Танния
Я вошла к себе в комнату и, прислонившись спиной к двери, закрыла глаза. Мне было невыносимо тоскливо, от непонимания происходящего. В прошлой жизни было все предельно просто — понравились друг другу — начинаем отношения. А что сейчас происходит — я совершенно не понимала. Меня до одури тянуло к Волонду, мое тело реагировало на него весьма однозначно. И видела, как Волонд смотрит на меня, чувствовала его желание. Видела его самолично, после купаний в бассейне. Да и он сам сказал, что прошлая ночь была прекрасной. Так в чем дело, твою ж мать?! Или он действительно боится за мое здоровье? После ночи с ним, иероглифы на моих руках стали переливаться разными всполохами. Я что, теперь буду всегда терять сознание от близости с ним? Блииииииин!!!! Как же все сложно! Надо самой напроситься в библиотеку к тем свиткам, что он привёз. Может, найду подсказки?
С этими мыслями я прошла на балкон, смотря, как садится солнце. Странно….. когда я сюда попала, на небе было два светила и одно круглогодичное лето. А с моим появлением все изменилось. Может, я должна помочь как-то? Изменить? Но как?
— Что же мне делать? — сказала я вслух, смотря, как из моего рта выходят струйки пара. Воздух вокруг стал значительно холоднее, хотя я и не ощущала холода. Но чувствовалось, что будут заморозки.
Мои руки, лежавшие на перилах балкона, просто сверкали. Я уже не боялась этих переливающихся всполохов, они не причиняли мне вреда, просто были горячими, казалось, что и перила нагреваются.
— Надо остудиться, — сказала я сама себе, решив поплавать в бассейне. Плавать я всегда любила, так зачем отказывать себе в удовольствии?
Вдруг, в дверь постучали, и тут же появилась Мия. Я уже привыкла, что стучит она только для приличия, совершенно не ожидая разрешения. И мне это нравится. Я успела привыкнуть к ней, искренне полюбив, как сестру. Она была такая открытая и естественная, что откровенно подкупило. Я понимала Волонда, видя его обожание. Ее просто нельзя не любить. Хотя, ее мать смотрела с обожанием только в одну сторону. И в этой стороне находился Орин.
— Танния, где вы были? Меня эта зануда Энджи достала! — на ходу говорила Мия, запрыгивая на мою кровать.
— И чем же она тебя достала? — спросила я, садясь рядом.
Я не знала, могу ли я рассказать ей про подземный ход, поэтому решила перевести тему разговора в другое русло.
— Да она только о Волонде и спрашивает. Куда он ходит? С кем встречается? Бесит меня! — ответила она с негодованием.
— А он с кем-то встречается? — тут же не вытерпев, спросила я.
— Нееет…. - протянула она, — он у нас серьезный. Но мне кажется, ему ты нравишься.
Сказала она и посмотрела на меня с подозрением. Мне стало неловко обсуждать такие вопросы, по сути, с ещё ребёнком. И я задала давно мучивший меня вопрос:
— Скажи, Мия. А почему леди Морис относится к вам по-разному?
Девушка как-то сразу сникла и опустила глаза. Я видела, что это ее угнетает, но она все равно сказала в оправдание:
— Орин был очень болезненным ребёнком. Наши лекари не давали ему больше пяти лет жизни, но он поправился. А мама просто очень боялась всегда его потерять, вот и опекает до сих пор.
— Но ты же младше его? — спросила я, не понимая.
Ну, болел маленьким, выздоровел. Но потом родилась Мия, и любовь матери должна быть разделена между детьми равномерно.
— Я никогда не болела, как и Волонд. Маме не нужно было за нас бояться, — утверждала она. — Но она нас любит!
— Да! Конечно, любит! Извини, я не хотела тебя обидеть, — испугавшись, что обидела ее, быстро сказала я.
Вдруг Мия как-то странно на меня посмотрела и спросила:
— Танния, а можно мне прикоснуться к ним?
