На корабле меня все любят за то, что я ничего не боюсь и карабкаюсь по вантам не хуже любого матроса.
Приезжаем в Новый Орлеан.
Папа и мама не могут поверить своим глазам. Мама плачет от радости. Бен рассказывает, что я настоящий моряк. Папа очень доволен, что у него такой сын.
Потом я забираю папу и мамуи мы возвращаемся в Ривермут.
Дедушка ужасно рад, что я спас папу и маму от холеры, и нисколько на меня не сердится.
- Вот это парень так парень, - рассказывает Бен моим товарищам. По чести скажу, я бы на старости лет не постыдился служить под его командой. Из него выйдет настояший капитан.
Углы вагона стали темнеть. Наступал вечер.
"...Из него выйдет настоящий капитан" - стучали колеса. Вагон дрожал. Скамейка напротив отплыла куда-то в глубину вагона. Голова у меня перестала держаться на шее. Я заснул.
Когда я проснулся, в вагоне было уже почти совсем темно.
Кондуктор зажег свечу.
Вещи и люди выползли из темноты. Я опять увидел фермера, толстую даму и старичка.
А на третьей скамейке...
Я весь похолодел: на третьей скамейке от меня сидел матрос Бен. Он закрылся "Ривермутской уткой" и спал.
Зачем он перешел в этот вагон? Он следит за мной!
Какая-то дама вполголоса говорила своему соседу:
- Как неприятно! Я так удобно расположилась в том вагоне. И вдруг на последней станции его отцепили. Пришлось перейти сюда...
Ах, вот в чем дело. Я немножко успокоился.
- Не огорчайтесь, мэм, - ответил даме сосед. - Ведь мы уже подъезжаем к Бостону.
Я захватил свои вещи и вышел на площадку. В Бостоне я выскочил из поезда первым.
На вокзале было много народу. Я юркнул в толпу и, ныряя под локтями встречных, выбрался на улицу.
Я свернул в боковой переулок, чтобы запутать следы, и пошел быстрым шагом. Бежать я боялся: еще чего доброго примут за вора.
Вдруг я услышал за спиной тяжелые шаги. Я оглянулся. Матрос Бен!
Я перебежал на другую сторону и полетел что было духу.
Если успею добежать до угла, я сверну и спрячусь в первых воротах.
Шаги за спиной застучали громче и чаще.
Гонится. Он бегает в десять раз быстрее меня. Все пропало...
Я остановился и круто повернулся. Бен с разгону чуть не сшиб меня с ног.
- Вы следили за мной, матрос Бен?
- Вроде того, мастер Том, - отвечал Бен.
- Вас послали за мной?
- Не то чтоб послали, мастер Том. Но капитан думает, что вам одному не стоит пускаться в путешествие.
Я опустил голову, закусил губу и, нислова не говоря, пошел к вокзалу.
- Куда же вы, мастер Том? - сказал Бен. - Сегодня уже нет поезда. Зайдемте в гостиницу. Вот, направо. Я помню, тут раньше была хорошая гостиница.
Я так же молча повернул направо.
Гостиница была не гостиница, а постоялый двор для моряков.
В нашем номере стояли две койки, некрашеный стол, четыре стула и рукомойник.
Я сел на койку и уставился в угол. Мне хотелось плакать.
Откуда они узнали? Перец Виткомб выдал. И зачем я, дурак, ему сказал? Теперь возвращайся домой под конвоем. Глупо как! А папу и маму так и не увижу. Дедушка рассердится. Тетушка будет пилить...
- Мастер Том, - сказал матрос Бен жалобно, - не горюйте. Пойдемте прогуляемся.
- Нет.
- Сыграем в карты.
- Не хочу.
Матрос Бен сокрушенно покачал головой. Потом он встал и вышел из комнаты.
Вернулся он с большим подносом. Наподносе стояли два прибора, две кружки пива и большая сковорода. На сковороде вкусно шипела яичница с ветчиной.
Бен заботливо расставлял на столе посуду.
Я искоса следил за его руками. Запах горячей ветчины пробрался в ноздри, потом в горло, потом в желудок. Я вспомнил, что не ел с утра.
Бен разрезал яичницу пополам и плюхнул на мою тарелку желтый полукруг.
- Мастер Том, идите ужинать.
Я медленно встал, подошел к столу и выловил кусочек ветчины. Потом я взял кусочек яичницы, потом еще кусочек.