Ты откудашний, удалый добрый молодец,
Ты коей орды, ты коей земли,
Как тебя именем зовут,
Нарекают тебя по отчеству?
…Прозывался он Ратибором, а родом происходил из Светелградского княжества, то есть из таинственного и загадочного ТАМ.
А папа его был князь Светел-града, Велемир Брониведович.
А мама его была княгиня Светел-града, Бронислава Еремеевна.
А сам он, как вы понимаете, был Ратибор Велемирович, княжич Светел-града.
То есть нашей Лады родной брат. Младший. Так он и сказал, скромно приопустив длинные ресницы:
— …Брат я ейный, молодший.
Раньше я думал, что выражение "отвисла челюсть" – это такая метафора. Преувеличение то есть.
Но в этот раз убедился, что никакое это не преувеличение, потому что челюсть (нижняя) у меня и вправду отвисла, и я никак не мог вернуть ее обратно.
Впрочем, мы все разинули: я и Жаб — пасти, а Ворон — клюв.
Ворон опомнился первым.
— Ты хочешь сказать, что явился к нам ОТТУДА? Из Тридевятого Царства?!
— Ага, — кивнул Ратибор, ухмыляясь. — Из него самого, Тридесятого Государства. Сестрицу, понимаете ли, разыскиваю. И, кажись, нашел, — он похлопал по одеялу, под которым спала Лёня.
— Не, — квакнул Жаб. — Не она. Она в зале спит. В большой то есть комнате.
— Сонное у вас тут, я гляжу, царство. А это тогда кто?
— Это Лёня, — квакнул Жаб.
— Э, погодите-ка! — каркнул Ворон. — Прежде чем задавать вопросы, молодой человек, вы бы потрудились сами объясниться! Ваше голословное утверждение, что вы – брат Лады, и, следовательно, наследник Светелградского княжества, нуждается в подтверждении – это примо. Секундо – как это у вас так просто получилось добраться к нам, когда даже великая магиня Бабушка, — тут он примолк на мгновение, и многозначительно посмотрел круглыми желтыми глазами на Ратибора, — даже Бабушка, повторюсь, за без малого сто лет не смогла найти пути назад! Чем вы докажете, что говорите правду? А если вы действительно явились к нам ОТТУДА, то откуда нам узнать, что вы не – гм-гм – креатура Темных сил? Или не один из злославных братьев Горыновичей?
Ратибор полез пятерней в затылок.
— Ну и кто бы мог подумать, что вы такие недоверчивые… Да уж не знаю, как и доказать вам – ни знаков у меня приметных, ни вещиц… Вот, разве блюдечко есть – оно-то бы показало, только мы яблочки-то все приели…
— М-молодой человек! — Ворон погрозил Ратибору кончиком крыла. — Какие блюдечки? Какие яблочки? Что вы городите? Документы покажите!
— Многоуважаемый преминистр! — вступил в разговор я, — какие могут быть в сказочном царстве-государстве документы? Тем более что при развитии современного печатного дела на Западе…
— А при чем тут Запад? Все просто посходили с ума – этот про Запад вдруг вспомнил, тот про яблочки с блюдечками…
— Летающими! — подсказал Жаб.
— Не, у меня блюдечко не летающее, обыкновенное, заговоренное, — сказал Ратибор. — А что такое "докуменьты"?
Я захихикал.
— Вот видишь, Ворон – он даже слова такого не знает! А был бы он питомцем Темных сил, у него бы с десяток бумажек был бы, и с разными печатями! И, кстати – раз уж ты ничего, кроме сказок, не читаешь (стыдно такую цитатку не узнать, классика все ж таки!), то хотя бы про блюдечко мог догадаться. По которому яблочко катается и картинки всякие показывает – магический аналог телевизора…
Ворон нахохлился.
— И потом, — продолжал я, — ты бы хотя бы пригляделся! Он же – вылитая Лада, только щупленькая!
Ратибор был действительно очень похож на сильно похудевшую Ладу. Это только вначале, из-под кровати он показался мне великаном — во-первых, из-за ракурса. А во-вторых, очень я уж испугался, а у страха, как известно, глаза велики. Теперь же, в относительно комфортных условиях — Ратибор держал меня на коленях, колени были не такие мягкие, как у Лады, но зато и не такие костлявые, как у Лёни, — я успокоился, взял себя в лапы и мог хладнокровно анализировать то, что видел и слышал.
А видел я следующее: глаза голубые, и с длинными ресницами – но об этом я уже вам сообщил; пушок под носом, зародыш будущих усов; щеки круглые, розовые, кожа нежная, губки пухлые – в точности такие же, как у Лады.
А слышал я шебуршение под кроватью — это Домовушка, с перепугу перекинувшийся в таракана, превращался обратно, и никак не мог превратиться – что-то там у него заело в механизме. Или, скорее, в организме.
Наконец у Домовушки получилось — он выполз из-под кровати, чихнул и уставился на Ратибора.
А Ратибор, соответственно, уставился на Домовушку. И совершенно неожиданно (для меня, во всяком случае) повел себя очень странно: вскочил (я едва успел спрыгнуть с его колен), замахал руками, завопил:
— Чур меня, чур, нечисть поганая!
Мы с Вороном переглянулись, Ворон недоуменно пожал крыльями, и тут мне стало совсем не до взглядов, потому что этот перепуганный юнец запустил в Домовушку магионный заряд, и немалой мощности. Ни экранировать этот заряд, ни нейтрализовать встречным зарядом, ни тем более поймать его в сетку из магионов я не успевал – я не умею еще так быстро оперировать с магическими частицами или полями. Но, не успев даже сообразить, что к чему, даже не успев испугаться, я сделал единственно возможное, что было в моих силах: рискуя собственной такой нежной, такой шелковистой шкурой я бросился на Домовушку и сбил его с ног.
И едва успел – ему опалило шерстку на макушке, да и моему хвосту немного досталось.
Но мы были живы – и это главное!
Ну, как тут не повторить – ай, да я! За один день, который далеко еще не закончился, я спас уже троих: Крыса от удушения, Егорушку от преждевременной старости, а Домовушку – от испепеления.
Магионный заряд попал в зеркальную дверь шкафа и полностью в ней растворился. Зеркало помутнело, перестало отражать нас, и какие-то в нем появились разноцветные волны и круги.
Ворон тоже не зевал: он растопырил крылья и заорал диким голосом: "Спать!" — прямо в лицо Ратибору.
Я думал, что на мага гипноз не подействует.
Подействовал, еще и как: Ратибор рухнул на кровать, прямо поперек мирно спавшей Леонидии.
И захрапел.
Мы перевели дух.
— Ну, и денек сегодня, зашибись! — проквакал Жаб, выпрыгивая из-под кровати. — А вроде бы и не пятница, и не тринадцатое…
Забегая вперед, скажу – все то, что произошло с утра к этому часу, было еще лютиками-цветочками. Ягодки (клюква с рябиной) достались нам позже.