Я даже сразу и не поняла, о чем она говорит, но увидев ее взгляд, все сразу стало понятно. Она смотрела с восхищением на мои переливающиеся запястья с такой детской непосредственностью, что мне стало смешно.
— Конечно, Мия, — ответила я смеясь, и протянула к ней свои руки.
Она осторожно потрогала своими пальчиками горящие иероглифы на моих запястьях и, немного осмелев, ухватилась за руку, крутя ее из стороны в сторону.
— Красиво! — восторженно сказала она. — А тебе не жжёт?
— Нет! Но мне очень жарко, — ответила я.
Мне после ночи постоянно было жарко. Даже когда мы гуляли по парку на холодном ветру. Очень хотелось освежить свое тело в прохладной воде.
— А давай поплаваем? — предложила я.
— А ужин? — спросила Мия.
Но я видела, что ей так же не хочется идти к гостям.
— Мы можем сказать, что я плохо себя чувствую. А ты за мной присмотришь. И нам принесут сюда, — сказала я, подмигнув.
Мия ошарашено на меня посмотрела, но я видела, что она уже согласна.
— Хорошо! — весело сказала Мия, — Я сейчас распоряжусь.
Ужин нам принесли через пятнадцать минут, и мы прихватили его с собой.
В бассейне я плавала в прохладной воде, держа руки под водой и желая их хоть немного остудить. Это мне не помогло. Они все также переливались разными всполохами. Видимо, так теперь будет всегда. Плескались мы там почти два часа, а затем, переодевшись в сухое бельё, уселись на постель.
— Мия, а можно мне пойти в библиотеку и посмотреть на манускрипты, что Волонд привёз? — попросила я.
Я не знала, могу ли я свободно перемещаться по дворцу. Хотя сэр Эрион говорил, что теперь это мой дом. Но всегда лучше спросить.
— Конечно, это ты здесь главная Жрица. Никто не посмеет запретить тебе, — ответила Мия.
— Тогда может составишь мне компанию? — в надежде спросила я, не зная, куда мне идти.
— С удовольствием! Пошли. Там должен быть и Волонд, — сказала Мия.
Я, конечно, не ожидала, что придётся опять сегодня с ним столкнуться. И мое сердце предательски застучало.
Мы спустились в библиотеку, которая оказалась рядом с залом, где Орин проводил мне экскурсию. Войдя туда мы и правда обнаружили там Волонда, а рядом с ним сидела Энджи, в своём кричащем зеленом платье.
Энджи была жгучей брюнеткой с черными, как смоль, волосами и смуглой кожей. Она с ненавистью посмотрела на меня своими чёрными глазами, что мне показалось, в них полыхнуло пламя. Хотя, возможно, это отблески от моих горящих иероглифов. Она сидела ровно держа спину и выпятив свою грудь. Конечно красивая, зараза, но вульгарная. На мой взгляд….
Волонд обернулся и, увидев нас, тут же подошёл, поклонился и поцеловал мою руку. Затем спросил:
— Вам уже лучше? Как вы себя чувствуете, Жрица Танния?
Блин! Опять на вы? Или это он при посторонних? Я готова была разреветься. Но лишь склонила немного голову, ответив:
— Да, я немного остудилась в бассейне. Мия мне составила компанию.
— Ооо! Вам, наверное, пора делиться своей силой с Кристаллом? А то она может ненароком вас сжечь? — язвительно отозвалась эта стерва Энджи за спиной у Волонда.
Он на миг посмотрел в мои испуганные глаза и жестко ответил, повернувшись к ней:
— Наша Жрица сама будет решать, когда и что ей делать! А сейчас прошу, Энджи, оставь нас. Нам надо изучить новые свитки, — ответил мой рыцарь, за что я была ему очень благодарна.
Волонд проводил меня к стеллажу, где ровными рядами лежали древние манускрипты, свернутые в свитки. Краем глаза я заметила, как фырча, с высоко поднятой головой, из библиотеки вышла Энджи. Но, так и не посмев перечить Волонду.
