- Давай, попытайся. Я шестьдесят раз убивал в поединке, и каждый раз это были опытные бойцы, вооруженные до зубов. Не думаю, чтобы ты оказалась более удачливой.
Склонившись над ней, он начал расшнуровывать лиф ее платья, но она набросилась на него с когтями, точно дикая кошка. Он отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи, и без малейших усилий разорвал плотный бархат и кружевное белье разом. Фальшивая бледность ее набеленных лица и шеи оказалась еще более неестественной рядом с темной бронзой грудей. Его ладони скользнули к торчащим алым бутонам в центре упругих полушарий и ощутили, как они затвердели под его пальцами, превратившись в теплые камешки.
- Сейчас уже не Застис, мадам. Вам не удастся списать вот это на звезду. А ведь я так вам отвратителен. Позвольте, я сделаю вам еще неприятнее.
Он отбросил в сторону тяжелые складки ее юбки.
Когда он вошел в нее, она издала низкий горловой звук, который вряд ли можно было назвать гневным. Ее руки сомкнулись на его спине, но он оттолкнул ее и прижал к кровати, не давая ей двинуться под своим напором. Атака была непродолжительной, но яростной. Как только она закричала в исступленном экстазе, он перестал сдерживаться и отдался пьянящим судорогам наслаждения, сотрясавшим его в такт содроганиям ее бронзового тела.
- Ты делаешь мне больно, - прошептала она. Ее нежная рука скользнула по нему, исследуя крепкое мускулистое тело, его равнины и впадины, и нащупала средоточие его мужественности, которое даже сейчас слабо шевельнулось под ее прикосновением. - О, да ты неплохо оснащен для этого занятия.
- А ты шлюха, - лениво отозвался он.
Она только рассмеялась, и вскоре он бросил ее на спину и вновь овладел ею.
Голубоватая пыль сумерек осела в углах комнаты.
Орн выбрался из постели и встал перед открытым окном, безупречный в своей мужественности, точно изваянная статуя. Вал-Мала, приподнявшись на локте, разглядывала его.
- Ты соблазнил меня, Орн, а теперь уезжаешь. В Элисаар?
Он ничего не ответил.
- Окажи мне услугу, прежде чем уедешь, - сказала она и заметила искорку в глазах, обернувшихся к ней. - Помоги избавиться от лорда-правителя Корамвиса. - Не видя его губ, она предположила, что тот улыбается. - И от ведьмы, которая колдовала против меня.
Орн вернулся к постели и сел рядом с ней. Теперь она и в самом деле видела его улыбку. Но он все так же молчал.
- Орн, может ли так оказаться, что ребенок этой девки - не от Редона? Возможно, от какого-нибудь жреца, еще до того, как он использовал ее...
Он потянулся и накрыл ладонями ее груди.
- Вал-Мала, когда мы обнаружили Редона мертвым, девчонка впала в какой-то транс, и Амнор заявил, что сумеет вывести ее из него. Поэтому некоторое время он провел наедине с ней в своем шатре.
- Вот как! - она даже присвистнула.
- Да. Думаю, что ответил на оба твоих вопроса. А щенок, который так беспокоит тебя, всего лишь гнилой плод.
- Амнора нужно убить.
Орн пожал плечами. Она поймала зубами мочку его уха и с силой прикусила. Выругавшись, он оттолкнул ее.
- Делай, как хочешь, только отвяжись. Ты отвечаешь лишь перед богами.
- А ты? Чего хочешь ты - регентства или меня?
- Регентства. Ты, киска, бесполезный придаток к нему.
Белые звезды облепили небо, колышась в зеркале реки, по берегам которой тянулись к луне черные хижины. Немного поодаль, на другом берегу, отблеск храмовых огней освещал узкие ступеньки, ведущие к воде.
Ломандра пробиралась по тесным проулкам, вымощенным булыжниками, между кишащими крысами остатками стен. Время от времени она нервно оглядывалась по сторонам. И так уже из-за одной прогнившей двери вышел какой-то мужчина, решив, вероятно, что она шлюха, ищущая себе клиента. "Пропусти. Меня вызвали в гарнизон", - задыхаясь от страха, выпалила она, и это обращение к имени закона отрезвило его.
