Перед архонтом Кафом Валя предстала, разумеется, не в отвратной тюремной робе, похожей на пижаму. Какое там! Ей вернули все вещи да вдобавок предоставили кабинет следователя, чтобы девушка могла спокойно переодеться. Одна. Не смущаясь под чужими взглядами.
Доставили ее во дворец архонтов, правда, так же, как и в штаб-квартиру корпуса стражей, когда арестовывали. На одном из патрульных корабликов. Но и лишь потому, что другого транспорта в распоряжении стражей не было. Неоткуда им было взять лимузин.
Зато летела Валя в этот раз в сопровождении всего одного бойца. Да и тот нужен был не как конвоир, но чтобы просто за штурвалом сидеть. Так что, по крайней мере, тесниться в небольшой кабине летающего суденышка Вале на этот раз не пришлось.
Еще перед нею извинились. Дважды. Сначала следователь в кабинете, потом, перед самым вылетом — какой-то хмырь с квадратной физиономией, широкими плечами и изрядным брюшком. Шишка местная, не иначе.
Валя приняла оба извинения молча, сдержанными подчеркнуто-медленными кивками. Так королева могла выслушивать льстивую речь в свой адрес от какого-нибудь сановника. Привыкнув к лести, не считая ее чем-то особенным и значения тоже почти не придавая. Но и не возражая.
Архонт Каф встретил гостью в ярко освещенной целых тремя большими люстрами и роскошно обставленной гостиной, размером больше, чем вся Валина квартира. Пол устилал огромный пушистый ковер, прежде чем ступить на который Вале почти рефлекторно захотелось разуться. По углам темнела резная мебель наверняка из натурального дерева. Шкафы, стулья. Два пышных дивана, похожих на гигантские подушки, стояли вдоль стен.
Но не мебель была главной примечательной чертой этого места. Изюминкой, на которую Валя в первую очередь обратила внимание, стали картины в рамках, украшавшие стены.
Никаких пейзажей с морем и пальмами; никаких портретов членов семьи или изображений блюд. Все эти варианты казались банальностями, чуть ли не китчем рядом с тем, что висело на стенах в апартаментах архонта Кафа.
На одной картине был изображен город, точнее, темный силуэт города и с длинными тонкими башнями и коническими зданиями. Но… под водой, в полумраке морского дна.
Другая картина изображала спираль ДНК. Просто спираль ДНК, которую Валя смогла легко узнать, даже не будучи биологом. Но выполнена спираль была в трехмерной проекции и с учетом светотени, отчего могла показаться компьютерной графикой.
На третьей картине в небо рвалась, изрыгая дым и пламя из сопел, огромная ракета.
Четвертая картина больше походила на чертеж. Какой-то робот в разрезе, с разными деталями внутри.
Ну а на картине номер пять красовалась «летающая тарелка». Выглядевшая ярким светлым пятном на фоне ночного неба и леса.
— Одно из наиболее свежих технологических решений, которое мы переняли у вас, — прокомментировал последнюю картину архонт, заметив, что гостья задержала взгляд именно на ней, — позволяет преодолевать океаны и континенты за считанные часы. А главное, не нуждается в большом количестве топлива. За что хотелось бы поблагодарить управляемый термоядерный синтез.
Своими роскошными седеющими бакенбардами Каф напоминал Эйнштейна, голосом — английского дворецкого. Уже немолодой, он оставался стройным и держался с видом аристократа. Того же англичанина, только с титулом лорда, полученным не один век назад.
— Жаль только, что последний раз ваши наведывались к нам почти десять лет назад, — не удержался и посетовал архонт, — в первые годы моего пребывания в этой должности. Выпьете?
Сам он держал в одной руке стеклянный бокал на такой тонюсенькой ножке, что, казалось, пальцами можно переломить. В бокале плескалось что-то темное. И Валя, не будучи убежденной трезвенницей, в общих чертах понимала — что. Уж точно не чай или компот.
По этой же причине девушка не стала отвечать на предложение Кафа отказом.
— Почему нет, — были ее слова.
Архонт и его гостья подошли к маленькому столику, скорее тумбочке возле одного из диванов. На тумбочке стояла бутылка и несколько бокалов. Каф наполнил один из них до половины и протянул Вале.
