Кэррон посмотрел на меня. Угол его рта дернулся.
— Извини, — сказала я тихо.
— Да нет, деточка. Все так. Все так.
Мы снова замолчали. А потом он спросил, не глядя на меня:
— Ты убивала когда-нибудь?
— Да, — обронила я, — Один раз.
— А я — нет…
Голос его был странно задумчив. Я посмотрела на него, на тонкий профиль, на пряди волос, заправленные за ухо. За четыреста с лишним лет, почти за пятьсот…
— В молодости… — сказал Кэррон, — у меня была ссора. Серьезная ссора. Решать ее пришлось на площадке Совета, в поединке. И… убить я не смог. Почти победил, но последний удар нанести не смог.
И замолк.
— Решай, Ра, — повторил он немного погодя, — Ведь ты знаешь, что делать…
— Знаю, — сказала я тупо.
— Вот и делай.
— А что будет с тобой?
— А с ними? — сказал Кэррон.
— С тобой. И с ними. Я люблю Алатороа.
— Я знаю, — отозвался он мягко, — Но что бы ты ни сделала, Алатороа не перестанет любить тебя.
Он так и сказал, и что самое странное, я не удивилась. Я и сама иногда думала о ней так — как о живой.
— А ты? Хотя я ведь тебе никто…
— Названная сестра, — сказал он, — Через Тэя.
— А Тэю плевать…
— Ему не плевать, деточка, — сказал Кэррон тихо, — И Ториону тоже было не плевать… когда он читал надо мной заклятье изгнания…. Каждый делает то, что считает правильным, детка…. Ведь я изгнанник. Сейчас для Тэя есть только это.
"Но не кровь, которую вы мешали когда-то!" — хотела сказать я, но не сказала. Просто взяла его за руку. Кэр слегка сжал мои пальцы. Так мы и сидели.
— Что бы ты ни сделала… — сказал он негромко, — ничего ведь личного…
— О чем ты?
— Если ты не можешь решиться… из-за меня… — и тут же усмехнулся, — Слишком самонадеянно, да?
— Нет, — сказала я, — не самонадеянно…
— Я не имею никакого отношения к Алатороа. Я ведь…
— Если ты еще раз скажешь «изгнанник», я закричу, — сказала я с нервным смехом.
Кэррон посмотрел на меня, и я смутилась. Иногда я забывала о том, что я выросла и все изменилось, но иногда — не могла забыть. Все же между нами есть какая-то стена, и она не исчезает из-за того, что я зову его на «ты», а он зовет меня «деточкой». Отношения между людьми, наверное, невозможно объяснить. И не только между людьми. Ведь если бы меня спросили о моем отношении к Кэррону, я могла бы сказать только: я очень люблю его. Мне и сейчас хотелось сказать ему: я очень люблю тебя. Но я не решалась. Но это не та любовь, которая бывает между мужчиной и женщиной. Нет, пожалуй, не та, и, может, вообще не любовь, но я не знаю, как еще назвать это чувство. Странное какое-то чувство, интимно-отчужденное, будто к родственнику. Он, и правда, мне в какой-то степени родственник — по здешним законам. Названный брат. Через Тэя. Двоюродный названный брат. Кузен, так сказать.
А ведь он в открытую предлагает мне — сдать его. Алатороа не перестанет любить тебя, Ра. И я тоже не перестану любить тебя…. О, боже ты мой! Вот я сидела и держала его холодные вялые пальцы, и уже тогда я знала, что сделаю это. И думала: может, он пытается не меня — себя подтолкнуть к этому решению? Пытается заставить себя озлобиться и решиться на убийство, может быть, множества людей? Рубит последнюю привязанность свою?
— Что бы ты ни сделала, — сказал он ласково, — мне уже хуже не будет…
Я посмотрела на него.
— А Торион захотел стать Царем? — отозвалась я невпопад.
Кэррон вздрогнул всем телом.
— Дело не в этом, — сказал он хриплым шепотом.
— Извини, — сказала я тоже шепотом.
На этот раз мы замолчали надолго. Кэррон, похоже, действительно задремал. Потом вдруг вздрогнул, открыл глаза, сказал тихо:
— Ра…
— Да?
— Тебе лучше вернуться, наверное.
— Да, — сказала я тихо, — Я пойду.
— Я люблю тебя, деточка.
— Я тоже люблю тебя, Кэр.
— Ты не обижайся на меня. Просто я так устал.
— Что ты, — сказала я, — Я, правда, люблю тебя.
Мы попрощались, и я ушла.
…Облава отложена и вряд ли теперь состоится. Сорты напуганы по-настоящему. «Царь-ворон», — говорят они, и сами эти слова, похоже, внушают им ужас. Царь-ворон. Глава темных сил. Исследователи тоже, похоже, напуганы; я бы испугалась тоже, если бы не обладала привилегией держать источник этой мощи за руку. Кузен все-таки.
Я так боюсь за него, ведь я уже решилась.