Как Халь и ожидал, таверна оказалась такой же, как по всей Кеолотии. Внутри было темно, и большинство путешественников уходило в дальний конец, где в от крытых угольных очагах горел огонь и шкворчало на вертелах мясо. Кеолотианцы любили мясо, обычно жарили его большими кусками над пламенем. Еще они пекли тяжелый солоноватый хлеб, должно быть, на соде, хотя точно Халь не знал. И то, и другое ему нравилось, хотя от однообразия он уже начал уставать.
Стены таверны были сложены из больших камней и увешаны разнообразными трофеями от медвежьей головы до козлиной. Было тут даже чучело горностая в зимней шубке. Небольшие окна уже закрыли на ночь тяжелыми деревянными ставнями. Потолок нависал так низко, что принцу Ренауду и Кеовульфу приходилось пригибаться, что бы не удариться головой о толстые брусья.
Трактирщик хлопнул в ладоши и велел освободить место вокруг двух накрытых заранее длинных столов: не сколько дней назад Тудвал выслал вперед солдата, чтобы предупредить хозяина таверны о скором приезде почетных гостей. Судя по сияющим лицам и чистым белым фартукам служанок, те позаботились принарядиться.
Халь уселся спиной к огню и стал греть ноющие кости. Помимо всего прочего, он надеялся, что свет пламени превратит его фигуру в мрачный черный силуэт. Ему нравилось казаться таинственным. Остальные дворяне, за исключением Кеовульфа, разошлись по отведенным им комнатам в задней части дома, велев принести горячей воды и смену одежды. Халь в этом смысла не находил все равно завтра все будет мокрым и грязным. Лучше обсушиться наскоро у огня и скорей начинать ужин.
Собаки Тудвала подползли к очагу, но тут же поджали хвосты и отступили, ворча, стоило Халю на них замахнуться.
- Трусливые твари, - упрекнул он псов. - У вас, небось, и блохи есть.
Вот у Трога, при всех его недостатках, блох никогда не заводилось. Брид об этом заботилась, время от времени смазывая псу шкуру смесью лавандового и кипарисового масла. Терьер так часто забирался к ней в кровать, что уж блох бы она никак не потерпела. Пфе!.. И еще. Брид обращала на Трога больше внимания, чем на Халя. Пес вырос таким упрямым, что Халь вообще сомневался, что когда-нибудь сумеет его отвадить от постели своей невесты. Интересно, не было ли у Кимбелин такой же собаки. Хорошо бы, чтобы не было.
Он принялся разглядывать других посетителей. Все это были одни мужчины, по большей части с косматыми бородами и въевшейся в натруженные ладони грязью. Наверное, торговцы, подумал Халь, судя по тому, сколько мулов ревело и кашляло в стойлах. Однако три чело века в поношенных и грязных куртках из медвежьего и волчьего меха явно занимались другим ремеслом. По спокойным рукам и быстрым взглядам Халь тут же признал в них охотников. Чувствовалась в их движениях некая терпеливая уверенность. Все трое сидели за одним столом с хорошо одетым господином. Его явно сшитый на заказ плащ был сколот дорогой фибулой. Тудвал опустился на скамью напротив Халя.
- В холмах к югу от Троллесья можно недурно по охотиться на козлов, сказал он. - Но места там дикие, нужен проводник.
- На козлов! - удивленно повторил Халь. Что интересного в охоте на козлов?
- Вы, бельбидийцы, не знаете настоящей дичи. Кеолотианские козлы, которые там живут, велики. Больше оленя. - Тудвал кивком указал на голову, висевшую неподалеку на стене. Морда у нее была размером как у пони, а огромные витые рога - не меньше, чем у барана-великана.
- Это козел, что ли? - не поверил своим глазам Халь.
Принцесса Кимбелин изящно спустилась по ступенькам и села рядом с братом. Халь тут же заметил, какие у нее серьги огромные солнечные рубины вспыхнули в отсветах пламени. Любопытно, куда запропастился Ренауд... Впрочем, молодой человек тут же забыл о принце и сосредоточился на том, чтобы наполнить чашу Кимбелин сладким кеолотианским медом, разбавленным молоком, этот напиток предпочитали дамы. На вкус Халя, дрянь получалась редкостная, но Кимбелин нравилось. У нее на щеках заиграл румянец.
Серьги принцессы не давали Халю думать ни о чем другом. Их цены хватило бы на покупку полного набора стальных доспехов для Тайны. Ах, как замечательно было бы въехать в Фарону, словно один из гордых рыцарей древности, чтобы все видели отметины на искусно сработанных латах знак того, что хозяин лошади только что сразил в бою дракона или вивьерну.