Девушка чуть пригубила. Вино оказалось на любителя. Горчило, малость.
«Мадам, вино делает вас неотразимой, — вспомнился Вале анекдотический диалог. — Но я еще не пила. Зато я много выпил».
— Виноградник у меня свой, — похвалился архонт, — в одной из колоний… в Аргусе. Это на побережье соседнего континента. А народ-то в основном всякую гадость пьет. С океанических ферм.
Затем воскликнул в приливе какого-то не вполне здорового энтузиазма:
— И как вам все это? Я не про гостиную, не про вино… вообще.
И фирменным жестом памятников Ленину («мы пойдем другим путем») указал на огромное, почти во всю стену окно, за которым виднелась панорама вечернего города. Чем ближе была ночь, тем нарядней, даже цветастей он выглядел благодаря иллюминации зданий и гигантским голограммам, вспыхивавшим то тут, то там.
— Когда я только вошел в Совет архонтов, где стал курировать наиболее перспективные научные разработки, — говорил Каф, — только тогда я узнал, какую роль вы… такие как вы сыграли в нашем возвышении. Нет, даже не так. Кому мы все обязаны нашим возвышением.
— То есть… — начала было Валя, но архонт ее не слушал и перебил. Причем не от грубости, что могло бы обидеть. Исключительно от увлеченности и воодушевления. Отчего даже сердиться на него не получалось.
— Несколько веков назад мы были лишь одной из варварских стран. Если не хуже. Ресурсов мало, с соседними землями связи почти нет — мы ведь на острове. Местные царьки грызлись за каждый клочок земли. И сильнейшим среди них считался тот, кому удавалось прибрать к рукам лишний рудник. Народ сплошь неграмотный и живет как скот. А что мы видим теперь? И вы — видите. С вашими технологиями, чертежами, даже просто подсказками мы… взяв это за основу, рванули вперед и опередили весь мир. Многие племена готовы теперь поклоняться нам как богам!
«Молодец, возьми с полки пирожок», — так и подмывало съязвить Валю. Но вслух она ничего не сказала. Разве что сделала еще один глоток из бокала.
Но шутки шутками, а слова архонта многое объясняли. Да что там многое — практически все странности этого мира, где есть небоскребы, роботы и реактивное оружие… да много чего вообще. И одновременно — дикари с дубинками и в землянках.
Выходило, что не сами атланты достигли таких высот, но им помогли. Какие-то пришельцы из будущего. Но из какого? А главное — как? Алик вроде говорил, что изменить историю, вмешиваясь в ее естественный ход невозможно.
«Не совсем так, — поспешил поправить ее внутренний голос, — Алик-то как раз утверждал, что вмешательство возможно. Чем мы всю дорогу и занимались. Только не меняли ход истории, а наоборот. Делали так, чтобы произошли те события, которые впоследствии породили знакомую реальность. И которые без нас, как это ни парадоксально, произойти не могли».
Да, вмешиваться можно было по-разному. Валя это понимало. Но все равно, ускорить развитие целой страны — казалось ей чересчур.
— Мы уже не нуждаемся в органическом топливе, — продолжал похвальбу архонт Каф, — другие источники энергии используем. Более чистые, а главное, их запасы почти неисчерпаемы. Мы научились лечить многие болезни… больше скажу: теперь даже выращивание новых органов для нашей медицины не в диковинку. Мы обследовали всю планету. Мы создаем колонии на других континентах. На восточном континенте… до самого Внутреннего моря.
Валя машинально вспомнила громадное озеро на месте Черного моря и Днепра, оказавшееся в глубине континента.
— …и на западном. Кситлос, например. В перспективе возможны даже полеты в космос. На другие планеты. Я понимаю, для вас, в далеком будущем, все эти свершения давно стали рядовой обыденностью. Но все же ответьте: достойно ли мы распорядились вашей помощью? И как в вашем времени запомнили нас и нашу эпоху?
