Конвей бросил Бенни, но не успел увернуться, и связка ударила его в грудь. Он пошатнулся. Я подскочил к Конвею, схватил обеими руками за куртку и стал трясти так, что у него защелкали зубы.
Конвей рванулся. В руках у меня осталась только большая перламутровая пуговица.
Пальцы Конвея впились в мои волосы.
- Стой, стой, ребята! - во двор ввалилась толпа мальчишек с ракетками и мячами. Впереди бежал Фил Адамс.
Он кричал:
- Что это у вас? Драка? Драться, так драться по правилам!
Нас схватили за куртки и оттянули друг от друга. Фил вынул носовой платок и туго обвязал мне голову.
- И куда только ты лезешь с такими вихрами? - ворчал он.
- Все равно. Скорее, Фил. Пусти, - бормотал я.
Конвей смотрел на нас исподлобья.
- Сэт, повяжи мне тоже голову, - потребовал он. Коротенькие волосы Конвея трудно было ухватить даже щипцами, но Роджерс сейчас же вынул из кармана клетчатый платок и, аккуратно сложив его, повязал голову друга.
- Не забудь приемы бокса, которые я тебе показывал, - шептал мне Фил. - Не стискивай кулак. Бей косточками. И все в одну точку. Наскакивай снизу - нырком. Помни, что крач у тебя хорошо выходит. Ну, иди.
Меня отпустили. Я бросился к Конвею. У Конвея остренький противный подбородок! В подбородок! Рука выпрямилась как пружинная. Зубы у Конвея лязгнули.
Он отскочил, пригнулся и ударил меня в живот.
Я захлебнулся воздухом.
- Хук!.. Хук! - кричал Фил.
Я согнул руку, выбросил ее вверх, вбок.
- Ой! - взвизгнул Конвей.
Голова у него качнулась как тряпичная.
"Так!.." - подумал я.
Вдруг в глазах у меня потемнело и в горле стало горячо - Билли ударил меня в нос. Брызнула кровь, кто-то закричал. Кажется, Бенни Уоллес.
Я рассвирепел и, ничего не слыша, ничего не видя, замолотил кулаками куда попало.
Пуговицы отлетели от моей рубашки, нос распух, левый глаз не открывался, но я не чувствовал боли.
- Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! Не уйдешь! - сквозь зубы шипел я.
- Ура, Том! Конвей бежит! - закричали вокруг.
Но кулаки не могли остановиться.
- Очнись, дурень! Это я! - закричал Фил Адамс.
Он подошел поздравить меня с победой и пожать мою руку, а я заехал кулаком ему прямо в живот. Мальчики хохотали.
Я опустил руки и огляделся. Мальчики столпились вокруг меня. Конвей исчез.
Я был победителем.
Уоллес прикладывал к моему распухшему лицу намоченный под краном платок. Кто-то накинул мне на плечи куртку, кто-то надвинул на подбитый глаз фуражку, мальчики еще раз прокричали "ура" и пошли провожать меня домой.
Тетушка Эбигэйль открыла мне дверь.
- Господи, боже мой! - Она всплеснула руками и в ужасе отшатнулась.
- Это ничего, тетушка, - попытался я улыбнуться.
Но распухший нос и подбитый глаз не хотели слушаться: нос упрямо сворачивал в сторону, а глаз сам собой подмигивал.
Тетушка, не говоря ни слова, схватила меня за руку и потащила к дедушке.
- Полюбуйся, Даниэль! - воскликнула она и с размаху хлопнулась в кресло.
- Кра-а-савец! - сказал дедушка. - Кра-асавец! Где это тебя так разукрасили?
Я начал рассказывать, как Конвей пристал к Уоллесу, как я запустил в него связкой книг, как мы сцепились.
- ...Я сделал крач, а он не по правилам - в живот. Я ему - хук, понимаете: так и сюда. Он стукнул меня по носу. В кровь.
- Эх, - сказал дедушка, - шаг назад и выпад в сторону! Где у тебя голова была?!
- Прозевал, дедушка, но зато я его так свистнул в ухо...
Дедушка слушал, покачивая головой.
- Побежал, говоришь? - хлопнул он себя по колену. - Здорово! Так ему, разбойнику, и надо. Точь-в-точь так влетело от меня фискалу Джинглю. Мне тогда было лет двенадцать. Как сейчас помню эту историю. Хорошее было время...
- Даниэль, - перебила тетушка, - сейчас совсем не время для ваших детских воспоминаний. В драке не может быть ничего хорошего. Вам бы следовало объяснить это Тому.
- Не поможет, сестра, - сказал дедушка. - Это у нас в роду.
Тетушка поджала губы и встала.
- Нужно что-нибудь сделать с его синяками. Я полагаю - пилюли д-ра Паркса, примочка из отвара бузины и патентованная мазь Плорниша...
- Никаких пилюль. Холодный компресс и черная повязка на глаз, чтобы не пугал людей и лошадей.