- Если хочешь.
Они пошли через палаточный город. Кое-кто из людей махал им или просто приветствовал. Сангфугол каждый раз вздрагивал, как будто все они таили в себе страшную опасность. Наконец они дошли до палатки Саймона и обнаружили Бинабика, который как раз собирался выйти. Натягивая подбитые мехом сапоги, тролль дружелюбно болтал о пропавшем роге - поиски продолжались уже три дня и все еще ни к чему не привели - и на разные другие темы. Арфисту явно хотелось, чтобы тролль поскорее ушел; Бинабик не мог не заметить этого. Он резко оборвал разговор и удалился, чтобы присоединиться к Джулой и носителям свитка.
Как только он вышел, Сангфугол с облегчением вздохнул и, не обращая внимания на грязь, опустился на пол палатки. Саймон начинал беспокоиться. Что-то было не в порядке.
- В чем дело? - спросил он. - Тебя что-то испугало?
Арфист наклонился поближе, он говорил совсем тихо, почти шептал:
- Бииабик говорит, что они все еще ищут этот рог. Он, кажется, очень нужен Джошуа.
Саймон пожал плечами.
- Никто не знает, будет ли от него какой-нибудь толк. Это нужно для Камариса. Мы надеемся, что нам удастся таким образом вернуть ему разум.
- Бессмыслица, - арфист пожал плечами. - Как рог может сделать что-то подобное?
- Не знаю, - нетерпеливо сказал Саймон. - Ты об этом так спешил со мной поговорить?
- Представляю, как рассердится принц, когда найдут вора.
- Он просто повесит его у Дома Расставаний, - раздраженно начал Саймон и осекся, увидев побелевшее лицо арфиста. - Что случилось, в конце концов? Милостивый Эйдон, Сангфугол, это ты, что ли, украл его?
- Нет, нет! - визгливо вскрикнул арфист. - Это не я, клянусь!
Саймон пристально смотрел на него.
- Нет, - сказал наконец Сангфугол дрожащим голосом. - Но я знаю, где он.
- Что?.. Где?!
- Он у меня в палатке, - арфист произнес это ровным голосом мученика, приговоренного к смерти, который в последний раз обращается с мольбой к своим палачам.
- Как это может быть? Он в твоей палатке, и ты его не брал?
- Милость Эйдона, Саймон, клянусь, нет! Я нашел его в вещах Таузера после его смерти. Я... Я любил этого старика, Саймон. По-своему. Я знаю, что он пьяница и что иногда мне больше всего хотелось вбить его старую голову в плечи. Но он был добр ко мне, когда я был мальчиком... и, будь оно проклято, мне не хватает его.
Несмотря на искреннюю боль в голосе арфиста, Саймон уже снова начинал терять терпение.
- Но почему ты взял его себе? Почему ты никому не сказал?
- Я просто хотел иметь что-то из его вещей, Саймон. - Он выглядел пристыженным и несчастным, как мокрая кошка. - Я похоронил с ним мою вторую лютню. Я думал, он не стал бы возражать... Я думал, это его рог! - Он потянулся, чтобы схватить Саймона за руку, но на полдороге остановился и отдернул руку. - Потом, когда я понял, о чем весь этот шум и поиски, мне было страшно признаться, что рог у меня. Могли подумать, что я украл его у Таузера, когда он умер. А я никогда не сделал бы ничего подобного, Саймон!
Мгновенная злость Саймона уже угасла. Арфист, казалось, вот-вот расплачется.
- Ты должен был все рассказать, - мягко сказал юноша. - Никто не подумал бы о тебе плохо. А теперь лучше нам пойти и поговорить с Джошуа.
- О нет! Он рассвирепеет! Нет, Саймон, давай я Просто отдам его тебе - а ты скажешь, что где-то нашел его. Ты будешь героем.
Саймон немного подумал.
- Нет, - сказал он наконец. - Не думаю, что это хорошая идея. Во-первых, мне придется сказать принцу Джошуа, где я нашел его. А вдруг выяснится, что кто-то уже искал там? Тогда будет выглядеть так, как будто это я украл его. Он выразительно помотал головой. В кои-то веки раз это не Саймон совершил такую простаковскую ошибку - теперь он совсем не торопился брать вину на себя. - В любом случае, это будет совсем не так страшно, как ты думаешь. Я пойду с тобой. Джошуа вовсе не злой - ты же его знаешь.
- Он сказал однажды, что если я еще раз спою "Женщину из Наббана", он велит отрубить мне голову. - Теперь, когда худшие из страхов Сангфугола были позади, арфист был опасно близок к тому, чтобы рассердиться.