Последний вопрос был провокационным. Врать Валя не любила, так что пришлось воспользоваться советом не к ночи помянутого (даром, что еще не родившегося) Бальтасара Грасиана. Не говорить всей правды. А что, Вале такой подход не раз пригождался. Хотя бы в общении с подругами, приятельницами.
— О вас будут помнить веками, — сказала она с улыбкой, — да что там, тысячелетиями! Для многих ваша страна станет синонимом всего великого. О ваших свершениях будут слагать легенды. Вашими именами будут называть богов.
На последней фразе Вале еще вспомнился позывной «Гор», вышедший на связь во время поединка «летающей тарелки» с боевым беспилотником.
— Не поверите, до сих пор ведутся споры о вас, вашей роли в истории, — подытожила она.
Такая вот, не вся, но правда. Иначе было нельзя. Не хотелось Вале гостеприимного хозяина и исполненного достоинства человека разжаловать до Озимандии. Даром, что явившегося ей живьем.
По причине этой о том, что от Атлантиды не осталось даже руин — лишь россыпь крохотных островков — девушка дипломатично умолчала. Как и о том, что все достижения великой цивилизации ушли под воду вместе с большей частью ее территории. И почти не пригодились остальному миру, продолжившему развиваться естественным путем. Да прилично успевшему развиться. Даже без Атлантиды.
— Но вот о чем хотелось бы поговорить подробнее, — продолжила Валя, — так это о так называемых колониях.
— У нас не было другого выхода, — сквозь чопорность архонта Кафа проступила толика смущения, — на острове и прежде земли было маловато. А когда мы научились лечить почти все известные болезни… я уже молчу о междоусобицах, которые тоже немало жизней преждевременно обрывали. В общем, смертность сильно снизилась. А население, наоборот. Только за последние сто лет на порядок выросло. В результате на острове практически не осталось свободного места. По большому счету это один сплошной гигантский город. Даже сельским хозяйством заниматься негде. Хорошо, смогли гидропонику наладить, океанические фермы опять же. Но даже этого недостаточно. Вот и приходится создавать поселения на соседних континентах.
Сделав паузу в несколько секунд — дух перевести, Каф жадным глотком осушил бокал, пытаясь промочить пересохшее горло. После чего продолжил:
— А полезные ископаемые? Хоть и используем мы давно более экономные источники энергии… в углеводородах и прочей органике для этого не нуждаясь. Но все равно ископаемых требуется с каждым годом все больше. Металлов, стройматериалов. Да той же нефти — для химической промышленности. А как с этим обстоят дела на острове, я уже говорил.
Потом не удержался от сетования:
— Правда, мой коллега архонт Бейт, курирующий в Совете как раз колонизацию дальних земель, жалуется, что желающих ехать в колонии, трудиться там, жизнь обустраивать меньше, чем нужно. Даже обитатели нижних этажей… предпочитают тесниться в клетушках и довольствоваться скудными или случайными заработками — но здесь, в Посейдонисе. А не ехать невесть куда. Хотя в колонии любой из них мог бы обзавестись собственным домом. А в перспективе даже разбогатеть. Но не хотят… прозябать им легче, выходит. И вот еще что.
Прежде чем продолжить, архонт снова наполнил свой бокал и немного отпил.
— Мы ведь даже в колониях… не как варвары себя ведем. Если это вас волнует. Не так, чтобы едва придя, перебить всех мужчин и изнасиловать всех женщин.
«А что, с точностью наоборот поступаете? — снова едва удержалась Валя от колкости. — Если так, вам вовсе нет прощения».
— Наоборот, стараемся привлекать местных, — продолжал оправдываться Каф, — на разные работы… говорю же, рабочих рук там не хватает. Опять же торговать пытаемся, приобщать к прогрессу.
— Это все замечательно, — наконец смогла и Валя вставить слово, — но как насчет Гипербореи? Вы вот говорите, что не убиваете и не насилуете. Но если верить местным, ваш киборг похищал там девушек… для чего, кстати? Про какую-то исследовательскую программу нам втирал, но какой спрос с простой машины. Это первое. Второе: я лично видела, как ваш боевой аппарат с воздуха обстреливал мирные поселения. Собственно, за то, что мы помешали и тому, и другому, нас с Аликом арестовали и привезли в Посейдонис.