Он не раз просил Бранвульфа дать денег на то, чтобы заказать у кузнеца доспехи для Тайны, однако в ответ лишь слышал от брата назидательные слова о дороговизне восстановления крепости.
Даже одной такой серьги вполне хватило бы, подумал Халь.
Наконец к ужинающим присоединился чисто вы бритый принц Ренауд, за которым тенью шел Хардвин. Идя через зал, бельбидийский принц предпринимал огромные усилия, чтобы не коснуться никого из бородатых простолюдинов, а потом заставил трактирщика лишний раз поскоблить стол.
- Заразные болезни, - объяснил он. - Лучше не рисковать.
Хардвин заметно просветлел ликом при виде еды и дружески улыбнулся Халю. Тому нелегко, оказалось, ответить такой же любезностью, ведь он подозревал писцерца в двуличии. Хардвин опустил голову, покраснев, и попытался завязать разговор с принцессой Кимбелин.
- Фарона вам понравится, госпожа моя. Все дамы при дворе с нетерпением ожидают встречи с вами. К тому там есть на что посмотреть: гобелены, розовые сады, пышные процессии... А еще у нас множество шутов, акробатов и мимов. Они устраивают увлекательнейшие спектакли. Фарона город искусств и веселья.
Забавно, подумал Халь. Лично ему столица показалась довольно скучной по сравнению с диким раздольем гор, где сам воздух заставлял человека, будто звенеть от жизненных сил.
Тудвалу надоело их слушать, и он стал молча разглядывать богато разодетых господ, вернувшихся с охоты. Один поднял голову, встретился с ним взглядом, и челюсть у него отвисла на целый дюйм. Он поспешно вскочил и отвесил глубокий поклон.
- Ваше королевское высочество!.. Простите, я вас не узнал.
Тудвал отмахнулся от извинений и спросил:
- Хорошо ли поохотились?
- Прекрасно. Собираемся снова выступить рано с утра. В холмах испортилась погода, так что мы решили укрыться в лесу.
- Разумно, - кивнул принц. - Славные собаки. - Он взглянул на рыжих гончих, к немалому смущению хозяина принявшихся на него рычать. Слегка улыбнувшись, Тудвал завел долгий разговор об охотничьих делах.
К разочарованию Халя, вечер клонился к раннему завершению без каких-либо заметных событий он-то надеялся, что-либо принц Ренауд, либо ходящий за ним хвостом Хардвин случайно проронит какое-нибудь слово, которое изобличит заговорщиков. Недовольно хмыкнув, Халь поднялся и двинулся в комнату, которую должен был делить с Кеовульфом, Тапвеллом и Хардвином. Простыни на кровати оказались сырые и пахнущие плесенью. Дрожа от холода, он лег и вскоре уже видел сны о лошадях, доспехах и солнечных рубинах.
К утру постель так и не просохла. Халь выкарабкался из кровати. Ничего хорошего еще один холодный промозглый день не обещал. Кеолотианцы почему-то волновались о предстоящем пути, проверяли и перепроверяли упряжь и оружие. Даже Тудвал проявлял беспокойство, переводя взгляд бледно-голубых глаз с одного солдата на другого и отдавая приказы. Такого Халь не мог ожидать от принца, постоянно выставлявшего напоказ свою кеолотианскую отвагу. Принц Ренауд и Хардвин не отходили от дам, благодаря чему оставались в самом безопасном месте колонны.
- Надо обеспечить им надежную защиту по дороге через лес, - громко говорил Ренауд.
Вокруг самой Таллаксы росли по большей части огромные дубы, но вскоре им на смену пришли более привычные высокие сосны с красной корой. Прочные ветви защищали путешественников от ветра и постоянной мороси. Однако под ними было темно, и люди невольно теснились возле грохочущих в тиши повозок. Халь ненадолго задержался послушать лес. В кустах щебетал в поисках пищи черный дрозд, откуда-то издалека доносилась барабанная дробь дятла, рыжая сплетница-белка с кис точками на ушах деловито лущила сосновые шишки. Сладко пахло смолой. Один из солдат раскашлялся.
Деревья Халю не нравились. За любым мог легко спрятаться хищник, и он не забывал о странных следах, приписанных Кеовульфом небывалому зверю леквусу. С холма, где стволы были потоньше, Халь с недоверием взглянул вниз, где лес скрывал свои тайны под густым слоем растительности. Тяжелые повозки неспешно катились сквозь полумрак.
