Они прошли в узкую, похожую на замкнутый отрезок коридора подсобку. Предыдущий разговор и признания остались позади; не то чтобы они забылись -- такие вещи забыться не могут,-- просто дела более насущные завлекли их в свой круговорот. И все же между Хигсом и Рипли установилась почти такая же невидимая связь, как между ней и девочкой.
-- Я хочу познакомить тебя с действием вот этого оружия,-положил он на стол винтовку и нежно погладил ее ствол рукой в сторону приклада и <<служебной части>>, состоявшей из спускового крючка, кнопок и добавочных механизмов.
-- Вот это -- М-44, пульсатор, с тридцатимиллиметровым гранатометом. Вот взгляни сюда... А здесь -- патроны с бронебойными пулями. Теперь попробуй!
Он протянул ей винтовку.
Рипли вздохнула -- опять-таки скорее от усталости, чем по какой-либо другой причине.
Как ни странно, винтовка оказалась намного легче, чем казалось со стороны. Металлизированный пластик создавал полную иллюзию тяжести и массивности настоящего металла -- из-за обманутого ожидания винтовка казалась даже легче, чем была на самом деле.
-- Хорошо. Как это приводится в действие?
-- Оттяни здесь... Взяла?
Хигс зашел ей за спину, чтобы помочь правильно взять оружие, но вдруг отшатнулся -- его смутила близость ее тела, теплого и защищенного лишь тонкой тканью. Его вдруг охватило сильное желание прижать Рипли к себе.
Большим усилием воли он подавил в себе возбуждение.
<<Нет, так нельзя...>>
-- Да.
-- Теперь прижми фиксатор... Прижала?
Он снова сделал попытку приблизиться, и снова остановил себя всего в нескольких сантиметрах от ее тела.
-- Да.
-- Теперь быстро вставляешь магазин и ломаешь сверху, поняла?
Рипли кивнула. Перезарядка винтовки у нее получилась с первого раза, будто она всю жизнь только этим и занималась.
Взглянув на нее, Хигс поразился: и это ее называли Белоснежкой? Да она же -- одна из них, лишь по какому-то недоразумению занявшаяся не своей работой.
Те же движения, те же мышцы, обозначившиеся под белой кожей, тот же взгляд, устремленный через прицел на пока невидимого врага.
-- А это что? -- спросила Рипли.
-- Это гранатомет.-- По всему телу Хигса снова прокатилась волна возбуждения. Чтобы случайно не выдать его лишним жестом или словом, он решил прекратить урок: -- Я думаю, тебе это пока не нужно знать.
Рипли на миг нахмурилась.
<<Что с ним случилось?>>
-- Раз ты начал объяснять, то давай, покажи мне все. Я уж как-нибудь разберусь. (<<Еще бы!>> -- подумал Хигс). Я кое-что изучала, и за себя постоять сумею.
<<Зато я могу не устоять перед тобой!>>
-- Да, я это уже заметил...-- сказал Хигс и отвел глаза от ворота ее майки...
36
Рипли шла по коридору, когда навстречу ей вывалился Горман. Повязка на голове, нетвердая походка. В нем оставалось совсем немного от бравого командира -- так себе, уставший и несчастный человек.
Не только удар ящиком отбросил его на этот уровень,-- пожалуй, крах надежд и планов сыграл в этом не меньшую роль. Медленно приходя в себя, Горман думал, думал, думал...
Наверное, у каждого человека в жизни встречается период, когда все его мировоззрение и даже нечто большее, чему психологи еще не смогли подобрать адекватное название, меняется в корне.
Человек, вышедший навстречу Рипли, уже не был тем прежним Горманом, которого она когда-то знала.
Она сразу же заметила изменение в нем, но определить его причину и качественный характер не смогла.
<<Здорово же его задело>>,-- отметила она, глядя на запавшие глаза, утратившие обычный блеск.
-- Как вы себя чувствуете?
Вопрос был задан скорее из вежливости: злость в адрес Гормана никак не оставляла ее.
Лейтенант угадал ее мысли.
Она имела право так думать. Признавать это было обидно, тяжело, но это было так.
-- Вроде ничего, только немного голова побаливает.
Рипли машинально кивнула и пошла дальше.
Горман поморщился.
Голова действительно болела, на душе было тяжело.
-- Рипли! -- окликнул он, спохватившись.
-- Что?
-- Я хотел извиниться...
<<Какая разница... зачем?>>
Уголок губ Рипли слегка дернулся.
-- Неважно.
Она прошла мимо.
Ее реакция царапнула Гормана как новая обида, но тут же он напомнил себе, что она имела на это право.