О некоторых статьях в "Современниках" говорил:
- Вялая, бескровная статейка (например о "Собинове").
О "Репине":
- Сейчас я написал бы эту книгу по-другому...
А получив "Живой как жизнь", сказал:
- Книжка, пожалуй, невредная.
Но что за горьким был день, когда я поставила на письменный стол Корнея Ивановича пакет с несколькими экземплярами книги "О Чехове". Он принялся развязывать шпагат, а я направилась в свою комнату. Уже у двери за моей спиной раздался безнадежно-отчаянный голос:
- Терпеть не могу этот бразовский портрет! - И в то же мгновение мимо меня пролетела и упала книга.
Я наклонилась и рассмотрела портрет. Это была фотография Чехова, чем-то схожая с портретом работы Браза. Сгоряча Корней Иванович не вгляделся в фотографию и отшвырнул от себя книгу.
Спас меня сохранившийся титульный лист машинописного экземпляра, на котором Корней Иванович четко вывел:
"Корней Чуковский.
Чехов и его мастерство"
и поперек листа, карандашом:
"2 портрета
Один вначале - тот, что в VIII томе против 13 страницы (достать оригинал в Чеховском музее) другой работы Браза в самом конце".
Но этот лист я не сразу показала ему. Когда я опамятовалась и вновь вошла в кабинет, он повернул ко мне лицо, все залитое слезами...
Корней Иванович мечтал составить том своих критических статей, тех, которые наиболее ценил, и назвать эту книгу "Вечерняя радуга". Ему очень полюбились эти два слова, и он не раз перечислял статьи, которые включит в эту заветную свою книгу.
Но такой книги ему не пришлось издать. А заглавие он подарил поэту из села Ильинское - Семену Воскресенскому: "Вечерней радугой" назвал свою работу о стихах престарелого поэта. Статьи же, потерявшие свое заглавие, он стал вкладывать в папку, на которой написал: "VII том". Корней Иванович надеялся, что, выпустив VI том собрания своих сочинений, он вдогонку сдаст в издательство и "VII том".
Книга "Рассказы о Некрасове", статьи о Джеке Лондоне, о Короленко, "Ахматова и Маяковский" должны были стать основой этого тома.
Однажды у себя на столе я увидела толстую тетрадь в. твердом коричневом переплете. Она лежала открытой, и на первой странице было написано: "Кларина книга". Написано было так:
Кларина Книга
И под этим заглавием следовали вопросы:
"Как зовут Лаврецкого? Его адрес?
Адрес Кассиля?
Гаркави.
Книга Дубинской "Некрасов".
Клей.
Где детгизовский вариант "Бибигона"?"
К вечеру я рядом с вопросами написала ответы. Я узнала имя-отчество Лаврецкого и его адрес. И адрес Кассиля тоже. Подготовила сверку текстов диссертации А. Гаркави и книги Дубинской о Некрасове, необходимых для работы над статьей "Свое и чужое", где Корней Иванович защищал некрасоведа Гаркави от наскоков Дубинской 1.
1 Статья "Свое и чужое" была напечатана в "Литературной газете".
Детгизовский вариант "Бибигона" нашелся, и с левой стороны своих вопросов удовлетворенный Корней Иванович поставил крестики.
Тетрадь эта велась нерегулярно. То записи в ней шли день за днем, то она надолго исчезала и возникала на моем столе в те дни, когда Корней Иванович гневался на меня и старался припомнить как можно больше упущенных мною дел. Тогда появлялись такие записи:
"Клара (с гуся вода)
"Айболит" в Крымиздате.
"Рассказы о Шерлоке Холмсе" вышли в нескольких издательствах под моей редакцией и с моим предисловием.
Сказки вышли в Симферополе и др. местах.
Лирика. Где?
Энциклопедия!!!
Страницы воспоминаний (все перепутаны).
Почему в Детгизе не выходят сказки?"
По временам негодование Корнея Ивановича выплескивалось через край. Тогда с каждой строкой увеличивалось количество вопросительных знаков:
"Где газета? (один вопросительный знак)
Где 3-й том Чехова??" (два вопросительных знака).
Но этого показалось Корнею Ивановичу мало, и он приписал: "и 4-й".
"Где книги??? (три вопросительных знака).
Где членский билет Союза писателей???? (четыре вопросительных знака).
Где корректура Уитмена?????" (пять вопросительных знаков).
Перечень дел и вопросов начинался иногда без обращения, иногда Корней Иванович писал число, месяц, а порою на первой строке аккуратными буквами выводилось слово "Клариссима".
Наряду с деловыми поручениями, - например: "Просмотреть Тифлисские газеты за 1875 г. - Нет ли там о том, что Сл[епцов] читал "Сцены в мировом суде" публично", - были и такие просьбы: