- Ты красива, прекрасно сложена, почему бы мне не жениться на тебе?
- Ты хотел сказать не это! - подозрительность! Надо срочно оправдываться.
- Я просто подумал, что, возможно, ты отпустишь моих друзей, если я буду твоим мужем.
Шимес успокоилась, откинула вуаль, и передо мной предстали ясные глаза влюбленной женщины. И за что меня бабы любят?
- Значит, ты все окончательно решил, да, Файон?
- Да, Шимес.
- Называй меня милая Шимес.
Дыхание Пьера исчезло, и я, ощущая на спине его взгляд решился:
- Да, милая Шимес, я хочу, чтобы ты была моей!
Просто удивительно, почему все женщины так быстро падают в обморок?
Глава 8
ЛЮБОВЬ
И НЕНАВИСТЬ
В своей жизни мне приходилось испытывать многое. Я умирал несчетное количество раз и столько же раз возрождался снова. Я знал многих женщин, и ни одной по тем или иным причинам не удалось довести меня до венца. И вот теперь, похоже, я влипал окончательно. У Шимес были далеко идущие планы, и в этой игре королевских особ мне, варркану и мужчине, отводилось довольно незавидное место рядом с постелью или в ней самой.
Споря сам с собой, я молча наблюдал за приготовлениями к свадьбе. Нелюди носились, словно угорелые. Что они делали, я так и не понял до самого начала ритуала. Шимес скрылась, а мы с Пьером были предоставлены сами себе.
Но это была относительная свобода муравьев в стакане, накрытом блюдцем. Не знаю, как варркан, но я постоянно чувствовал внутренний контроль со стороны Шимес. Тоненькие нити, словно паутина, опутывали мое сознание, и мне приходилось довольно тщательно контролировать мысли, стараясь, чтобы они не шли вразрез с моими словами. Хотя, если сказать откровенно, думать о Шимес с отвращением я просто не мог.
То, что она была самой ужасной женщиной в этом мире ведьм и колдунов, как-то отошло на второй план. Была очень привлекательная, весьма молодая и соблазнительная девушка, которая, как и все, хотела любви. Разве можно за это винить человека? Другое дело, все остальное. Но, памятуя о том, что в любую минуту Шимес может контролировать мои мысли, я старательно избегал этих тем.
Мой мозг, казалось, понял, что от него требуется, все мысли были профильтрованы и разукрашены, так что если бы ведьма вздумала меня сейчас проверить на предмет лояльности, то весьма удивилась бы, узнав, что моя страсть достигла своего апогея.
Пьер стоял у окна, молчаливо наблюдал за снующими туда-сюда нелюдями. Цепи с него, в отличие от меня, не сняли, но его это не сильно тяготило. Изредка я ловил его ободряющий взгляд, в котором мелькала искра заговора, но она моментально исчезала, уступая место послушанию и покорности.
У Шимес были немного странные вкусы. Вообще-то я не знаю, как проходит венчание и свадебный обряд, но, судя по тому, какой кровавой была помолвка, сама свадьба могла показаться просто райской жизнью. В зале были накрыты столы, хотя я не знал, что будет служить угощением, в одной из многочисленных комнат соорудили алтарь, на котором не было никакого упоминания о Боге или заменяющих его символов.
Обо мне тоже позаботились с некоторым своеобразием. Я не сказал бы, что со мной плохо обращались, хотя со стороны нелюдей трудно ожидать элегантности и утонченности.
Я уже успел побывать во внутреннем бассейне, наполненном довольно тухлой водой, где смыл с себя липкий пот. Меня даже одели соответствующим образом. Почти строгий костюм, не хватало только смокинга и бабочки.
Пьер, когда увидел меня в этой одежде, несмотря на ситуацию, чуть не рассмеялся. Ну что ж. Если я и смешон, то меня никто не видит.
Ко мне подошел один из боболоков и, обращаясь ко мне, чуть не склонил голову. Но господином, видимо, не посчитал нужным называть, по той причине, что пока я таковым не являлся.
- Наша госпожа просит вас пройти за мной в зал, где произойдет обручение.
- А он? - я кивнул на стоящего у окна Пьера, который наблюдал за нами.
- Он тоже будет приглашен, но немного позднее.
Я бросил взгляд на варркана и заметил едва заметный кивок. Ну что ж. Если просят меня одного, так или иначе, придется повиноваться.
Будем только надеяться, что мое расставание с Пьером будет носить временный характер. Я только хотел подойти к Пьеру и попрощаться.
Но едва я сделал шаг ему навстречу, как паутинки в моем сознании натянулись и заставили делать совсем не то, чего я хотел.
Мое тело развернулось, а ноги сами пошли за удаляющимся боболоком. Должен заметить, что весьма неприятное ощущение, что твоим телом вертят, как игрушкой, быстро прошло, и уже через несколько секунд мне казалось, что все, что я делаю, я делаю сам. Только мой слабый земной разум понимал, что с такими силами, какими обладает Шимес, я не только могу быстренько оказаться в одной с ней постели, но и при известном старании и изобретательности способен выполнить любую задачу.
