- Ты что, не видишь, что только хуже делаешь? - сердито спросил его Абеляр. - Или ты совсем дурак?
- Да тебе попросту все равно! - вспылил Папоротник. - Ты просто не понимаешь, как это важно. Не твоего ведь детеныша в любой миг могут волки разорвать.
- Да замолкни же ты! - зарычал лучник. - Что один какой-то детеныш значит по сравнению с судьбой...
- Это моя дочка! Тебе неясно - я за нее отвечаю! Я ей нужен, и я должен вернуться и о ней заботиться! - В отчаянии Папоротник затопал копытцами и принялся заламывать ручки.
Брид погладила его по плечу.
- Мы вернемся, Папоротник, обещаю тебе. - Абеляр, ворча, отвернулся. Это не объяснишь тому, у кого своих детей никогда не было.
- Откуда вы знаете, что у меня не было детей? - сердито спросил лучник.
- Всякому понятно, - со смехом ответила Брид. - Человек, у которого они есть, не стал бы так отважно бросаться в бой, защищая барона и принца. Тот, кому нужно заботиться о своих детях, в первую очередь думает именно о них.
Катрик был впечатлен ее способностями.
- Вот ведь - вроде такой молодой девушке рано еще знать, что чувствуешь, когда воспитываешь детей, а она знает!
- Достаточно посмотреть, как ведут себя люди, - объяснила Брид. - Если у человека нет детей, мир принадлежит ему, а если есть, то мир сводится к детям. Так и должно быть, потому что дети это будущее.
Они шли через темный лес. Настроение у Каспара понемногу улучшалось. Звука охотничьей трубы давно не было слышно, и как он надеялся, до прохода оставалось уже немного. На деревьях по-прежнему шелестела весенняя листва, а вот земля стала сырой, и росший вдоль тропинки орляк сменился тростником и миртом с белыми, похожими на звезды цветами. Путь шел под уклон. Чибис кружил над гнездом, повторяя жалобную песню. Каспар испугался за его птенцов: нет ли в камышах горностая или травяной змеи? Впереди показалась пустошь, над ковром рыжего вереска торчали высокие стебли дрока, одетые по весне победоносным желтым цветом.
Начало моросить. Каспар раньше думал, что в Ри-Эрриш дождя никогда не бывает; оказывается, ошибался. Вода смыла все краски природы, оставив лишь тени, бледный туман и едва видимые очертания. Деревьев уже не было, но, как и говорил Абеляр, лесной закон действовал и здесь.
- А что, птицы тут тоже принадлежат к колесу жизни? - спросил Каспар, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.
- Вряд ли, - ответила Брид. - Морригвэн считает, что существа Иномирья рождаются и умирают всего один раз. Им страшен не возраст, только насильственная смерть, а тогда они возвращаются в сияние великого бога солнца. Его пламя сжигает душу дотла. Здешние животные не похожи на тех, что обитают в нашем мире и после смерти возвращаются к Матери, чтобы она возродила их своей любовью и дала новую жизнь.
- Места кругом напоминают Кеолотию, правда?
- Это и есть Кеолотия! - раздался сзади насмешливый голос. Он принадлежал женщине в пурпурном платье из атласа, растянутом обручами, обшитом по подолу узорчатой бахромой и снабженным глубоким декольте, так что обширная грудь так и переваливалась в такт шагам. Туфли у женщины были на высоких деревянных подошвах, чтобы добавить хозяйке росту.
- Ведь идет дождь, вы заметили? - продолжила она. - Каждому совершенно ясно, что мы в Кеолотии. Или ты йомен-недоучка?
- Может, и так, - ответил Каспар, не видя причины рассказывать о себе правду.
Лицо у женщины было раскрасневшееся, хотя и с приятными чертами. И фигура, должно быть, тоже отличалась когда-то красотой, только с возрастом уж слишком расплылась. Причем не здоровой полнотой, какая от хорошего питания, уравновешенного тяжелым трудом или необходимостью подолгу бывать на морозе, а жирной тучностью, причина которой лень.