— Терпеть ее не могу! — выдала нам Мия, — И зачем мама ее уговорила остаться погостить?
— Не волнуйся, Танния, решаешь всегда только ты! Никто не смеет тебе указывать, когда идти к кристаллу, — сказал мне Волонд, держа меня за руку.
Я уже не помнила, чем была вызвана эта забота. Я плавилась от одного только взгляда. Мия, заметив наши взгляды, тихонечко покашляла. Мы, как нашкодившие школьники, отошли к столу, прихватив пару свитков. Волонд развернул один, сорвал с него печать и прочел вслух:
— «Белым пухом Боги закроют пески,
Белым покроется Храм.
Жрец руками своими коснётся земли,
Прожигая ее пополам.
Из расколов ее потечет огонь,
Что веками в земле дремал.
Красным солнцем поднимется он из земли,
Даруя спасение вам…»
Меня охватило жаром. Я вспомнила свой сон, что приснился мне в пустыне. Как из выжженной земли выходит огненное солнце. Я стояла и, открыв рот, слушала это пророчество. Меня начало колотить мелкой дрожью, хотя в тоже время мне было жарко. Иероглифы на моих руках, казалось, стали гореть красными всполохами.
Волонд перевёл на меня свой взгляд и испуганно воскликнул:
— Танни, что с тобой?
Мия также с удивлением на меня посмотрела и спросила, увидев мои полыхающие руки:
— Что это? Они горят? Волонд, что делать? Волонд налил в стакан воды из графина и поднес к моим губам.
— Выпей! — сказал он — И не нужно так переживать. Это только пророчество. Не все из них сбываются.
И я начала пить, коснувшись его руки и придерживая её. Иероглифы вспыхнули и огонь коснулся его руки, обвивая ее, словно змея вокруг запястья, там, где располагались его чёрные знаки. От испуга, что причиню ему вред, я вышибла стакан с водой. И он, с треском стукнувшись о каменный пол, рассыпался по нему мелким бисером. Меня трясло. Мия стояла открыв рот и выпучив глаза. Только Волонд, казалось, смотрел на это как заворожённый. Очнувшись, он обнял меня, прижимая к своей груди и гладя, словно ребёнка, по волосам.
— Все хорошо, Танни, — тихо сказал он. — Что тебя так напугало?
— Огонь! Он коснулся тебя……- уткнувшись ему в грудь, сказала я дрожащим голосом.
— Но он не причинил мне вреда. Посмотри на мои руки…..- ответил он, и немного отодвинув меня, вынудил посмотреть на них.
И действительно. На его руках не было ожогов и вообще ничего такого, что бы их напоминало. А в моей памяти всплыли воспоминания, как я обожгла Орина, когда тот лез ко мне целоваться. Тогда мой огонь, что вырвался из моих ладоней, прожёг на нем одежду и оставил ожоги. Я разглядывала его руки и даже дотронулась кончиками пальцев, но ничего не произошло.
— Я не понимаю……. - прошептала я, — Огонь же коснулся тебя?
— Да, и я почувствовал его ласковое тепло. Но ничего больше, — улыбаясь, ответил он.
Всполохи на моих руках, казалось, успокоились, тихонько переливаясь.
— А что такого в пророчестве, что ты так испугалась? — спросила Мия.
Они с братом смотрели на меня, ожидая моего ответа.
— Сон. Мой сон……. Точнее, я видела это во сне. Ещё в пустыне, когда направлялась сюда, — ответила я и продолжила. — Мне снилась пустыня, которая почернела, потрескалась и в ее расщелинах текла лава. А затем земля раскололась и из ее пролома вышло красное солнце, поднимаясь на небо, озаряя все вокруг. Но тогда лава затвердела и погасла. Жар утих, наступила тишина и спокойствие.
Они слушали меня, не перебивая. Затем Волонд сказал:
— Значит, пророчества начинают сбываться. Пришло время.
— А ты во сне не пострадала? — спросила Мия.
В моих мыслях опять пронеслись воспоминания.
