звуком, который прогремел в тишине зала. Воины повскакивали со своих стульев, не понимая, что происходит, возмущенные и взбешенные поведением Гэрема, и ужасающей наглостью с его стороны. Никто не смел называть и родового имени Дочери, что уж говорить об истинном.
— Что ты позволяешь себе, кашим?! — Взревел Измиль, отбрасывая стул, который загораживал ему проход.
Но Даниилу не было дела ни до них, ни до пустых традиций.
— Что случилось, Даниил? — Иллия непонимающе смотрела на мужчину. Она ни капли не была возмущена, а вот испугана — да. Девушка приняла решение, и не сомневалась более в действиях Оберегающего, по крайней мере, пока молчала Селена. А на его лице был написан такой ужас, что Иллия просто растерялась.
Он обхватил ее лицо ладонями, становясь на колени возле кресла. Повернул голову девушки к камину, мужчина вглядывался ей в глаза, прощупывал пульс.
— Сколько, малыш? — Прохрипел Даниил голосом, ломающимся от ужаса. — Сколько ты выпила?