Усталые цапли скользят,
В воде отражаются черной.
Их крыльев широк размах,
Медлительны их движенья;
Плывут они в небесах,
Гребут в воде отраженья.
Но рыбак туповатый и важный
На них расставляет сети,
Не видя, что птицы эти
Гребут в высоте отважно,
Что в мокрые сети скуки
Птицы не попадают.
Напрасно он в тине их ищет,
Птицы все выше взмывают,
И мчатся, как призраки, мимо,
Безумны и неуловимы!
Лодка
(Перевод Ф. Мендельсона)
Морозит к ночи. На деревьях иней
Алмазами сверкает под луной.
И в чистом небе тучки ни одной:
Плывет луна над белою пустыней.
Как сталь с серебряным узором, черный лед,
И звезды смотрят на реку в печали:
Там лодка вмерзла, весла в плен попали,
Одна, недвижно, но чего-то ждет.
Вдруг сокрушит оковы ледяные
Какой-нибудь герой, и лодку поведет
В моря, где пламенем охвачен небосвод,
В далекий рай, к теплу, в края иные?
А может быть, она обречена
Следить, в безмолвье белом прозябая,
Как птицы вольные над ней за стаей стая
Летят туда, где вечная весна?
Не знаю, где
(Перевод В. Брюсова)
Это где-то на севере, где, я не знаю,
Это где-то на полюсе, в мире стальном,
Там, где стужа когтями скребется по краю
Селитренных скал, изукрашенных льдом.
Это - холод великий, едва отраженный
В серебряном зеркале мертвых озер:
Это - иней, что точит, морочит - бессонный,
Низкорослый, безлиственный бор.
Это - полночь, огромный скелет обнаженный
Над серебряным зеркалом мертвых озер,
Это - полночь, что точит, морочит, хохочет,
Но раздвинуть руками гигантскими хочет
Холодный и звездный простор.