- Я бы так и сделал на его месте, - заметил Саймон. - Мы все устали от этой песни. - Он встал и протянул арфисту руку. - Теперь вставай и пойдем к принцу. Если бы ты не ждал столько времени, было бы гораздо проще.
Сангфугол горестно покачал головой.
- Сначала легче было молчать. Я все думал, что вынесу его и оставлю где-нибудь, где его легко найдут, но потом испугался, что кто-нибудь увидит, как я буду делать это. - Он глубоко вздохнул. - Я так беспокоился, что две последние ночи почти не спал.
- Ты почувствуешь себя много лучше, как только поговоришь с Джошуа. А теперь вставай.
Они вышли из палатки. Арфист постоял немного на солнце, сморщил тонкий нос и изобразил слабую улыбку, как будто учуял близкое избавление.
- Спасибо, Саймон, - сказал он. - Ты хороший друг.
Саймон издевательски хихикнул, потом похлопал арфиста по плечу.
- Давай поговорим с ним прямо сейчас. Он как раз только что позавтракал. Я всегда дружелюбнее настроен после еды. Будем надеяться, что это срабатывает и с принцами.
После полуденной трапезы все они собрались в Доме Расставания. Джошуа торжественно стоял перед каменным алтарем, на котором все еще лежал Торн. Саймон чувствовал, как напряжен принц.
Остальные собравшиеся в зале тихо переговаривались между собой. Беседа казалась натянутой, но молчание в таком огромном зале вышло бы еще более пугающим. Солнечный свет проникал в дверь, но не мог достичь дальних углов помещения. Это место напоминало часовню, и Саймон не мог удержаться от мысли, что их, возможно, ожидает чудо. Если им удастся вернуть чувства и разум Камарису, человеку, почти сорок лет отсутствовавшему в мире, это действительно будет чем-то вроде воскрешения из мертвых.
Он вспомнил слова Мириамели и подавил дрожь. Может быть, все это неправильно. Может быть, Камариса действительно следовало бы оставить в покое.
Джошуа вертел в руках рог из зуба дракона, рассеянно разглядывая надписи. Когда принцу принесли Целлиан, он вовсе не был так рассержен, как опасался Сангфугол, а только удивился, зачем Таузеру понадобилось уносить и прятать подарок Амерасу. Когда прошла первая вспышка гнева, Джошуа был настолько великодушен, что даже просил Сангфугола остаться и посмотреть, что произойдет. Но получивший помилование арфист не хотел больше иметь ничего общего с рогом и принцами; он отправился в постель, чтобы хоть немного восстановить отнятые страхом силы.
Среди дюжины собравшихся в зале людей произошло какое-то движение. Вошел герцог Изгримнур, ведя за собой сира Камариса. Старик, одетый в парадную рубашку и чулки, словно ребенок, наряженный для похода в церковь, вошел и огляделся, прищурившись, как будто оценивая западню, в которую его завлекли. Все это выглядело почти так, как если бы Камарис совершил тяжкое преступление; стоявшие в зале вглядывались в его лицо, как бы стараясь запомнить каждую черточку. Старый рыцарь казался очень напуганным.
Мириамель говорила, что старик был швейцаром и слугой-за-все в трактире в Кванитупупе и с ним там ужасно обращались, вспомнил Саймон; может быть он боится, что его собираются наказать? И действительно, Камарис выглядел так, словно мечтал оказаться за тысячу миль от Дома Расставания.
- Вот, сир Камарис, - Джошуа поднял с алтаря Торн; судя по тому, как он держал меч, Торн сейчас был легче ивового прутика. Помня об изменчивом нраве клинка, Саймон задумался, что это может означать. Когда-то он считал, что у клинка могут быть собственные желания и он сразу легчает, когда хозяин делает то, чего ему хочется. Может быть теперь его цель была достигнута? Он почти вернулся к своему прежнему господину?
Принц Джошуа подал меч Камарису рукоятью вперед, но старик не взял его.
- Пожалуйста, сир Камарис, это же Торн. Ои был вашим и вашим остался.
Выражение лица старика стало еще более несчастным. Ои отступил назад, подняв руки, словно защищаясь от нападения. Изгримнур удержал его за локоть.
- Все королю, - пророкотал герцог. - Это ваше, Камарис.
- Слудиг, - позвал принц, - у тебя есть пояс для меча?
Риммерсман шагнул вперед, держа пояс, на котором висели тяжелые ножны из черной кожи, инкрустированной серебром. С помощью своего господина Изгримнура он затянул пряжку на талии Камариса. Старик не сопротивлялся. Фактически, подумал Саймон, с тем же успехом он мог бы превратиться в камень. Когда они закончили, Джошуа осторожно опустил меч в ножны, так что его рукоять оказалась у самого локтя старого рыцаря.