— Нет, пограничники шли бы не сюда, — сурово констатировал Влад, догадываясь о гостях. Он услышал их еще раньше и понял, кто и куда движется. Отыскав вертолет и, не обнаружив среди обломков ни трупов, ни чемодана, они раскусили хитрость Влада и двигались к точке последней предположительной посадке вертолета. К бою Влад был готов, но очень хотелось ему его избежать, надеясь, что пограничники уже должны были быть здесь и нагнать бандитов. Одно дело стрелять из вертолета, а здесь придется лицом к лицу. Немного волновался. Вот сейчас и проверится второе желание. Сможет ли он понять и, если возможно, простить врага. И настолько ли необходима их смерть? А ведь убивать придется. И волнение Влада не из-за самого процесса лишения жизни себе подобных, а в тех чувствах, которые переполняют его. По логике, раз есть чувства и сомнения, значит он остается быть человеком. Ведь и впредь придется уничтожать посягателей на жизнь и здоровье подопечных. Спасая убивать. Пришельцы предупреждали, что рядом с зелеными ни в коем случае не допускать длительное пребывание красных. Хоть и высветили они их на планете в очень незначительных количествах. Вот с ними Влад сумет справиться без крови путем стерилизации. Пусть живут, но не размножаются. Ведь цвет оболочки еще не означает качество души. На этой планете допустимо, что добрые дела, точнее, нужные, могут творить и красные.
— И что ты этим хочешь сказать? — спросил Иваныч.
— Они нашли нас раньше.
— Кто они? Черт, — всполошился полковник. — Чем мы их сможем встретить? Ты чемодан хорошо спрятал?
— Хорошо, успокойтесь. Встретим их хлебом с солью.
— В задницу им соли.
В глазах офицеров Влад заметил тень обреченности. Спасения в такой обстановке ожидать неоткуда. Они с тупой болью смотрели в сторону холма, из-за которого один за другим выходили заросшие, обозленные и беспощадные враги. Пощады ждать от них бессмысленно. Влад, с утра собравшийся было позагорать на весеннем солнышке, дернулся было за одеждой, но потом передумал. Встречу в трусах, подумал он, не велики гости.
— Вот, козлы, устроили здесь санаторий.
— Сейчас уснут на совсем.
— Порву на куски, гадов, ноги стер из-за них до задницы.
С матом, руганью и многообещающими пожеланиями толпа в 15–20 человек приближалась к стоянке офицеров. Остановились, не доходя шагов тридцать. И, видать, старший спросил, а, скорее, предложил:
— Вы нам отдаете наш чемодан, и мы вас тихо и без боли убиваем. А иначе будем рвать по куску, сами запросите смерти.
Его словам можно было верить. Ведь это по их вине бандитам пришлось потоптаться по горам впустую столько дней. И их злость, и ненависть смешивались со злой радостью возможностью отыграться за излишнюю беготню и лазание по скалам и ущельям.
Влад встал, подмигнул с усмешкой полковнику, показал "во" Иванычу, и вышел навстречу банде.
— Глянь, академик, пацан целый, не поцарапанный. Речь толкнуть хочет, побазарить. Может, чего умного скажет? Слушай, спорим, с такого расстояния между пятым и шестым ребром попаду. Двумя сразу, — бородатый игрался двумя огромными тесаками, и по их вращению было заметно, что владеет он холодным оружием отменно.
— Погоди, послушаем, что скажет. Говори, пацан. Если ему твои слова понравятся, точно в сердце попадет. Сдохнешь мигом. Так что, говори правильные слова.
— Чемодан у них под головой, — Влад показал на товарищей. — Так что, если сумеете, то попробуйте взять, он ваш.
— А ты сомневаешься? Ну-ка, борода, — скомандовал академик, и жонглер ножами, не приостанавливая манипуляции, запустил с размаху тесаки в сторону Влада.
Влад стоял без движений, слегка приподняв вверх руки с открытыми ладонями, словно сдавался в плен. Холодное оружие со скоростью пули под испуганный вскрик товарищей долетело точно до груди Влада и резко затормозило. Сработала система защиты, остановив время. Влад взял ножи за ручки и с ними вернулся в сходную позу.
В толпе пронесся шум восторга.
— А мальчик не прост собой. Хорошо бы повторить. Интересно, а пули он тоже ловит?
Толпа гоготала, но в крике слышались испуганные нотки. Уж очень самоуверенно шел пацан на них.
— Вы, твари, псы смердящие, товарищей моих обидели. Я этого не прощаю, и за все сейчас буду расплачиваться с вами.
— Смотри, он нас пугает. Надо уже бояться? Академик, может пристрелить его?
— Тебе не стыдно? Мальчик с простым ножичком, а ты стрелять. Лучше зарежь его, а то он сильно разошелся.
— Ты еще, козлина, не видел меня разбушевавшимся. Обидно, что уже не увидишь. Я не разрешаю вам дышать моим воздухом.
