-- Меня на родине предали и продали. Но ведь земля в этом не виновата. В России совсем особенные закаты. Ты бы знала, как это хорошо - наш родной закат! И чтобы лес, и поле, и река! И никого рядом.
-- Совсем никого? У тебя там остался кто-то, кроме родителей?
-- Я сирота. И все "кто-то", что были... В общем, их для меня больше нет. Я никогда их не увижу. Даже если выживу.
-- Не надо так мрачно, Вик, пожалуйста.
-- Я никогда не смогу вернуться домой, милая, а они не покинут Россию. Моя родина выпала из нормальной жизни. Но и здесь сейчас не лучше, Клер... Господи, как я не хочу больше ни в чем участвовать!
-- Ты нам очень помог.
-- Помог. И придется помогать еще. Но хоть бы не убивать больше! Хоть бы не убивать, дьяволы возьми эту войну! Ты знаешь, в детстве я боялся случайно причинить кому-то боль. Серьезно, такой вот странный страх. Я ненавижу причинять боль, Клери. Я ненавижу все, что причиняет боль!
-- Я очень тебя понимаю... - она погладила его по плечу, чувствуя ладонью, как напряглись мускулы. Потом прижалась кудрявой головой к его спине. Виктор не обернулся. Он словно ничего не ощущал, подняв лицо к небу. Клери показалось, что он плачет, но он обернулся, и она поняла, что ошиблась. Глаза его были закрыты.
-- И теперь у меня десятки мертвых за спиной. Знаешь, у человека легко ломается шея. Только громко хрустнет. Это проще всего. Меня там хорошо выучили, дома...
-- Вик, не надо. Ты меня пугаешь.
-- Тебя? Тебе-то я не причиню вреда никогда. Успокойся.
-- Да разве я об этом! Вик, Вик...
Сумерки опускались на Арнхейм. Островерхие черепичные крыши прояснились на фоне оранжевой полоски, но и она истлела тихо и скоро. Остался только отсвет в облаках на западе. На плацу перед эсэсовскими казармами залаяла овчарка.
Девушка легко поднялась с земли, оглядела темный шуршащий сад. Знакомые кипарисы чем-то встревожили ее.
- С тобой завтра хочет встретиться один человек. Он говорил, это очень важно. Прости, я снова втягиваю тебя...
-- Я же сказал: не винись. Я все еще солдат.
-- Хорошо.
-- Клери!..
Она обернулась на пороге. Неизвестно, зачем, но ей очень хотелось бы сейчас узнать его мысли. Он стоял, руки в карманах, здоровенный, плечистый, и лица уже не было видно в сумраке.
-- Клери, я даже не знаю, когда я перестану им быть. Если вообще перестану.
Глава 6
- Но смелым сопутствует удача, -
может быть, нас еще ждет успех.
Р. Хаггард
У "Москито" заканчивалась пленка.
Сии птенцы гнезда "Де Хэвилленд" единственные из британских самолетов могли до середины войны летать над вражеской территорией днем без прикрытия истребителей. Деревянная двухмоторная машина без вооружения вызвала когда-то настоящий шок у бравых английских военных, породив прозвище "Мечта термита".
Разведчик сверху был окрашен оливковыми и серо-голубыми пятнами, снизу в цвет "утиных яиц" и теперь почти сливался с пейзажем. В низких облаках его покачивали с крыла на крыло порывы предгрозового ветра, и капли усеивали сине - красные круги на плоскостях, но тотчас же их уносило воздушным потоком. Осталась последняя кассета.
-- Ну, домой, "Мосси"? - Командир без особой приязни оглядел затянутые серою хмарью небеса. Погода портилась все сильнее.
-- Вон, поглядим на ту долинку. Кажется, я видел какие-то строения. На карте там что-нибудь есть?
-- Мы еще не снимали тот район. Думаешь, наци устроили кемпинг?
"Мосси" нырнул ниже, мерно рокоча двигателями. Двое в кабине не знали о полученном внизу приказе - ни в коем случае не демаскировать себя. Зенитчики тихонько сквернословили у орудий, но стволы молчали. Пройдя над долиной, фоторазведчик отщелкал остатки пленок и повернул домой, в Англию.
-- А ведь там - замаскированная полоса, Дик!
-- Еще один аэродром подскока?
-- Да не похоже. Ни одного самолета не видел.
-- Может, только построили. Или уже бросили.
-- Может и так.
Но пристальный взор фотоаппаратов смог различить больше, чем усталые глаза летчиков.
-- Отправьте кого-нибудь на объект. Хоть какая-то информация нужна. Может быть, это то, о чем они так орут на весь мир.
-- Сэр, мы пока не можем забросить новых агентов туда.
-- В чем дело?
-- Вот уже месяц, как меры безопасности у немцев усилены по неясной причине. Боюсь, что пока внедрение невозможно - все прибывшие в район берутся на подозрение. Слишком рискованно.
-- Есть у вас там законсервированные агенты? Чтобы - подходящего профиля?
-- Можно поискать, сэр.
Шелест бумаги, запах сигарного дыма. Кто-то закашлялся.
-- Есть R325/16, сэр. Вы его помните, Уэйн.
-- А-а! Хороший парнишка. Из коммандос! Годится, я думаю...
Почему-то в то утро Виктору не спалось. Он проворочался до шести часов, потом встал, напился в ванной из-под медного крана. Взял из угла дряхлую, неизвестно кем забытую гитару. Уставился в пустоту неживыми глазами. Тихо, мягко рука коснулась струн (с басов возле грифа почти полностью отвалилась проволочная оплетка), и еле слышно он даже не запел, зашептал.
За спиною у меня - крылья,
Что несут меня над спящей Землею,