Что нас ждёт впереди?
Увы, давно написано пророчество
Тенями ветвей на изгибе злодейки судьбы.
Наша жизнь как юла, словно замкнутый круг — одиночество.
И лишь с теми тепло, кого ищет в потёмках душа……
Волонд.
Объехав Скалу с нашим главным Храмом, мы повернули к поселению потомков Жрецов огня. Мне было интересно наблюдать за Таннией. Он ехала, открыв рот от удивления, вертела по сторонам своей маленькой прелестной головкой. Хотя сейчас ее волосы были убраны высоко под платок, я всё равно помнил их шелковистость и исходивший от них аромат цветов. В моей груди рождалась волна необъяснимой нежности, которую раньше я мог испытывать, только глядя на свою маленькую сестричку Мию. А сейчас, смотря на незнакомую ранее мне девушку, испытывал то же самое. Хотя нет, сейчас я испытывал еще и желание обладать ею.
Я с улыбкой наблюдал, как проезжая по маленьким улочкам, она рассматривала дома, людей или детей, что гурьбой бегали меж домами, играя в догонялки. И пытался себя понять.
Я знал, что она воспитывалась в небольшом закрытом пансионе для детей, получивших свой дар Бога воды на краю пустыни. Но неужели она никогда не выходила за его пределы?
Я помню в детстве, один очень старый Жрец огня — наш учитель, рассказывал мне, как бегал на выходные в большой город. К обычным людям, коими являлись его родители, удивляя их своими познаниями. Да, мы потомки жрецов огня, даже после того, как наш Бог отнял у нас свою силу, продолжали учиться управлять ею. Но только уже чисто теоретически, надеясь на его благосклонность. Мы верили, что он вернёт нам ее. Ведь рисунки на наших запястьях рук еще продолжали появляться. Только не горели у чаши истинной силы красными всполохами, как у древних Жрецов, что описывали в книгах.
И сейчас ехал рядом с Таннией, и украдкой поглядывал на ее запястья рук, где должны были находиться такие же иероглифы как у меня. Но их там не было! Зато они были на её маленьких ступнях, начинаясь у большого пальца ноги и уходя вверх под её дорожные штаны. Они были как у Жрецов воды, хотя и не горели синим цветом. Возможно, все изменится у нашего кристалла? Это нам предстояло еще выяснить.
С этими мыслями я не заметил, как мы подъехали к главному входу нашего родового дворца. У ворот меня встретил отец и младший брат. Свою мать с сестренкой я не видел, видимо они готовились встретить нас в главном зале.
К нам подошли наши служители, забрали моего коня, чтобы отвезти его на конюшню, и помогли Таннии слезть с верблюда.
— Здравствуй, отец! Познакомься, это наш новый Жрец — Танния, — сказал я, подойдя к отцу с братом.
Отец кивнул мне в ответ, но я успел заметить удивление на его лице. Брат же стоял и во все глаза смотрел на девушку, не мигая. И не удивительно, он, как и я, никогда не видел такой белой кожи и небесно-голубых глаз. У нашей расы все женщины, впрочем, как и мужчины, были исключительно черноволосыми со смуглой кожей. Что было неудивительно, ведь мы жили практически в центре пустыни.
Затем, повернувшись к стоявшей рядом девушке, продолжил:
— Танния, познакомься. Это смотритель Храма огня и мой отец — сэр Эрион, и мой младший брат — Орин. Все мы являемся потомками Жрецов нашего храма.
Танния поклонилась, сложа руки ладошками друг к другу, как бы в мольбе. Видимо, у них так было принято. Отец и брат кивнули в ответ, в знак приветствия. Брат хмыкнул. А я, склонив голову к самому её уху, тихо прошептал, чтобы слышала только она:
— Достаточно просто кивнуть, не нужно поклонов.
Мне вдруг захотелось её защитить даже от собственной семьи.
— Давайте пройдем уже внутрь дома, — сказал отец,
— Проходи, милое дитя, теперь здесь твой дом.
