Полускрытое очками лицо Ферроу еще больше стало похожим на овечью морду.
-- Переключаю пеленг показательного радиуса...
-- Два-четыре, профиль виден,-- ответили с корабля.
-- Все ясно. Курс взят...
Челнок летел свободно, словно падал; это вызвало не слишком приятные ощущения, похожие на те, что человек испытывает при сильном страхе.
-- Включи, пожалуйста, ускоритель,-- посоветовал Бишоп, наиболее четко угадавший природу этих ощущений -- большинство было склонно приписывать их, вопреки всему предыдущему опыту, нервам.
-- Включаю,-- Ферроу взялась за рукоятку.-- Эй, все берегите головы: немного потрясет.
<<Немного>> -- было сказано очень мягко. Только непродолжительность тряски избавила от необходимости убирать результаты охватившей всех тошноты.
<<Это какой-то конец света!>> -- мысленно простонал Хадсон, чувствуя, что еще секунда -- и кишки вылезут изо рта. Большинство других вообще на это время лишилось способности о чем-либо думать.
Наконец тряска осталась позади; челнок выровнялся, шум поутих, и спустя некоторое время десантники и прочие члены экипажа, к которым относились также Рипли и Берт, опять не знали, чем отвлечься от мрачных мыслей.
<<Хватит! Меня все это больше не колышет!>> -- решил про себя Хигс и закрыл глаза, настраиваясь на сон. Тихоня Кроу принялся мурлыкать себе под нос какую-то песенку, что окончательно привело Хадсона в расстройство.
Дрейк уставился на бюст Вески. Молодая женщина притягивала его как магнит, но он считал слабостью в этом признаться. Вески хмуро изучала лейтенанта. Командир нравился ей все меньше.
-- Эй, лейтенант,-- наконец не выдержала она.-- Лейтенант, сколько вы вылетов сделали?
-- Тридцать восемь,-- ответил Горман и, опасаясь, что его неправильно поймут и уличат во лжи, уточнил: -- Тренировочных.
При этих словах даже у невозмутимой Вески внутри что-то сжалось.
Хадсон тихо застонал.
-- А боевых?
-- Два.-- И снова уточнил: -- Считая с этим.
-- О, черт! -- выдохнула Вески.
-- Идиотизм,-- прошипел кто-то.
-- Кранты всем...
-- Да бросьте... чего там...
-- Ну и ну!
<<Я так и знала>>,-- обреченно подумала Рипли.
-- Данные -- ноль четыре, переходим на конечный спуск,-объявила Ферроу. Ее слова никому энтузиазма не прибавили.
Притворяться было не перед кем и незачем. Мысли о победе и ожидаемых наградах сами по себе улетучились. Предстоящее дело обещало только опасности -- и ничего больше.
-- У меня что-то плохое предчувствие,-- пробормотал Дитрих.
-- У тебя всегда плохое предчувствие,-- огрызнулся Фрост.-- Если с тобой что-то случится, я, вернувшись, позвоню твоей маме.
Этот короткий диалог окончательно настроил всех на мрачный лад.
Чтобы отвлечь десантников от подобных разговоров, способных полностью уничтожить остатки боевого духа, Горман снова заговорил:
-- Хорошо, давайте проверим мониторы. Так, вижу всех; все выглядит неплохо.-- На глаза лейтенанту попался спящий Хигс.-Дрейк! Поправь свою камеру! Что-то я тебя не вижу...-- По монитору ползли пестрые волны. Дрейк стукнул по камере -- волны пропали. Не догадываясь о его <<маневре>>, лейтенант довольно отметил: -- Вот так уже лучше... Немного наклонись, чтобы я мог тебя видеть... Так, хорошо. Через две минуты садимся. Готовьтесь!
-- Угу, сейчас!
-- Эй, кто-нибудь, разбудите Хигса!
Вместе с Хигсом проснулся и механизм выпуска атмосферных крыльев.
Челнок стал похож на огромного металлического скорпиона с угрожающе поднятыми клешнями.
Скорпион полз по облакам, рваным и мрачным, ожидая встречи с достойным противником. Внизу намечались контуры станции, такие же хмурые и жесткие на вид.
Станция -- во всяком случае, определенная ее часть -- лежала в объятиях уродливых железных рук остатков корабля инопланетян. Летающий <<скорпион>> выглядел на его фоне жалкой букашкой, слишком много вообразившей о себе. Станция казалась мертвым гигантом; ничто не говорило о том, что в ней еще теплится жизнь. Молчал эфир, не регистрировались обычные помехи от мощного электромагнитного поля; не было заметно ни одного движения, ни одного огонька. <<Неприятно>>,-- подумала Ферроу, глядя на внушительную и тоскливую картину. Действительно ли от нее веяло ужасом, или это было игрой нервов,-- но смотреть на станцию было нелегко.
-- Спускаемся! -- Даже голос Ферроу показался немного чужим.-- А где этот чертов бакен? Ага, вижу.
Она говорила вслух скорее сама для себя, чтобы отделаться от сковывающего волю предчувствия. Вряд ли можно было назвать другой вылет, в котором так бы не хотелось участвовать большинству профессионалов.
<<А ведь станция красива. Во всяком случае, грандиозна. Она способна поражать воображение... Но, Господи, зачем на нее обрушилось это несчастье?!>>-- застонала в душе Рипли.
-- Это и есть атмосферный процессор? -- Рипли повернулась к Берту. На его лице расцвела довольная улыбка. Похоже, только он один выпал из общего настроения. Представитель Компании был почти весел, во всяком случае, доволен жизнью.
-- Да-да,-- гордо сообщил он.-- Удивительное сооружение; полностью автоматизировано. Это производит наша Компания.
Он почти умиленно посмотрел в иллюминатор. Тягостное ощущение от неподвижности станции миновало его. Берт не видел гиганта, трагичного в своей беспомощности -- перед ним была просто автоматизированная система, по какой-то причине находящаяся в нерабочем режиме.
Глядя на лицо Берта, Рипли вдруг явственно ощутила, что очень хочет врезать ему по морде.
Корпуса процессора замелькали совсем рядом -- полет подходил к концу. Теперь все зависело от Гормана. Он собрался с мыслями, подтянулся и приступил к выполнению своих обязанностей, то есть снова принялся отдавать команды. <<Я не ошибусь... Я не ошибусь...>> -- внушал он себе.
-- Так, Ферроу, сажаешь транспортер у главного корпуса колонии и сразу возвращаешься назад на корабль.-- Чтобы не молчать, Горман констатировал то, что не нуждалось в констатации: -- Никакой видимой жизни нет.
-- Всех сожрали,-- прошептал себе под нос Хадсон.
-- Подожди, Ферроу,-- снова заговорил лейтенант,-- сделай сначала круг над комплексом, поняла?
Этого времени, по расчетам Гормана, было вполне достаточно, чтобы подавить в себе остатки неуместных эмоций, но вид пустующей станции только усилил тревогу.