Затем сосны опять стали уступать место дубам, древ ним и могучим, с кривыми сучьями и морщинистой корой. К собственному удивлению Халь вспомнил, что дуб дерево силы и мощи, а также врата в мир таинственного. Еще Брид говорила, что из дубовых досок часто делают двери домов, потому что они защищают живущих внутри. Наверное, Халь тогда обратил на ее слова больше внимания, чем думал.
Почти всю дорогу Хардвин, Тапвелл и Ренауд держались вместе, и потому Халь был немало удивлен, когда овиссиец не только подъехал к нему, но и принялся не довольно ворчать на принца. Тапвелл потер оттопыренное ухо и с отвращением сплюнул:
- Вы только посмотрите, как он прячется за повозками. Нашел повод ехать там, где больше всего солдат. И еще смеет считать себя принцем!..
Халь хотел было рассказать ему, как Ренауд испугался спускаться по склону, но прикусил язык. Во-первых, он не любил Тапвелла и при виде его чувствовал во рту неприятный вкус. Во-вторых, это опозорило бы благородное имя Бельбидии. Странно, что Тапвелл заговорил о принце дурно, ведь в последнее время они были так близки.
Размышления Халя прервала внезапная перемена в поведении овиссийца.
- Чувствую запах волков, - произнес Тапвелл. Халь потянул носом воздух. Пахло прелыми листьями и зеленью.
- Друг мой, воображение играет с вами дурные шутки, - со смехом сказал он. - Волки не стали бы приближаться к такому большому количеству людей, а если вы чуете их запах больше, чем за десять шагов, обоняние у вас острее моего. - Халь не сомневался, что этот разодетый франт с павлиньим пером, до сих пор торчащим из шляпы, вообще не знает, как пахнет волк.
Тапвелл сделал глубокий вдох, глаза у него стали огромными от возмущения. Могло показаться, будто овиссиец вот-вот вспыхнет гневом, но он лишь поджал губы и промолчал.
Зато впереди ссорились.
Халь слышал, как высокий голос Кимбелин звенел на фоне рева принца Тудвала, однако сути разобрать не мог, оба кричали по-кеолотиански.
- Лучше бы она его послушалась и сидела себе в повозке, - подумал вслух Тапвелл, и тогда только Халь понял, в чем дело. Он улыбнулся: серебряноволосая принцесса одолевала брата. Благодарение звездам небесным, что у самого Халя сестры нет! С Брид-то не всегда справишься, а уж сестры и вовсе на шею сесть готовы. Забавно было смотреть, как воинственный принц Кеолотии отступает перед женщиной.
Тудвал махнул рукой и поскакал вперед, а Кимбелин, развернув лошадь, поехала в хвост колонны. Солдаты почтительно потеснились. Халь ухватился за возникшую возможность поговорить с принцессой наедине. Непременно надо получить от нее ленту это дело чести, сказал он себе.
Отстав на несколько шагов от арьергарда, молодой человек посмотрел на раскрасневшуюся Кимбелин с самой обворожительной своей улыбкой. Та, похоже, хотела побыть одна, но ничего не сказала, и Халь вывел Тайну на середину дороги, изборожденной колесами повозок.
- Прекрасная принцесса Кимбелин, ваше присутствие подобно радуге, что возвеселяет истомившееся от дождей небо. - Это сравнение ему нравилось. До того, как сойтись с Брид, Халь не раз использовал его в разных случаях и находил весьма действенным. Слова он выдумал не сам, а случайно на них наткнулся в толстой книге в кожаном переплете, полной изысканных миниатюр и ярких буквиц, когда искал рисунки доспехов.
Кимбелин ответила хмурым взглядом, однако улыбка Халя делалась все шире... Наконец принцесса поддалась и рассмеялась. Халь был доволен. Впервые ему удалось завязать с Кимбелин разговор, и смех ее обещал многое. Конечно, неусыпность Тудвала оставалась препятствием, но, оказывается, принцессе надоела постоянная опека со стороны брата.
- Слишком долго вы скрывались в повозке. Подобной красоте не место взаперти, - продолжил свое победоносное шествие Халь, решив, что раз принцесса поссорилась с Тудвалом, не вредно будет встать на ее сторону, даже если не знаешь, в чем суть их спора. - Брат вас не понимает.
- Ему всегда кажется, что он лучше знает, как надо. Но я не могу просидеть в повозке весь день, - пылко произнесла девушка. Принц нельзя не признать, смотрелся он впечатляюще уже кричал на кого-то еще. В небо вспорхнула стая перепуганных птиц. Кимбелин смотрела в ту сторону с гневом едва ли не большим, чем у Тудвала, но когда опять повернулась к Халю, произнесла неожиданно мягко: - Какой он?