Аристократическая горделивость покинула архонта Кафа. Плечи поникли, в глазах появилась какая-то лирическая грусть. Словно про первую любовь вспомнил. Нет, скорее, о несчастной любви.
Прежде чем ответить, Каф налил себе еще вина, чем еще больше усилил ассоциацию. В бутылке теперь жидкости осталось на донышке. Притом, что Валя еще не сладила даже со своим первым бокалом.
— Гиперборея, — затем сказал архонт со вздохом, — с ней все не так просто, дорогая Ва-Си… или Ва-Ля… простите, забыл.
— Просто объясните, — попросила девушка, — потому что я сама не очень-то понимаю.
— На первый взгляд Гиперборея — почти идеальная колония, — услышала она в ответ. — Почти… потому что климат там жестковат… для нас… север все-таки. Зато ресурсов море! Леса и плодородные земли, в недрах немало нефти и разных металлов, включая золото. И это лишь по предварительным оценкам! Население — дикари, да и не так их и много.
— Но наверняка есть «но», — сказала Валя, и архонт кивнул.
— Многие вещи на деле оказываются не тем, чем кажутся, — молвил он философски, — особенно если кажутся слишком хорошими. Так и с Гипербореей. С нашим присутствием тамошние аборигены не хотели мириться. Ни с каким. Более того, они оказались не такими слабыми, как принято думать о дикарях. Среди них есть люди… среди женщин, обладающие удивительными способностями, которые в древности называли «магией». Да что там… я бы и сейчас назвал, потому что научного объяснения этому так до конца не получено. В общем, им подчинялись силы природы. Стихии.
— Молнии что ли на вас насылали? — не поняла Валя. А еще подумала, что если так, то колдунья, подсказавшая, как справиться с киборгом, была лишь бледной тенью своих коллег из прошлых времен. Теория «уже не торт» в действии.
Ответ архонта, впрочем, это предположение опроверг.
— Нет, — Каф махнул рукой, — на первый взгляд ничего необычного и сколько-нибудь эффектного. Просто с нашими людьми стали случаться неприятности. Вроде бы естественного происхождения, и вроде бы объяснимые с научной точки зрения. Просто происходили слишком часто и как по заказу. То лес превращался в непроходимый лабиринт… безвыходный, вдобавок. То дождь принимался лить с утра до вечера, нескончаемо, несколько дней. Отчего окрестности в болото превращались. То налетали стаи гнуса, то какая-то птица или зверушка заносила опасную инфекцию. Совпадения? Но почему сплошь не в нашу пользу?
Подняв в очередной раз бутылку, архонт бултыхнул остатки жидкости на донышке и с еще более погрустневшим видом поставил ее обратно. Как затем и бокал. Направился было к одному из шкафов — за добавкой; не иначе, был у него там полный бар спиртного. Однако передумал и плюхнулся на диван. Спесь «а ля аглицкий лорд» за ненадобностью отбросив.
— На какое-то время про Гиперборею вообще пришлось забыть, — сообщил он затем, — на столетие как минимум. Но и теперь… живьем мы туда не суемся. Предпочитаем технику посылать.
«Примерно как наши современники — на Луну или Марс, — подумала Валя, — ни фига себе сравненье! С непригодными для жизни планетами».
Сама она осталась стоять, присоединяться к хозяину гостиной не спешила. Не то, чего доброго, этот подвыпивший старый козел начнет приставать.
— Даром, что иная техника по виду похожа на человека, — продолжал архонт Каф, а гостья его вспомнила при этих словах киборга «Кена», — например, чтоб общение с местными наладить.
— Или убивать, разрушать и похищать, сохраняя жизни своих дражайших граждан, — съязвила Валя, — небось, если бы живых солдат послали… у них ведь мамы-папы есть. Братья, сестры, друзья. Устроили бы в случае мясорубки вам бунты по всей стране. С рисованием пацификов на стенах.
Разумеется, архонт не знал, что такое пацифик. Но общую мысль понял и согласно кивнул.
— Не без этого, конечно, — были его слова, — но поймите… как я уже говорил, не так все с этой Гипербореей просто.
Голос его звучал теперь почти умоляюще.
