С четверки, не дожидаясь остановки винтов, как молодой, резво и скоро, по борту вертолета спускался майор Черский. Он радостно подбежал к Владу и сильно обнял, приподнимая над землей.
— Живы, все живы, черти? — не веря своим глазам, спрашивал он со слезами в голосе.
— Все хорошо, товарищ майор, — Влада даже немного смутила излишняя нежность и радость командира.
С вертолетов к нему уже бежали оба экипажа, автоматчики и несколько больших, неизвестных Владу, начальника, старших офицеров. И все, пока не переобнимали и не перецеловали Влада, не могли успокоиться. Но даже во время такой торжественной процедуры, один из полковников задал вопрос:
— Блок опознавания уничтожил?
— Кнопку взрыва нажимал, хлопок был.
Когда утихли первые восторги, Влад повел их в полевой лазарет, где объятия целования продолжились с удвоенной силой.
— Вот, чертяка! — восхищался Черский. — Один ты и уцелел в этой мясорубке. Заколдованный, что ли?
— Да стрелять ни хрена не умеют, вот и не попали, — оправдывался Влад. — А потом, кому-то одному надо было все же уцелеть, чтобы за этим лазаретом ухаживать.
— Как ты только справлялся с ними. Перевязка, утка, кормежка.
— Я их, товарищ майор, спиртом поил, чтобы утка не понадобилась.
К ним с другой стороны, с вытаращенными от ужаса и отвращения глазами, приближались несколько автоматчиков с офицером. Трое упали на колени и разразились блевательными рычаниями, низвергая на почву съеденное, поди, за всю неделю.
— Что это с ним? — удивился полковник Рохлов и пошел с другими офицерами глянуть на побоище.
Вернулись быстро и тоже с бледными лицами и рвотными позывами.
— Что здесь произошло? — удивленно спрашивали у Тимошенко и других раненных. — Кто их так?
— Да вот, Вовка-вентилятор пошалил малость, — только и мог сказать Иваныч.
Рохлов принял решение загрузить раненых в восьмерку, а четверку с автоматчиками и частью офицеров оставить для изучения обстановки и встречи группы пограничников, шедших на перехват и оказавшихся уже близко на подходе километрах в пяти. Ящик, из-за чего разгорелся весь сыр-бор, занесли вместе с ранеными бережно и нежно.
— Ну и что там в этом чемодане было хоть, товарищ полковник? — осмелился спросить Влад у Рохлова.
— Если бы я сам знал, мое мнение, что кроме хозяина ящика, никто даже представления не имеет. Открывать не пробовал?
— Даже не пытались. Оно нам надо?
— Молодцы. А то пугали, что он не вскрываемый, с самоликвидатором.
Влад попросился на правое сидение восьмерке, и Рохлов разрешил. Он сначала на радостях не особо вник в подробности происшествия, но после взлета и установки вертолета в режим автопилотирования, задумался над несоответствием некоторых моментов.
— Так кто же там устроил такую резню? Не понял, вроде все твои получили ранения, как следует из всего, еще в первом бою, а этих кто перекрошил?
Влад пожал плечами, пытаясь замять объяснения и перенести их на потом в более идеальных условиях. Сейчас не до этого. Он внимательно изучал приборную доску, пробовал вмешиваться в управление, интересовался показаниями приборов с их непонятными процентами.
— Комфортная машина, — заключил он после получения необходимых ответов. — Сама летает, обо всех неисправностях сама докладывает. А мы что здесь делаем?
Рохлов и инженер расхохотались.
На аэродроме их встречал генерал и вся свита. Раненых погрузили в скорую помощь и отправили в госпиталь. Про Влада в суете и на радостях, при виде желанного чемодана, забыли, и он, забившись скромно на заднем сидении автобуса, добравшись до гостиницы, незаметно для всех покинул больших начальников. Им сейчас хватит забот хлопот и без Влада. В номере Влад сразу связался с оперативным дежурным эскадрильи в Ушарале. На другом конце провода он услышал, как капитан Попов выронил от неожиданности трубку и минут пять мекал, бякал, пока Влад вразумительно не прояснил обстановку. Затем капитан вновь уронил трубку, и до Влада уже доносился шум мужчин с примесью женских слез и криков. Трубку подобрала Нина, жена Тимошенко.
— Влад, миленький, не томи, что с ними, говори правду, все, что есть говори.
— Нина, успокойся, докладываю, как в рапорте: Иваныч и Женя слегка, заметь, слегка, очень даже чуть-чуть ранены. Сейчас приводят себя в порядок. Полегчает, будем домой проситься. Здесь нам задерживаться не зачем.
— Куда, как, да говори ты скорей и конкретней!
— Боже, Нина, у меня уже от тебя голова болит. Никуда и никак. Легкие царапины. Лучше расскажи про Женину благоверную. Ей, вроде, опять скоро рожать?
— Уже родила. И снова мальчишку. Они почти в порядке. Переволновалась только, молоко пропало. Ну, ничего, смесями кормит. Лишь бы с мужиками все хорошо закончилось.
— Уже все хорошо и все закончилось. Всем большой привет и ждите нас.
— Спасибо, Влад, за звонок, за радостную весть. Поцелуй за нас мужиков. А мы тебя целуем.
— Не буду с мужиками целоваться, — возмутился Влад, и в трубке сквозь слезы слышался уже радостный смех.
Все, решил Влад, купания, переодевания. Он залез под душ и вылил на себя полфлакона шампуни, бросив под ноги летный костюм. Пусть отмокает. Отдраивал от себя вонь и грязь с полчаса. Затем оделся во все чистое и пошел в столовую. Хотелось горячего супчика или щей. Полусырое несоленое мясо дичи уже приелось, и его вкус стойко держался во рту.
