-- Перед стартом обязательно осмотрят досконально. Ставь часовую мину.
-- Какое время?
-- Сутки, я думаю.
-- Жаль только, таймеров у меня маловато. Если тут рядом проходят топливные магистрали, может получиться совсем хорошо, чем бы этот гроб не питался, оно горит.
-- Оставь немного на дверь. - Уэйн шумно высморкался в кепи, не смущаясь, нахлобучил снова. - Раз так, двигаем дальше. Кто возражает? Поль, может, вы с ней пойдете назад? Ты ее проведешь. А мы с Вик...
-- Нет! - Клер глянула им в глаза.
-- Ну уж, я тебя не брошу!.. - Поль поглядел на Уэйна как-то виновато. - И вас тоже, ребята...
Офицерский сектор 12/131-КZ
-- Вальтер, вечером мы тебя ждем - у Макса день рождения!
-- Постараюсь прийти. - Он отвернулся от Бауэра, когда тот закрывал дверь в комнату, но уснуть не удалось. - Цум тойфель!
Словам таким Вальтер научился от батюшки, тот начал карьеру столяром и знал толк в выпивке и ругани. Первое его и доконало, когда Вальтеру исполнилось четырнадцать. Отец приветствовал приход Гитлера и сумел как-то угодить новой власти так, что получил доходную должность в аппарате, а сына смог отдать в интернат СС.
Вальтер вытянулся на койке - двухметровый нордический красавец, белокурый и голубоглазый. Хотя остальные из отряда 131-КZ носили сероватую полевую форму СС, их командир ходил в любимом черном, с серебряными нашивками штурмбаннфюрера. Недурно для двадцати трех лет, если даже не вспоминать о почетном мече из рук рейхсфюрера СС. За "Аугсбург". Ступень отменной лествицы. Конечно, многие завидовали, особенно когда пополз слух, что Вальтера единственного в столь молодые годы пригласили в замок Вавельсбург, к фюреру. Черт бы заткнул болтливые глотки.
О "крещении кровью" в подземельях замка у Вальтера остались самые смутные воспоминания, но уж встреч с фюрером он не забыл. Дважды видеть этого мирового гения - не всякий армейский генерал такого удостоится! От Гитлера просто било энергией воли.
Вальтер взял со столика у кровати и надел золотые швейцарские часы - ничего, скоро у Германии будут лучше, только закончим войну. Тогда и жирным потомкам Телля не удержаться в стороне.
В отличие от казарм охраны, в комнатах 131-КZ жили по двое и стояли нормальные кровати с панцирными сетками. Вальтер не одобрял такого комфорта - воины Рейха не должны себя баловать. Ладно, ребята и так выкладываются за день, пусть хоть поспят на мягком.
Вальтер вышел в коридор с голыми лампочками под потолком. Спустился узкой бетонной лестницей в офицерскую столовую. Сегодня на ужин была свинина с капустой, "истинно тевтонское блюдо", говорил Бауэр. Иногда Вальтеру нравилась его болтливость, оберштурмфюрер развлекал его лучше, чем это сделал бы попугай.
Гитлер тогда сказал: "Вы - истинная надежда Рейха". Конечно, не единственная, не будем страдать манией величия. Были иные тайные силы.
В столовой почти никого не было, низкое сводчатое помещение слабо освещал пяток ламп в сетках. Над окном раздачи - надоевший за год девиз насчет судьбы.
Вальтер воткнул вилку в кусок свинины, поморщившись - он не любил мясо с прослойками сала. И тут же замер, наклонившись к столу. Еда пахла как-то... Как-то неправильно. Такое значит - нечто произойдет в ближайшем будущем. Предвидение укололо иглой правый висок - а что-то уже произошло.
Пища отдавала кровью.
Подземные коммуникации
"Добро пожаловать в метро "Аугсбург"!
Уэйн прочитал это на картонном плакатике над дверью в конце коридора. Время двигалось неумолимо, и предчувствия становились все хуже и хуже.
-- Тащи ее сюда! - кто-то отчетливо сказал за дверью по-немецки.
-- Зо, зо!
Уэйн прижал спину к стене - судя по шуму, там что-то грузили и переговаривались человек десять, не меньше. Он знаками показал, как действовать. С сожалением погладил одну из гранат у пояса - все взяли по две, для большего просто не было места.
Он ногой распахнул стальную дверь, (какой легкой она оказалась), и четыре ствола изрыгнули серии щелчков. Взвизгнула какая-то шалая пуля.
