— Ассен! — Оберегающий выплюнул это слово. Он продолжал ощупывать кожу любимой, замечая, как она покрывается холодным потом. Дьявол! Глаза Иллии расширились от испуга. О Мать! Что же теперь будет?
За его спиной раздались проклятия. Измиль застыл с занесенной над плечом Даниила рукой, забывая о том, что собирался поставить этого наглеца на место. Колин выронил собственную кружку, а Анри попытался поставить свою на стол, враз задрожавшими руками. Воины с ужасом и растерянностью смотрели друг на друга. Все успели отпить.
Но Даниилу не было никакого дела до них. Его интересовала только Иллия.
Ассен был коварным ядом. Малая доза его усыпляла на несколько часов, вызывая глубокое наркотическое опьянение. Но стоило ошибиться на одну десятую грамма — и смерть была неизбежна. Противоядия не существовало.
Даниил убеждал себя, что никому не было бы пользы от смерти наследницы. Ведь гаррунам была нужна ее сила, без которой и Камень бесполезен. Да и запах был так слаб. Никто другой не обратил бы внимания на него. Но когда-то Конклав учил воспитанника различать яды. Оберегающие должны были защищать Дочь от любой угрозы. Возможна доза была малой. Чтобы усыпить их, и похитить Хранительницу? А что, если он не знает всего? Может в этой игре есть и другие игроки? И им смерть наследницы была бы на руку?
Не зная, что думать, и кого опасаться, Даниил внимательно вглядывался в лицо девушки, выискивая малейшие признаки ухудшения. Даниил не мог расслабиться. Иллия была самой маленькой из них, для нее и минимальная доза может оказаться смертельной. Анри сел, прямо на пол возле стены, обхватив голову руками. Колин и Измиль замерли на стульях. Все они затаились и ждали.
Кашим накрыл своими руками холодные ладошки Иллии. Ему надо было позвать Хореса, найти того слугу, но мужчина ни за что не решился бы оставить сейчас любимую, и в первую очередь собирался позаботиться о ее удобстве и здоровье.
— ХОРЕС!! — Его крик разнесся по всему замку. — Хорес!
Мужчина ощутил, как вздрогнула девушка от его крика. Неужели яд уже начал действовать? Первым признаком была головная боль. Ощущала ли ее любимая?
— Что же теперь будет, Даниил? — Иллие впервые было так страшно. Каждый из них прекрасно знал, что такое ассен.
" Вот, и смотри чего ты добилась, поверив кашиму" — зашептала Селена, пробиваясь сквозь страх. " Он единственный, кто не выпил, как он узнал о яде? Не слишком ли много непонятного, девочка?" — но и этот шепот заглушили боль и страх.
Отбросив всякие условности, и не обращая внимания ни на что, Даниил обнял Иллию и усадил к себе на руки. Девушка прижалась к мужчине, испытывая необходимость в поддержке.
— Все будет хорошо, малыш. — Тихонько говорил он ей. — Все будет хорошо. Ты выпила совсем мало. Ничего страшного не случится. — Он успокаивал, а сам ощущал, как страх растекается по сосудам, и сбивается с ритма сердце. Все будет хорошо. Он не допустит, чтоб было иначе.
Дверь открылась и в зал быстро вошел взволнованный Хорес.
Глава 9
Теплая вода приятно омывала тело, унося с собой последние следы недомогания.
Даниил оказался прав. Доза ассена, которую она приняла, была незначительной. Очевидно, неизвестные враги, все-таки, хотели усыпить охранников, и похитить Хранительницу. И им вполне могло повезти. То, что Даниил заметил яд в мессиле — было почти чудом, хоть мужчина и отказывался верить в чудеса.
Выпей они чуть больше, и ничто не помешало бы гаррунам, или любому кто задумал это, исполнить свой план.
Последствия отравления все еще были ощутимы. И именно Хранительнице досталось больше всего. Даниил утверждал, что во всем повинен ее малый вес, и у девушки не было причин не верить ему. Доза, полученная остальными, была немногим больше, но воины были гораздо крупнее. Все их недомогание ограничилось головной болью и сонливостью, которые продлились не более часа. Девушка же страдала от ужасной мигрени практически весь день. Ей казалось, что голова просто лопнет от малейшего звука. Она грезила о темноте, даже мягкий свет свечей больно резал глаза, а все тело ломало.
Но Иллия стойко терпела. В конце концов, она переживала и худшее. Но теперь рядом был Даниил. Впервые за десять лет кто-то заботился не только о сохранности наследницы, но и об удобстве девушки. Не смотря на то, что Хранительница и словом не обмолвилась о терзающей ее муке, Оберегающий осторожно и бережно отнес любимую в комнату, погасив весь свет и закрыв окна. Ему не надо было спрашивать о ее страданиях, он и так ощущал их. Мужчина сидел у кровати, храня полнейшую тишину и пристально вглядываясь в лицо Иллии, выискивая признаки ухудшения. Порой она даже не слышала его дыхания. Он без слов уговаривал ее пить воду, просто смотря своими зелеными глазами, с застывшей в их глубине тревогой. А Иллия подчинялась этой мольбе, несмотря на усилия, которых она стоила. Мужчина едва ощутимо вытирал кожу мягкой тканью, смоченной в холодной воде, облегчая нестерпимую боль. Касался ее кожи пальцами, даря успокоение и прохладу. И лишь полчаса назад, убедившись, что жизни Иллии ничего не грозит, Даниил спустился вниз, чтобы узнать о самочувствии остальных воинов, и выяснить все, что было известно слуге.