При входе в столовую навстречу ему выбежали все повара и официанты. Слухи о его подвигах с многократным преувеличением в размерах и красках долетели раньше его самого, и народ желал самолично лицезреть и прикоснуться к герою. Такое шумное многоликое внимание и интерес к его персоне смутили Влада. Сначала он пытался объяснить всем о многих неточностях и выдумках, но понял, что оправданиям выражается полное недоверие. Народ требовал подтверждения слухам, а не опровержения.
— Понимаете, вопрос стоял риторически, я бы сказал, Шекспировский: "быть или не быть". И, поскольку свой уход в мир иной я считал необоснованно преждевременным, то приложил максимум старания и прилежания, дабы их грезы оставались за пределами невыполнения. Даже в древней Спарте убивать мужчин, пока они не родят сына, не поощрялось. Правда, из всей компании таковым являлись лишь я и КГБист. У него три дочери. Но, кто, же им позволил бы устраивать сортировку. Некогда было разъяснять. Вот и рубил головы налево, направо.
Влад еще долго философствовал на исторические и морально-этические темы, тем более, толпа быстро разрасталась, а суп стоял на плите, подогревался. Затем он извинился перед аудиторией за столь неземное желание, как пожрать, так как почти голодал все эти дни, дичь не в счет, и с жадностью набросился на хлеб и суп.
В гостинице Влад развалился на кровати и решил временно выбросить из головы суету будней, окунувшись в глубокие научные темы. Он раскопал в глубине информации сведения о мгновенном перемещении, именуемое в фэнтэзи, как телепортации. Так он и впредь будет называть этот процесс. Влад решил изучить его с техническими подробностями, а точнее, с химическими. Из всего, что Влад сумел понять, ясно одно: перемещение в пределах территории планеты Земля, точнее, в ее атмосфере до определенной плотности, из любого пункта по первому требованию-желанию и по определенной команде хоть и сейчас. Но, во-первых, не гарантирована точность, так как имеется только общая схема планеты с очертаниями границы суши, рек, гор и населенных пунктов без их наименований. Они ведь не планировали ни поселения, ни даже самой посадки, поэтому не нуждались в точных подробных картах. А вот ему потребуются более точные географические познания с детальными схемами-планами городов и населенных пунктов. Однако сложными такие проблемы Влад не называл. Проблема в другом. В данный момент возможно телепортировать только тело. Все, что его окружало, оставалось на месте в виде кучи тряпок. Для более эстетичного и комфортного перемещения необходимо иметь специальную одежду, которую предстоит самому приготовить и подготовить. Загвоздка не только в материале, но и в пропитке. Предполагаемую для использования при телепортации одежду необходимо пропитать определенным раствором. Вот его химический состав и компоненты раствора пока недоступны. Они имеются на языке пришельцев, но его еще предстоит изучить. Школьных знаний для сравнения и попыток познать, явно недостаточно. В библиотеке только время потеряет. Придется много отвечать любопытным женщинам на все вопросы о похождениях с подвигами и приключениями, да и необходимой литературы, скорее всего там не окажется. Это же не институтская библиотека. В ней учебникам места нет. Вполне возможно, что после этой командировки вырисовывается отпуск, месяц из которого он намерен провести в Москве в институтских и академических библиотеках. Уж повод для их посещения он придумает беспроигрышный.
Рано утром, даже не позволив сходить на завтрак, в номер к Владу ввалились несколько серьезных и, не терпящих возражений, суровых дядей без погон и знаков отличия, потребовав следовать за ними и с ними. Влад решил не конфликтовать с, явно тупоголовыми исполнителями и беспрекословно подчинился.
Везли долго на другой конец города, хоть город и небольших размеров. Вошли в двухэтажное серое здание и спустились в подвал, где роскошь и мрамор изменили первое внешнее впечатление о серости и неприветливости здания.
В громаднейшем кабинете кроме хозяина, восседавшего посреди длинного, т-образного стола, присутствовали начальник округа генерал лейтенант Меркулов, полковники и серьезные гражданские лица. Влада пригласили сесть поближе к хозяину в мягкое кожаное кресло, в котором он сразу утонул. Все молчали, и Влад поднял руку.
— Ты что-то хочешь сказать? — спросил генерал.
— Нет, не сказать, съесть бы чего-нибудь. Ваши стражи не позволили мне заглянуть в столовую. Если можно, чаю с булочкой. На голодный желудок все мысли только о еде.
Все чиновник, что ниже статуса генерала и хозяина кабинета, и, скорее всего, не до конца осознавшие, кого сюда пригласили, тихо, но возмущенно прогудели. Но генерал по-доброму улыбнулся и попросил у хозяина позаботиться о чае с булочкой. Народ, заметив доброе отношение большого начальства к молодому лейтенанту, прогудел уже более доброжелательно и с долей юмора.
— Полковник Шабанов Алексей Михайлович. Ты не против, если мы к тебе по-простому обращаемся? Влад, или ты хотел бы Вовкой-вентилятором? Мы хотели выразить тебе признательность и благодарность за выполнение задания и за спасение наших товарищей. Мы уже пообщались с ними и признаемся, что просто поражены. Поверить трудно, но не верить нельзя. Наши товарищи — это люди серьезные, да и других объяснений вообразить невозможно. Генерал Меркулов представляет тебя и весь экипаж к высоким правительственным наградам. Тебя лично к Герою.
— Ух, ты! — Влад подпрыгнул с кресла, вызвав всеобщее веселье и смех. Уже принесли чай с булочкой, и он с удовольствием проглотил их в два укуса.
— Еще?