На этот раз она пришла сюда своими ногами, перепачкав край плаща грязью из сточных канав, - она, которая всегда приезжала в занавешенных носилках. Огромное здание казалось бесформенным, темные стены пятнала грязь и ночь.
- Чего тебе здесь нужно? - часовой у ворот преградил ей путь копьем.
У Ломандры уже совсем не осталось ни малейшего присутствия духа.
- Я пришла повидаться с Дракон-Лордом, Крином.
- Да неужели, красотка? Дракон занят, ему сейчас не до таких, как ты.
Она поникла, потеряв последние остатки надежды, но вдруг из мрака за воротами раздался голос другого мужчины:
- Эй, часовой! Пропусти даму.
Стражник обернулся, отсалютовал и отступил в сторону. Ломандра вошла в грязный и слякотный дворик. Она не видела лица мужчины, но голос показался ей знакомым. Он осторожно тронул ее за локоть.
- Леди Ломандра, если не ошибаюсь?
Он подвел ее к факелу, брызжущему каплями жира, и она узнала его. Его звали Лиун из Кармисса, он был одним из капитанов Крина.
- Да, теперь я вижу, что не ошибся, - его губы скривила насмешка. Должно быть, вы невыносимо по нему скучали, если осмелились прийти сюда в одиночестве. Придворной даме не место на этих улицах, особенно после заката.
- Я... мне нужно его видеть... - Она запнулась, не зная, как он поступит, поверит ли ей. Если он сочтет ее навязчивой дурочкой, влюбленной в Крина, то сделает все, чтобы не допустить ее до Дракон-Лорда. Но когда он снова заговорил, в его голосе прозвучала неожиданная теплота.
- С вашего позволения, у вас нездоровый вид. Пойдемте под крышу. Там довольно неприглядно, но зато туда не проникает речная сырость.
Они миновали шеренгу стоящих навытяжку часовых и вошли в массивную дверь из циббового дерева.
- Он что, наградил вас ребенком? - спросил он у нее как бы между делом.
- Нет, - ответила она. Глаза у нее слезились от усталости. - Нет.
И все же, подумала она, я здесь из-за ребенка. Из-за ребенка Ашне'е, под милосердным покровом тьмы унесенного из дворца и теперь спрятанного в одном из убогих домишек у реки. Старуха, снимавшая эту лачугу, едва бросила взгляд на покалеченную ручку малыша - вне всякого сомнения, на своем веку она повидала среди бедноты немало искалеченных сорванцов и их обезумевших матерей. Ломандра подавила внезапное, неизвестно откуда взявшееся желание расплакаться. Ей казалось, что она не спала уже год. Она и сама не знала, почему делает то, что велела ей девушка с Равнин, и не позволяла себе доискиваться ответа на этот вопрос, страшась узнать его.
Она почувствовала, как пальцы молодого лейтенанта сильнее сжались на ее локте.
- Вы нездоровы. Посидите здесь, я сам схожу за Крином.
Она осознала, что сидит в крошечной комнатушке, освещенной лампой и тусклым отблеском огня, чадящего в камине.
Ожидание показалось ей бесконечным, но наконец он все-таки пришел высокий широкоплечий мужчина, одетый по форме в коричневую кожу и темно-красный плащ гарнизона. У него было суровое проницательное лицо, покрытое шрамами, как и тело - еще с молодости, проведенной в приграничных стычках в Таддрикских горах и морских боях с закорианскими пиратами. Но главными на этом лице были наблюдательные и на редкость спокойные глаза. Его улыбка была сочувственной и дружеской, но не более, поскольку в их отношениях никогда не было места лишним чувствам. Они были любовниками лишь в постели.
- Чем могу служить, Ломандра?
Она раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова. Он мгновенно заметил, как резко постарело ее лицо. Глаза были покрасневшими и ненакрашенными, всегда ухоженные волосы висели сосульками.