Селена молчала, лишь иногда прорываясь ворчанием. Каким-то образом, Иллие удавалось ее сдерживать. Возможно оттого, что Даниил теперь был рядом. И та, кто так долго пряталась за сущностью Селены, теперь стойко старалась держаться против своего прикрытия. Это было очень трудно. Иллия отвыкла принимать решения, нести ответственность. Все, чего ей хотелось в последние годы — это покоя. Теперь же она возжелала и счастья, но за это надо было платить. Достанет ли у нее сил внести цену, которую потребует у своей Дочери Мать? Луна никогда не просила возможного…
Хранительница была уверена, что солнце уже садилось за горизонт, и на землю мягко опускалась ночная мгла. Пролежав еще какое-то время, она ощутила себя достаточно сильной, чтобы попытаться принять душ.
Что ж, если быть с собой откровенной, Иллия поторопилась и переоценила свои силы. Но так хотелось окунуться в воду, дарящую облегчение, смывающую всю боль. И она действительно чувствовала себя гораздо лучше, чем до этого…морально. А вот физически…, наследница с трудом оторвалась от стены, которая все это время служила ей опорой, и стала под самые жесткие струи, окутываясь мерцающими брызгами воды.
Непривычная тяжесть подвески давила на грудь. Иллия никогда не надевала подарок Даниила до сегодняшнего утра. Она даже пыталась уничтожить его. И не смогла. Селена презирала эту слабость второй половинки своей души. Но Иллия не отступила в этом вопросе в борьбе с самой собой. Она всегда засыпала, держа кулон в руке. Обманывая себя, что этим напоминает о предательстве. И так часто просыпалась, прижимая подвеску к губам… Улыбка скользнула по ее устам. Как успешно Хранительница лгала сама себе все эти годы! И как охотно верила в придуманную самой же ложь.
Но одна мысль, все же билась за право жить в сознании Иллии, посеянная Селеной. Отчего она так быстро и легко поверила Даниилу? Это было странно…, но Иллии абсолютно не хотелось бороться с желанием полностью довериться мужчине и это после всего, что стояло теперь между ними. Почему? Но мысль ускользала, смываемая потоками воды…
Махнув рукой, рассеивая водяное облако, Иллия взяла полотенце и укуталась в него. И вновь ей потребовалась опора. По привычке девушка старалась не смотреть на свою кожу. Но отчего-то замерла, задумавшись над неожиданной мыслью. Может стоит перестать отрицать то, что изменить не в силах? Она была Дочерью Луны. Хотела Иллия этого или нет. Так стоит ли бороться со своей сущностью, пусть и полученной таким жестоким путем? Не легче ли признать и освободиться? Стать единой в душе? Впервые Иллия пожалела о том, что в ее комнате нет зеркал.
Резкий звук ударяющейся об стену двери вырвал девушку из ее раздумий. Илли повернула голову и встретилась глазами с Даниилом. На лице мужчины было беспокойство и недовольство ее самовольным исчезновением.
— Ты что делаешь, малыш? Зачем встала? — Голос Даниила был сердит. Мужчина стремительно приблизился к ней, но замер, не доходя шага. Только теперь осознавая картину, которая предстала перед ним.
Иллия стояла, укутанная лишь в полотенце, на ее коже блестели капельки воды, прочерчивая причудливые влажные дорожки поверх узора шрамов. Влажные волосы расплескались по плечам, завиваясь в мягкие волны, струясь до середины спины.
Оберегающий судорожно вздохнул, проклиная, что ей был нужен отдых. Его горящий взгляд блуждал по румяной после душа и такой манящей своим теплом коже. А потом он заметил то, что полностью заставило забыть про любой контроль.
Витая серебряная цепочка обхватывала шею Иллии, сбегая к груди, оттягиваемая тяжелой подвеской…
Даниил почти слышал как, с громким звоном в его ушах, разлетаются на кусочки все благие намерения, как рушится его самообладание. Дрожащими от желания пальцами он коснулся нагретых ее теплом камней, задевая такую желанную кожу, сдаваясь на милость Матери и своей страсти к Иллии. Мужчина перевел взгляд на лицо любимой и, увидев в ее глазах ответное пламя, с глухим стоном притянул девушку к себе, не имея более ни сил, ни желания сдерживаться. Кашим жадно целовал ее губы, прижимая Иллию так сильно к своему телу, что между ними не оставалось пространства. Но и этого было мало, Даниил хотел ощущать ее кожу своей так, чтобы пламя пожирало их обоих. Его руки скользили по телу любимой, срывая полотенце, убирая эту тонкую преграду.