— Не поверите, у нас на Совете до сих пор нет согласия по этой теме. Более того, каждое заседание… стоит на нем хотя бы эту Гиперборею упомянуть, обязательно превращается в перебранку. Архонт Гимл… он у нас военными вопросами ведает, то и дело лезет с разными предложениями, как от гиперборейцев несчастных просто избавиться.
«Несчастных, ага, — подумала Валя, — крокодиловы слезы, знаем-с. А крокодиловы потому, что сам тоже не удержался, назвав массовое убийство… избавлением. Не хреново».
— От вульгарных налетов военной техники… операция «Гор», так называемая, — продолжал архонт, — чтобы разрушать и убивать, не неся потери. До экспериментов с климатом. С атмосферой, например. Ну, чтобы сделать Гиперборею холоднее, и тем вынудить аборигенов перебираться на соседний континент. Последнее предложение вообще из ряда вон. Наклон земной оси попытаться поменять. Добившись таким способом того же самого… изменения климата. Но надежнее.
— А вы? — с совершенно невинным видом осведомилась Валя, хотя ее так и подмывало подколоть собеседника.
Впрочем, как показал его ответ, архонта девушка недооценивала.
— А я как обычно против, — ответил он скромно, но с достоинством, — Гимл даже хотел меня привлечь… ну, научные учреждения, из числа тех, которые я курирую. Где и оборудование лучшее, и кадры. Я отказался. Хотя в подчинении Гимла и свои ученые есть. Надо же кому-то оружие разрабатывать и совершенствовать. Что до меня, то я считаю… и на Совете заявляю раз за разом, что эта затея вредна и даже опасна. Во-первых, последствия экспериментов с климатом… я не говорю про ось земную, трудно предсказать. Только в одном я уверен: что на нашем острове это тоже может отразиться, Да наверняка отразится… не лучшим образом.
— А во-вторых? — поинтересовалась Валя.
— А во-вторых, поступать подобным образом… уничтожая целый народ не просто непрактично. Это хуже варварства. Те, кто побежденных врагов убивает и насилует, хотя бы что-то получает… женщин тех же. И что-то оставляет после себя… в данном случае, свое потомство в этих женщинах. Нам же в лучшем случае при таких делах достанется зачищенная и почти непригодная для жизни местность. Не говоря о том, что женщины гиперборейцев… их таланты — это тоже ценный ресурс, если вдуматься. И пренебрегать им… все равно как дорогой мебелью печи топить.
Валя подумала, что когда припрет, на дрова пойдет даже дорогая мебель. Жители блокадного Ленинграда соврать не дадут. А вслух сказала:
— Так для этого вы похищали гиперборейских девушек? Надеялись заставить работать на себя? А не боялись, что они?..
— Да нет же! — всплеснув руками, воскликнул, перебивая ее, архонт Каф, так и не дослушав, как могли, по мнению его гостьи, подгадить атлантам плененные колдуньи, — ну как вам объяснить? В общем, не один век… ну, с тех пор, как ваши нам помогают, мы развивали лишь технику… наш общий дом. Но не развивались сами — люди, в нем живущие. Не до того было. А отсутствие развития неизбежно ведет к деградации. Население наше и деградирует. Вырождается, медленно, но верно. Причем последнее поколение — не сказать, что и медленно. Распространяется пьянство, наркомания, извращенные отношения. Да и даже добропорядочным людям… многим людям… и беднякам, и вполне обеспеченным просто плевать на мир за пределами привычного для них круга. До того дошло, что многие не умеют читать… даже имея возможность учиться. Возможность есть, но они не хотят.
— Но как здесь помогут гиперборейцы? — спросила все еще не понимающая Валя. — Сами-то они…
— Понимаю, они вообще письменности не имеют, — сказал архонт, — но если бы мы определили условия возникновения у женщин Гипербореи их способностей, о которых я говорил… на генном уровне и вообще. Если бы смогли эти условия воспроизвести и… как бы… распространить на наших людей, это бы неплохо подстегнуло их развитие.
Переведя дух, он затем подытожил:
— Так думал… и до сих пор думаю я. И так возникла программа «Жнец».