— Кажется, нет…… Наоборот, я поняла, что все закончилось, — ответила я, подумав. Волонд пристально на меня смотрел.
— Танни, прошу, не рискуй собой никогда. Чтобы ни произошло. Ты нужна нам, — серьезно сказал он.
— Да, мы очень дорожим тобой! — подтвердила Мия, — Нам очень нужна Жрица.
А мне хотелось слышать, что нужна ЕМУ. Только ему. Но он этого не сказал. Я вздохнула и отвернулась, пряча свой взгляд, и отошла к столу. Взяв в руки манускрипт, читала его мысленно, пробегая по строчкам глазами, но уже совершенно не видя текста и не понимая его. Мне хотелось остаться одной и зареветь в голос. Что же мне так не везет? Почему он то целует меня и дарит небывалое блаженство, которое я никогда раньше не испытывала в своей жизни. То ведет себя очень сдержанно. Или ему со мной нельзя? Мне вообще можно создавать семью? У меня было столько вопросов, а задать их было некому.
Все эти мысли бесконечным роем крутились у меня в голове. Волонд не понял меня, он подошёл ко мне сзади и обнял за плечи, как бы ободряя.
— Пожалуй, на сегодня достаточно информации. Я пойду, — тихо сказала я, разворачиваясь к нему, вложила в его руки манускрипт и, повернувшись, вышла из библиотеки.
Для меня на сегодня было достаточно переживаний. Я чувствовала себя выжатой, как лимон. Мне хотелось забыться сном и больше ни о чем не думать. Я реально устала от непонимания происходящего. Поднявшись к себе в комнату я вышла на балкон. Было уже достаточно поздно, солнце давно зашло за горизонт и на черном небе сияли две Луны. Я подняла свою голову вверх и с удивлением глядела, как с неба крупными хлопьями падает снег. Я протянула свою руку, в желании поймать снежинку. Но она, не долетев до моей ладони, растаяла от моего жара. Вот вам и белый пух…..
— Как странно, — прошептала я.
В прошлой жизни я всегда была мерзлячкой, а сейчас совсем не ощущала холода. Хотя стояла на балконе в тонком шелковом платье.
Постояв там какое-то время, я вернулась в комнату, но балкон оставила открытым, чтобы холодный воздух проникал в мои легкие, остужая меня изнутри. Легла на постель и, повернувшись лицом к открытому балкону, глядя на падающий снег, постепенно провалилась в сон. _______________________________________________________________________________________
В это время в другой части дворца, в комнате Орина происходил разговор между леди Морис, Орином и Энджи.
— Энджи, деточка, ты гораздо эффектнее нашей Жрицы. Не надо нервничать, — уговаривала молодую девушку мать Волонда.
— Но он совершенно не обращает на меня внимания. А в библиотеке вообще грубо со мной разговаривал, и даже выставил оттуда, когда появилась ваша Жрица. Он видит только ее. Да и она смотрит на него с интересом. Я не потерплю к себе такого отношения! — возмущалась она
— Когда вы приглашали меня в гости, то говорили, что он ждет со мной встречи. Вы же знаете, что он мне нравится с детства. Вы обманули меня, дав мне напрасные надежды, — продолжала истерить она.
— Но когда мы договаривались о встрече — ее еще не было. И Волонд действительно ждал тебя, — оправдывалась на ходу леди Морис.
— А мой Орин пробовал ухаживать за ней, но она оттолкнула его, — возмущенно продолжила она.
— Надо сделать так, что она сама на него больше не посмотрит, — вдруг выдал Орин.
— Но как? — спросила его девица. А сама вдруг даже оживилась.
Мать Орина повернулась к сыну, внимательно на него глядя.
— А это мысль……- произнесла она задумчиво.
Надо чтобы она увидела Энджи с ним наедине, в пикантной обстановке.
— Но как? — фыркнула гостья, — Он не подпускает меня к себе близко.
— Ты будешь со мной, а она подумает, что это брат. Надо только все как следует обсудить, чтобы не было накладок, — сказал Орин.