Я был благодарен отцу за его поддержку потому, как Танния с облегчением выдохнула. Брат вбежал вперед и демонстративно распахнул двери, пропуская нас. Мы прошли в главный зал, на пороге которого нас ждала матушка с сестрой. Я видел, как маленькая егоза Мия, чуть себя сдерживала, чтобы не подбежать ко мне и не повиснуть на моей шее. Как она обычно это делала. Но, видимо мама провела с ней беседу по поводу этикета.
— Здравствуйте, меня зовут Морис, я мать Волонда. А это моя младшая дочь — Мия, — поздоровалась мама.
И вместе с сестрой склонили головы.
— Здравствуйте, я Танния, — просто ответила девушка, лишь склонив голову в знак приветствия, после моих слов.
— Сейчас вас проводят в вашу комнату, что бы вы могли привести себя в порядок. Можете не торопиться, до обеда еще есть время, — сказала мама.
— Но, если вам что-то понадобится, вы всегда можете обратиться к прислужникам. Они передадут мне вашу просьбу, — продолжила она, — А сейчас — ступайте.
Подошедшие две прислужницы проводили Таннию в гостевое крыло, которое находилось в левой части нашего дворца. А мы с отцом и братом отправились в библиотеку. Мне очень хотелось смыть с себя всю дорожную пыль, но сначала меня ждал разговор с отцом.
— Рассказывай, что ты узнал? — спросил меня отец, усаживаясь в кресло за столом в библиотеке.
— Волонд, она точно имеет наш дар? Ты его видел? — нетерпеливо спросил брат, заходя последним.
Отец сердито посмотрел на Орина, и тот молча сел в кресло, продолжая смотреть на меня, в ожидании ответа.
— Её силу дара я не видел, — ответил я, оставаясь стоять. Надеясь на недолгий разговор, — Но, видимо, он все же есть, раз её везли мне на встречу. Я даже до их храма не доехал.
— Но, что сказал тебе Жрец, который передавал свою подопечную? Он должен был сопровождать её, — спросил отец.
— Он просто представил её мне, как новую Жрицу нашего Храма! — вздохнул я, — Боюсь, что они сами не понимают, что произошло у чаши силы в их Храме.
— Нам нужно еще раз перечитать все старые манускрипты и книги того времени. Там должны быть ответы, — продолжил отец, — Сейчас иди, отдохни с дороги. А после обеда, на закате, мы пойдем сначала в Храм к нашей чаше и посмотрим силу Таннии.
— А если чаша признает её, то она станет Главной Жрицей нашего Храма? — воскликнул брат, — Она же другой расы…..
— А у тебя есть другой Жрец, Орин? — грозно посмотрел на него отец.
— Если Боги послали нам её в качестве нашей Жрицы и одарили даром Огня, на то их воля! Мы должны уважать её! И благодарить Богов за такой подарок! — сказал ему отец тоном, не терпящим возражений.
Брат молча опустил голову, но я видел его недовольство таким поворотом вещей. Он и сам метил на это место, надеясь на милость Богов. В свои двадцать пять лет он был еще очень не сдержан и самонадеян. Так же, как и у меня, на его запястьях красовались черные иероглифы. Но чаша не выявляла его силу, сколько бы раз он к ней не подходил. Отец с задумчивым видом налил вина из графина и закурил сигару.
А я вышел из библиотеки и направился в свою комнату, переживая за Таннию. Мне хотелось пойти посмотреть, как она устроилась, успокоить, но я боялся ее напугать излишней заботой. Орин выбежал следом за мной и пошел рядом. Я видел, как его распирало любопытство, и он не мог себя сдержать.
— Волонд, ты правда, ничего больше не знаешь? Может, просто что-то не сказал, чтоб не расстраивать отца? — тараторил он.
Я очень устал с дороги, и у меня начинала болеть голова. Я развернулся к нему, устало сказав:
— Брат! Давай не будем торопить события. Мы все перенервничали. И мне нечего больше добавить к тому, что я уже сказал. Давай доживем до вечера, и чаша силы нас рассудит.