Серо-зеленые фигуры падали, лязгнуло несколько раз, один вскрик и все. Одиннадцать человек умерло, не поняв, что происходит. Клери тяжело дышала, смаргивая невольные слезы.
- И правда, метро, - сказал Поль, опуская СТЭН и вынимая пустой магазин.
Перед ними открылось низкое и очень просторное помещение из того же голого бетона. Два рельсовых пути, вмурованных в пол, уходили в полукруглые тоннели, там мог бы проехать грузовик. Над темными жерлами тоннелей белые таблички с цифрами: 1 над правым и 3 над левым. Меж обычными рельсами лежал ярко-желтый, токопроводящий. На стене - герб, ниже - красная надпись "АУГСБУРГ-2". Вместо названия станции.
Пути сближались, оканчиваясь у поворотного круга перед металлическими воротами, за кругом рельсы уходили под створки. На кругу стоял маленький желтый локомотив с открытым вагончиком, наполовину загруженным зелеными длинными ящиками - несколько таких лежали поодаль. По бортам поезда проходила черная полоса, на носу тягача, под единственной фарой - черный номер 24.
Виктор обошел тела, касаясь их временами носком ботинка. Рядом с двумя лежало оружие, какого никто из них не видел. Среднее между карабином и легким пулеметом?
-- Сколько осталось патронов, Джек? - спросил он, поднимая один такой агрегат и дергая затвор.
-- У меня не больше магазина, - признался тот, - а что у вас?
-- По два на человека, - сказала Клер, вытирая пот с виска. Поль просто кивнул.
-- Эта фиговина - ничего сложного, но ее патроны не подходят ни к винтовке, ни к пистолету. - Виктор вытащил оставшийся собственный магазин и протянул Джеку. Потом он нагнулся, положил СТЭН и отцепил от пояса мертвеца два брезентовых подсумка с изогнутыми магазинами к новому оружию. Что-то послышалось? Далекое звяканье в тоннеле? Нет, стон.
Один из немцев завозился на полу. Вся грудь его была месивом фарша, ткани и запекающейся крови - Виктор даже не подошел к этому. Теперь русский закинул за спину трофей и опустился на колени рядом с поверженным врагом, положил ладонь ему на грудь, пачкаясь кровью.
- Поль, что-то едет сюда по первому туннелю. Поставь там растяжку. Не наступай на рельсы, - приказал он, не поворачивая головы. Поль пожал плечами и отправился направо.
- Хсс-с... - пробитые легкие ротенфюрера издавали хлюпающий посвист. Рыжеватые волосы склеились от пота, голубые глаза слепо таращились в потолок. На вид ему было на больше двадцати лет - Виктор почувствовал в горле ворсистое прикосновение.
-- Говори быстрее, - сказал он. Клер со смутным ужасам поняла, что теперь глаза Вика светятся совсем не по-людски, мертвенным серебристым сиянием, а на лбу меж бровями набухло красное пятно, словно чудовищный гнойник.
-- Х-х... - неожиданно четким горловым голосом, выплевывая бордовые сгустки, умирающий заговорил: - Мюнхен, Альберт...штрассе 22. Маме и так скажут, ей не надо. Альберт... мама ее не знает... Хели...Хелен Пфальтц...
-- Хелен Пфальтц, Мюнхен, Альбертштрассе двадцать два. Я передам.
-- Спас... - Виктор закрыл нестерпимо сияющие глаза и прислушался из глубины себя: тук, тук...тук... Он мысленно сдавил пробитое сердце под ладонью, стараясь не сделать больно. Тук... Замолчало.
Когда они покатили в тоннель N3, и светлый полукруг входа остался позади, все расслышали там глухой удар. Но только Виктору показалось, что затем зазвучали стоны. Он промолчал. Фара не горела, а лампочки попадались самое большее через триста шагов, бессильные прожечь темноту дальше, чем на расстояние вытянутой руки.
Офицерская столовая
Вальтер отодвинул чашку крепкого кофе и затеребил серебряное шитье на углу воротника мундира. Что-то... или кто-то... а скорее, то и другое вместе, приближалось, сокращало расстояние в пространстве и во времени. Проклятые способности не помогли понять яснее. Погладил ветвистый шрам на затылке - боль давно прошла. "Вивисекторы" - не впервые с ненавистью подумал он.
В этот самый момент прервалась связь с объектом "Аугсбург-2".
Глава 11
Постой, паровоз, не стучите, колеса.