Иллия стонала и всхлипывала, а он с жадностью пил эти звуки. Забыв о своей слабости, наследница обнимала мужчину, пытаясь избавить и его от одежды, но у нее не хватало сил. Не отрываясь от губ любимой, Даниил накрыл ее руки своими, отрывая пуговицы, избавляясь от всего, что мешало им быть единым целым. И с новым стоном припал к ее груди.
Пламя камина полыхнуло, пытаясь вырваться за решетку, огоньки свеч вспыхнули яркими факелами, но влюбленных уже ничего не интересовало. Только они, вместе, наконец-то… Вихрь воздуха закружил, задувая свечи, и мягкая полутьма окутала пару.
Даниил опустил девушку на ворох из одежды и полотенец. Ни один из них не имел ни потребности, ни желания добираться до кровати. Потом, потом, когда они смогут хоть немного утолить дикую жажду друг в друге.
Он целовал ее губы, скользя по ней всем телом. Прикусывал нежную кожу шеи, заставляя Иллию выгибаться, еще полнее прижимаясь к нему. Его руки были в сотне точек одновременно, вынуждая девушку забывать обо всем, что составляло ее сущность без него. Больше не было ее и не было его, были только они. Вновь единые, как когда-то…
Ее пальцы терзали его спину, впиваясь ногтями в давно зажившие шрамы, Иллия уже не могла терпеть этой дикой потребности. И Даниил покорился ее требованию, оказываясь в раю, доступ в который был закрыт для мужчины все эти годы…
Даниил лежал на кровати, прислушиваясь к тихому и ровному дыханию любимой, спящей в его руках. Он погрузил лицо в ворох ее волос, наслаждаясь ароматом, крепко держа Иллию в объятиях. Как он смог выдержать все эти годы? Мужчина не знал ответа. Но можно ли назвать эту пытку — жизнью? Теперь он не сможет без нее, и ни за что не допустит даже малейшей вероятности такого.
Его пальцы накрыли ее грудь, и он усмехнулся, слыша как, даже во сне, учащается дыхание девушки. Даниил мягко погладил бархатную кожу, задевая тяжелую подвеску и дикое, темное, первобытное чувство собственника охватило мужчину, поднимаясь из самых глубин его естества. Иллия приняла его предложение. И никто, ни Конклав, ни претендовавшие на ее расположение воины, ни сама Мать не смогут забрать у Даниила любимую.
********************************************
Злоба волнами расходилась от нечеткой фигуры, затаившейся во тьме у подножия камней Священного круга.
Крисим нервно сглотнул, искренне сожалея, что не может сейчас оказаться где-нибудь в другом месте. Мужчина отдал бы, все что имел, лишь бы не выполнять приказ своего хитрого хозяина. Именно он должен был прийти сюда, а не Крисим, но слуга не имел права ослушаться приказа. Еще раз истово помолившись Матери, мужчина сделал очередной шаг, приближающий его к этой ужасающей тени.
— Что ты забыл здесь, несчастный? — Голос, исходящий от того, кто стоял в тени, заставил Крисима дрожать всем телом. Мужчина моментально ощутил свою беспомощность и полную неспособность защитить себя.
— Меня прислал хозяин, мастер. — Крисим склонил свою светлую голову. — Он сообщает, что возникли непредвиденные сложности, но он справится с ними. И через три ночи предоставит то, что обещал вам.
Тьма заклубилась вокруг тени, и Крисим ощутил, как леденеет его тело, как беспомощны и неподвижны все его члены.
— Не тебя я ждал. Но раз так… Видно ты плохо служил своему господину, раз он прислал тебя сюда. Что ж, я готов немного развлечься. — Пробирающий до самых костей, словно случайно забредшего сюда демона из человеческого ада, смех резанул по нервам Крисима, и мужчина уже не мог бежать, хоть и осознавал приближение своей смерти. Холодный пот покрыл его кожу, когда существо сделало шаг вперед. Но он быстро сменился горячими струйкам крови, бегущей из мучительно болезненных ранений.
Даже Мать не сможет защитить его. Да и не было у Крисима уверенности, что бесчувственная Луна имеет такое желание. Скорее она с удовольствием насладится муками своего сына, безразлично наблюдая за ними с ночного неба…
Спустя несколько часов, темная фигура стояла, любуясь результатами своих забав. В предутреннем воздухе еще слышались отзвуки душераздирающих криков и воплей его случайной жертвы. Вокруг витал столь желанный и неповторимый солоноватый аромат только что пролитой крови, которой было забрызгано все вокруг. Мало кто смог бы признать в груде освежеванного мяса и костей, бесформенной массой лежащей у его ног, некогда живое существо. Он был мастером своих удовольствий, самым любимыми из которых были боль и мучение.
Что ж, он слегка утолил эту свою жажду. Три ночи… Он подождет… Однако если и в этот раз его обманут, пострадает не только гонец, но и его хозяин. Пробежав длинными изящными пальцами по лезвию ножа и с удовольствием слизнув оставшуюся на них кровь, тень исчезла в самой глубокой тьме, всегда предшествующей рассвету…