— Волонд завтра должен будет после обеда пойти в поселение с отцом и сэром Николосом, я слышал, как они договаривались. У них там какие-то дела, — продолжил он.
— Да, я знаю. Отец хочет открыть небольшой магазинчик здесь, и они хотели посмотреть место под него, — со знанием дела гордо сказала Энджи.
— А я могу попросить ее позвать Волонда, под предлогом плохого самочувствия. Она пойдёт к нему в комнату и увидит вас там, например, целующимися. Но она не должна видеть твоего лица, Орин, — придумывала леди Морис.
— Ну, это не проблема. Я выберу правильное положение…..- со злорадством добавила Энджи.
Она никогда не любила проигрывать. Будучи единственным ребёнком, она привыкла всегда получать все, что хотела. А Волонда она хотела очень давно, хоть он не давал ей шанса. Может поэтому и хотела добиться. Ведь ее добивались многие ухажеры, вечно присылающие цветы и подарки, не дающие ей прохода. А Волонд наоборот, ну совсем не обращал на неё внимания. Считал ее избалованным ребёнком. И это злило ее.
— Давайте завтра, как только они уедут в поселение, мы все организуем, — решила леди Морис, — А сейчас расходимся, поздно уже.
— Я провожу Энджи до ее комнаты, — сказал Орин.
И они вышли.
Леди Морис вернулась к себе в комнату, обдумывая дальнейшие действия. Она не любила когда кто-то срывал ее планы. А в данный момент все шло как раз не по ее плану. Она давно подыскивала Волонду партию, чтобы он не мешал. Как мать она, конечно, любила своего сына, но себя она любила еще больше. Ведь Волонд мог жениться и неплохо устроиться, скажем, где-нибудь в большом городе, став мужем Энджи. Он по сути брал в свои руки бразды правления всеми магазинами. А у нее такого шанса нет. Зато есть Орин, который привык во всем слушаться свою мать. Все считали, что она его бережет из-за излишней привязанности к часто болеющему ребенку. Но у неё были совсем другие причины оберегать его. Поэтому она мечтала женить его на Жрице. А он, став ее мужем, автоматически становится главным Жрецом, даже если его сила не проснется. В семье всегда главный муж, если не считать их семью, где сэр Эрион не занимался управлением, отдав бразды правления своей жене. А значит, практически, управлять всем будет она сама. Ведь как только появилась новая Жрица, леди Морис потеряла свою власть, хоть Танния пока и не претендовала тут командовать, но все может измениться. А зная Волонда, он не позволит матери всем распоряжаться при новой хозяйке Храма, тем более если сам на ней женится. Нет! Этого допустить она не могла. Ей была унизительна сама мысль быть простой прислужницей Храма. Хотя их семья, так и не дождавшись милости от Богов, по сути, таковой и считалась.
С этими мыслями она вошла к себе в комнату, ожидая прихода мужа, который сидел в своем кабинете со своим старым другом сэром Николосом.
Орин же пошел провожать Энжди. Она всегда ему нравилась, но не обращала на него внимания, мечтая о его брате. Они, конечно, общались и, как ему казалось, у них было много общего. Например: они были одного возраста, у них были одни увлечения, и понимали друг друга с полуслова. Но матушка почему-то хотела женить его на Жрице. Он не понимал этого. Зачем? Пусть на ней женится Волонд, раз она ему нравится, а она ему действительно нравилась. Это заметили все. Он еще ни к кому не проявлял столько заботы и внимания.
И поэтому, провожая Энджи, Орин предвкушал, как будет ее целовать, чего она ему никогда не позволяла, считая просто другом детства. Да и возможность насолить брату, который всегда ставил себя выше всех, вдохновляла на подвиги.
— Может порепетируем? — с усмешкой спросил он Энджи у ее двери.
Она приняв его игру, соблазнительно облизнула губы и, обняв его за шею, призывно прошептала в губы:
— Жди до завтра, дорогой Орин. И, развернувшись, быстро убежала к себе, заливаясь звонким смехом.