Как-то раз, приняв мой пакет, почтовый чиновник сказал мне:
- Для миссис Белли есть письмо из Нью-Йорка, - и подал мне большой синий конверт.
Письмо было от папиного двоюродного брата, дяди Сноу.
У дяди Сноу в Нью-Йорке была большая лавка. Дядя называл себя "настоящим американским дельцом", не интересрвался ничем, кроме биржевых бюллетеней, и не очень дружил с папой.
Вечером, после чая, мама прочитала письмо вслух.
Дядя Сноу писал:
Любезная кузина Люси!
Из Вашего письма я с прискорбием узнал о постигшей Вас утрате.
Моя супруга и дочь выражают Вам свое соболезнование.
Вы спрашиваете у меня совета, дорогая Люси. Я основательно обсудил Ваше положение, и вот что я могу предложить Вам.
Наш бедный Фред, к сожалению, не обеспечил Вас: пенсия, - если фирма Гроулер и К выдаст Вам ее, - далеко не достаточна.
Вашему сыну Томасу четырнадцатый год. Я могу принять его в свою торговлю и найти для него работу по силам.
Он сразу же начнет зарабатывать деньги (пока, конечно, немного) и приучится к труду, который даст ему со временем кусок хлеба.
Но я очень прошу Вас, дорогая кузина, поторопитесь с приездом. Я слышал, что Томас пишет стихи, а я придерживаюсь старой истины: из поэта не выйдет делец.
Надеюсь, что сын Ваш приступит к своим новым обязанностям не позже будущей недели.
Свидетельствую свое почтение уважаемому капитану Нёттеру и его сестрице.
Остаюсь готовый к услугам Роберт Сноу.
- Не нравится мне это письмо, Люси, - сказал дедушка. - Фред хотел для мальчика совсем другого. Тому надо поступать в университет.
- Вы забываете, папа, - ни у вас, ни у меня нет для этого денег.
- Деньги будут. Мы сдадим половину дома. Можно продать Рыжего. Мы с Эбигэйль старики. Нам немного нужно.
- Нет, дедушка. Не надо продавать Рыжего. Я еду в Нью-Йорк, - сказал я решительно.
- Что ты, Том, - уговаривал дедушка. Ты не знаешь, что такое служба в лавке. С утра до вечера - покупатели, счетные книги, реестры, накладные. Учение придется забросить навсегда.
- Я не заброшу учение. Я буду заниматься по вечерам. Я даже стихи буду писать, только не стану говорить дяде Сноу. Не уговаривайте меня, дедушка, я все равно поеду в Нью-Йорк.
- Я думаю, он прав, - грустно сказала мама.
---------
Через три дня мы с мамой, в дорожных пальто, с сумками через плечо, стояли на вокзале.
Дедушка, тетушка, Китти и матрос Бен провожали нас.
- Дорогая Люси, - говорила тетушка, вытирая глаза кончиком носового платка. - Не садитесь к окну: вас непременно продует. Том, застегни воротник. Как жаль, что мы уложили вязаный шарф.
- Мастер Том, - шептала мне Китти, - пирожки в плетеной корзиночке. Длинненькие - с капустой, а другие - с вареньем. Варенье ваше любимое - абрикосовое.
Китти была в праздничной шляпке с анютиными глазками, но шляпка съехала набок, волосы растрепались, Китти все время громко всхлипывала и терла лицо ладонью.
- Ты, старуха, устроила форменный потоп, - шутил Бен. - Мастеру Тому придется вплавь добираться до вагона. Эх, мастер Том, мастер Том, а я-то начал вырезывать вам такой славный фрегат.
- Пришлите мне ваш фрегат в Нью-Йорк, Бен. Я поставлю его на камин, - ответил я Бену.
Дедушка постукивал палкой по краю платформы и молчал.
До отхода поезда оставалось десять минут.
Вдруг чей-то голос крикнул:
- Том Белли! Том Белли, где ты?
- Я тут.
Расталкивая толпу локтями, к нам пробивались Джек Гаррис, Фил Адамс, Перец Виткомб, Лангдон и Марден.
- Мы еле удрали от Мольбери, - сказал Джек.
- Прощайся, Том, - торопил дедушка. - Пора в вагон.
Я пожал мальчикам руки.
Перец Виткомб всхлипнул.
- Пожалуйста, не надо, Перец, милый, - сказал я, - а то я тоже зареву.
Дедушка обнял меня.
- Ну, прощай, Том. Если будет очень трудно за прилавком у дядюшки Сноу, забирай маму и возвращайся ко мне...
- Третий звонок, Даниэль, - сказала тетушка.
Я быстро расцеловался со всеми и вслед за мамой вскочил на площадку вагона.
Поезд тронулся.
Мальчики и Бен пошли рядом с вагоном. Поезд ускорил ход.