Развернулся и пошёл к себе. Я любил своего брата, но, в отличие от меня, он был очень горяч и нетерпелив. Мне часто приходилось разгребать после него. Он сначала делал, а потом уже думал. Или даже не так. Он бежал к старшему брату, чтобы за него думал я, объясняя простые, как мир, вещи. Мне жаль было матушку, которая очень его любила и вечно оберегала, прощая мелкие пакости. И, естественно, прося меня ничего не говорить отцу. Мы были с ним абсолютно разные. Но сейчас я очень устал, и у меня не было желания что-либо объяснять.
Поэтому, оставив брата в коридоре, быстро пошёл в свою комнату. Там, приняв ванну с травами, что приготовили для меня по распоряжению матушки, я, наконец, лег на чистую постель и закрыл глаза. Я не заметил, как задремал, а проснулся от тихого стука в дверь.
Меня разбудила Мия. Тихонечко постучав, она, естественно, не дождавшись моего разрешения войти, распахнула дверь, и как ураган ворвалась в мою комнату. Плюхнувшись на кровать рядом со мной, спросила:
— Волонд, ты что, спишь? Там внизу уже все собрались и ждут тебя. Мама велела срочно тебе спускаться! Давай, одевайся быстрей, — протараторила она.
Мне пришлось встать и пойти в гардеробную, где висели рубашки, брюки. На полках аккуратно лежала обувь, и было сложено белье. Мама рьяно следила за порядком, регулярно проверяя чистоту в гардеробной. Приучая тем самым и нас к порядку.
Я надел простые белые хлопковые брюки, и такую же рубашку навыпуск. На ноги обул мягкие мокасины из кожи верблюда.
Сегодня у нас семейный обед, и так как из чужих никого не ожидалось, официально одеваться не стал. Таннию я воспринимал уже как члена нашей семьи. А быть рядом с ней опять в черном, почему-то совсем не хотелось. Поэтому одевшись, вышел в комнату, обнаружив, что моя маленькая Мия уже убежала. Я до сих пор воспринимал ее как маленькую, хотя ей уже исполнилось пятнадцать лет. Но я слишком любил эту забияку.
И спустился в столовую, где все уже сидели за столом, ожидая меня.
Я споткнулся на пороге, увидев Таннию. Она сидела за столом в красном шелковом платье, с открытыми плечами. А на ее белоснежной шее висела золотая цепочка с красным рубином в виде кулона. Конечно, мама постаралась соблюсти все нормы официального приема. И одела ее, как подобает Жрице огня. Волосы ей уложили в высокую прическу, и лишь локоны спускались на ее плечи, открывая тонкую шею. Она была прекрасна! Я прошел и сел напротив неё, с мужской стороны стола, между отцом и братом.
— Волонд, ты оделся не по этикету! — возмутилась Мама, которая была одета во все черное.
Это был наш официальный цвет, после потери дара. Лишь Жрецы имели право на ношение красного цвета, как и было когда-то. Я лишь пожал плечами, наблюдая за Таннией. Она смотрела прямо на меня и, казалось, что сейчас расплачется. Я не мог понять в чем дело, пока не увидел, куда она посмотрела.
На ее тарелке была какая-то каша. В то время, как нам подавали прожаренное мясо с картофелем в соусе с грибами и маслинами. Я чуть не подавился от смеха, вспомнив ее голодный взгляд в пустыне на мой ужин. И чтоб не обижать ее опять, кивнул прислужникам, чтобы поменяли ее блюдо.
— Волонд, что ты делаешь? Я специально просила приготовить постные блюда для Таннии. Она не привыкла к мясу, и навряд ли его захочет, — возмутилась Мама.
— Не беспокойтесь, матушка, Боги поменяли ее вкус вместе с даром, — ответил я ей, и подмигнул Таннии.
— И впредь, лучше спрашивайте ее, что она предпочитает, — сказал я, наблюдая, как Танния с благодарностью смотрит на меня.
Я с удовольствием наблюдал, как она ест. Мия сидела рядом с ней и подсказывала, какие блюда самые вкусные, подкладывая на тарелку то одно, то другое. Они явно понравились друг другу, чему я был несказанно рад.
После обеда, перед закатом, мы с отцом опять пошли в библиотеку, чтобы в старых манускриптах найти интересующие нас ответы.