Бандиты расступились, пропуская Влада в центр толпы, но Влад, поравнявшись с владельцем ножей, дико на все ущелье заорал:
— И-й-я-а! — раскинув широко руки, притормаживая время, и, вращаясь внутри толпы, тесаками рубил по горлу, ощущая соприкосновение стали с шейными позвонками, отворачиваясь от фонтанов крови, чтобы горячая струя не попала в глаза.
— И-й-я-а, — орал он, взлетая над бандитами, и, продолжая вращаться, не забывая рубить глотки. Он в замедленном времени не слышал того панического вопля страха и ужаса, который во всей красе оглушал и бил по перепонкам его товарищей.
— И-й-я-а! — крикнул он, пересекая последнюю глотку, и остановился посреди поля боя, скорее, резни. Горячая живая кровь стекала с него сгустками, поляна, залитая кровью, парила, и Влад вдруг ощутил неестественную веселость и дикость. Пары не только пьянили, но и мутили разум.
— Ну и как, понравился вам Вовка — вентилятор? — весело спросил он, бросая ножи на окровавленную землю. — Мне показалось, что они слишком рано кончились. 1,2,3,4,5…16,17. Нравится мне это число. Получается, что там осталось 13. А вам эта цифра нравится?
— Женя, — охрипшим от пережитого шока голосом спросил Иваныч. — А что это было, ты не в курсе?
У Жени голос совсем пропал, и он бессмысленно помотал головой. Полковник с ужасом смотрел на окровавленного Влада, ничего не соображая. В таком же стопоре находились и майор с капитаном. Они еще не могли поверить в жизнь, подаренную им в который раз. Так без конца не бывает. Парень спасает их еще один раз.
— Иваныч, — шепотом спросил Игоревич. — Он всегда такой?
— А что, Игоревич, мальчик порезвился, загулялся, слегка испачкался. Влад, тебе бы умыться, а то уж страшный больно.
Влад обошел побоище и, убедившись в полной неподвижности врага, побежал вниз к ручью.
Кровь с трудом отмывалась от тела, а трусы так и пришлось выбросить. Не поддавались стирке в холодной ледяной воде. Все казалось, что с водой течет краска. И запах не исчезал. Хорошо, что вовремя снял спецкостюм. А то, так бы и остался в неглиже.
— Кровь у них ядовитая, не отмывается, — виновато оправдывался он, явившись голышом, и, надевая брюки на голое тело. — Неприятно, но до Курчума потерпим, там запасные трусы есть, приоденусь. Хорошо, что хоть запасся.
— Тебе кроме, как о трусах, говорить не о чем? Народу хочется получить ответы, — перебил рассуждения Влада о нижнем белье Иваныч. — Народ хочет знать, что ты здесь за резню устроил. Нормальный советский парень, а завертел такую вентиляцию. Что еще за Вовка — вентилятор?
— Вовкой меня еще в детстве звали. Нас три Славика во дворе было. Вот и разделились. Мне Вовка достался. А здесь? Так это я им вентиляцию легких устроил. И нечего было выпендриваться тут. Ишь, крутизна понаехала. Еще и угрожают, — Влад уже успокоился и остыл, собрав мысли в кучу. Ему уже хотелось немного, и пошутить, так как его внутреннее состояние соответствовало благоприятным прогнозам пришельцев. Он искренне счастлив в обществе друзей, и убивал врага только ради спасения товарищей. Таких признаков, как слепая ярость, презрение, безразличие и жажда властвования внутри в самом сердце отсутствовали. Он не превращается в монстра, даже почувствовав супер силу и супер преимущество над окружающими, став суперменом. Ему даже стало немного неловко за устроенный погром, хотелось оправдываться, реабилитироваться за свою кровожадность. Враг и вправду очень рассердил и не оставил иного выбора, которого у него не было изначально.
35
— А вот теперь шум родного аппарата, — Влад показывал на две приближающиеся точки со стороны Курчума. — И так много, сразу два.
— Второй, скорее всего, восьмерка, — подытожил Женя. — Свистит знакомо. Четверка тарахтит, а этот чайник всегда издалека ни с кем не перепутаешь.
— Точно, — Иваныч попытался встать, но сил, как видно, не хватило. — С перепуга всем полком летят к нам.
Два вертолета вереницей пролетели в стороне в нескольких километрах от первого боя и встали в круг, видно в поисках разбитой четверки. Влад схватил радиостанцию и взбежал на холм, так как вертолеты уже строили маневр для посадки.
— Вертушки, земле ответьте, — прокричал он в эфир. — Разворачивайтесь на 180 градусов, мы здесь, — он радостно замахал руками, прыгая на холме и приглашая вертолет к себе.
— Кто говорит? Ответьте воздуху, где вы, и как вы там? — голос из радиостанции был радостным и удивленным. — Я вижу тебя, — кричал неизвестный. — Летим к тебе!
Вертолеты набрали высоту, взяв курс на Влада, а он сбежал с холма и занял позицию на присмотренной заранее площадке, куда и хотел посадить оба вертолета.
— Заходите прямо по курсу. Ветер слегка слева, но очень слабенький, не более трех метров.