- Я так и думала, - пропыхтела женщина. - Невежественная чернь. Ненавижу это место, и ходить пешком тоже ненавижу. Кушать нечего, слуги все куда-то разбежались... О! Мальчик, ты будешь моим лакеем, - объявила она, потом взглянула на Брид. - А ты, девушка, пойдешь ко мне в горничные. Я богата, и платить вам стану хорошо.
- С удовольствием! Почту за честь служить столь прекрасной леди. Брид еще больше усилила свой и без того звучный горский акцент и присела в неуклюжем почтительном реверансе. - Только чем, госпожа, вы будете мне платить?
- Мой муж об этом позаботится, - отмахнулась та. - Итак, когда мы в следующий раз остановимся, первым делом расчешешь мне волосы.
К ее потрясению, Брид прыснула.
- Сперва мне надо договориться с вашим мужем, - сказала она, подавив смех.
- Его здесь нет, - сварливо произнесла женщина. - И этих твоих глупостей я не потерплю. Разве моего слова недостаточно? Ты хоть знаешь, кто я такая?
- Нет, госпожа, мы ведь люди простые, с благородными не тремся, встрял Каспар, и Брид не смогла не поморщиться от его ужасного крестьянского говора.
- Ясно. - Женщина подтянулась, от чего могучая грудь стала выпирать дюйма на два сильнее. - Я жена богатейшего после самого барона Виглафа человека в Наттарде Мой муж величайший сыроторговец во всех странах Кабалланского моря.
- Ой, в самом деле? - воскликнула Брид с ожидавшимся от нее трепетом.
- Этакий огромный круг сыра! - Каспар был не в силах больше сдерживать смех. Брид тоже чуть не расхохоталась.
Катрик посмотрел на них неодобрительно.
- Ох, мастер Спар, нехорошо над ней шутить. Она ведь еще не поняла.
К ним скользнула маленькая девушка, похожая на робкую мышку.
- Она на самом деле хорошая. Просто привыкла так со всеми обращаться, а зла-то никому не желает. В жизни ей досталось мало любви, разве что от мужа подарки получала, а по ночам плакала о чем-то.
- Милочка, ты давно уволена, так что не смей говорить с моими новыми слугами. Это одно из моих правил. Я подобного не потерплю.
- Она еще не понимает, что случилось. Не знает, что мы все мертвые. Слишком потрясена.
- А что случилось? - спросил Каспар своим обычным четким тоном, явно выделявшим его из толпы простонародья.
- На нас напали в дороге, хотели отнять деньги. Велели отдать драгоценности, а она решила не отдавать. Ей даже палец отрезали с обручальным кольцом. Храбрая она была, как буйвол, а глупая - как два буйвола.
- Девчонка! Я велю мужу тебя наказать!
- Зря она тут, - грустно сказала девушка. - Боюсь, когда она поймет, что случилось, то не сможет войти в Аннуин. Это ведь одно из самых дальних ее путешествий
Каспар удивился, откуда в бедной служанке столько любви к этой мегере? Девушка пыталась объяснить должно, быть, уже не в первый раз:
- Госпожа, ваш муж не может меня наказать, Его здесь нет.
- Что значит - его здесь нет? Я знаю, что его здесь нет, но скоро он вернется домой и тут же пошлет людей на мои поиски. Я для него значу больше, чем все на свете. Он мне дарит драгоценные камни изумруды и бриллианты.
- Ее отец очень влиятельный человек. У него много торговых кораблей, и он по выгодной цене перевозит сыры ее мужа, - рассказала служанка. - Тот не мог рисковать отношениями с тестем, поэтому без конца покупал ей драгоценности. Но никогда не любил.
- Как грустно, - проговорила Брид. - Жизнь, в которой столько денег, а любви нет.
В глазах женщины мелькнул страх.
- Со мной еще никто несмел так разговаривать! - воскликнула она. - Я жена купца, у меня есть богатство и власть, и больше я не собираюсь идти пешком. Пусть меня кто-нибудь понесет.
Каспар посмотрел на нее.
- Я старший сын барона Бранвульфа Торра-Альтанского, но даже с собакой не стал бы говорить так, как вы говорите со своими слугами.