Если Шимес будет и дальше управлять мной, то я даже буду способен пустить кровь и Пьеру, и Илонее. Понимание этого тяжелым гнетом лежало на моем сердце, и я был рад, что Шимес оставила в покое хотя бы мой земной разум, впрочем, от него было мало пользы. Он был слаб и беспомощен в этом мире.
Подданные Шимес постарались на славу.
Замок был украшен как новогодняя елка. Очевидно, в этот старый город, полный руин и праха, стекались богатства, которые награбили боболоки еще в прошлое свое объединение. Ковры, драгоценности, посуда. Но все это было повешено и расставлено неумелой рукой.
- Вам сюда! - сопровождающий меня боболок указал на дверь, ведущую в небольшую комнатку. В ней не было ничего примечательного, если говорить об обстановке, все было просто и даже красиво. Но в целом, участки неприкрытых коврами серых стен, черные драпировки и некоторые предметы, предназначенные явно для черной магии, произвели на меня немного гнетущее впечатление.
Трудно объяснить даже самому себе, что творилось в душе, пока я ждал Шимес. С одной стороны, я понимал, что это необходимо для спасения жизней Пьера и Илонеи. Да и моей, наверное. Но с другой стороны, я ощущал в душе неимоверную тягость предательства.
Двери открылись, и в комнату вошла Шимес в белом платье. Я смотрел, как она приближается ко мне, и думал о том, что земные люди говорят истинную правду о том, что подвенечный наряд красит любую женщину. А если учесть, что Шимес была далеко не простой женщиной, а очень и очень привлекательной, то можно догадаться, почему мое сердце застучало неровно и слишком громко.
Она была действительно прекрасна, эта ведьма с душою разбуженного зверя. Белое одеяние старательно скрывало ее формы, но мозг любого мужчины устроен таким образом, что способен дорисовать картину только по крохотному обнаженному участку тела.
В данном случае это оказались руки. Белые пальцы с длинными ногтями, накрашенными синим лаком, скромно сцепились впереди. И только по ним я мог догадываться, что скрывается под белыми кружевами платья.
Шимес подошла к алтарю с изображением Предвечного и опустилась на колени. Вообще-то я не знал, что делают в подобных случаях, и только толкнувшая меня сзади лапа боболока дала понять, что мою персону желают видеть рядом с Шимес. Толчок был достаточно сильным, чтобы я опустился на колени. Шимес чуть повернула голову, но за белой фатой я не смог увидеть ее глаз. Я только почувствовал, как она коснулась своим разумом моих мыслей. Благодарение Господу, что именно в этот момент мое мужское начало возобладало над всеми эмоциями! Шимес чуть заметно кивнула головой, видимо, вполне удовлетворенная увиденным.
- Начинайте!
Ее голос не был похож на все, что мне приходилось слышать до этого. Кротость и послушание, вот что было в нем. Хотя о послушании мог говорить как раз я. Шимес была инициатором, а я всего лишь жертвой.
Обойдя нас, к алтарю подошел крупный бобок, которых я, как ни странно, еще не встречал в старом дворце. Очевидно, эти сильные нелюди выполняли какие-то особенные поручения Шимес, как, например, сейчас. Или просто их было очень мало, что меня ничуть не удивило.
На своем веку я их покосил достаточно. На бобоке был просторный черный плащ с капюшоном. Со спины могло показаться, что это взаправдашний поп, но спереди, из-под капюшона, на меня смотрели маленькие красные глазки, в которых горела ненависть, и я даже порадовался, что в эту минуту рядом со мной Шимес.
Вообще-то хорошего здесь мало - если ведьма так бесцеремонно обходится с нелюдью, то что говорить обо мне? Похоже, я буду самым порабощенным мужем во всем мире. Ладно, это все ерунда, надеюсь, на рыбалку она меня отпускать будет, Какая к черту рыбалка! Я обругал себя всем своим черным запасом. Похоже, меня здорово окрутили, если я начинаю думать не о деле, а о простых мужских радостях.
Бобок тем временем повернулся к алтарю и стал монотонно говорить что-то на непонятном языке. У меня создалось впечатление, что это простой набор случайных фраз, произносимый только для того, чтобы создать видимость производимой церемонии.
Рука Шимес соскользнула со своего места и накрыла мою ладонь. Вообще-то довольно приятное чувство! Рука была теплой и напомнила мне молодые годы, когда одно вот такое прикосновение могло привести меня в неописуемый восторг.
Но сейчас я немного постарел, если можно назвать двадцать семь с хвостиком старостью, и волнение первых свиданий стало привычным. Но тогда непонятно, почему сердце колотится в груди, а рука отвечает на ласки Шимес. И в самом деле, моя ладонь действовала как бы независимо от меня. Она выскользнула из-под руки Шимес, накрыла ее и сжала. Я только почувствовал, как дыхание женщины сбилось.
Бобок продолжал что-то бубнить, когда Шимес тихим голосом сказала: