- Дело же не в этом. Она принцесса, Адиту, дочь Верховного короля.
- Дочь твоего врага? Это тебя беспокоит? - Она, казалось, была искренне озадачена.
- Нет, - он покачал головой. - Нет, нет, нет, - нетерпеливо огляделся вокруг, не понимая, как объяснить ей это. - Ты дочь короля и королевы зидайя, так?
- Более или менее так - во всяком случае на вашем языке. Я из Дома Танцев Года, да.
- Ну вот, если кто-нибудь - из незнатной семьи или плохого рода - захотел бы на тебе жениться?
- Плохого... рода? - Адиту внимательно посмотрела на него. - Ты спрашиваешь, могу ли я решить, что кто-то из моего народа ниже меня? Нас долго было слишком мало для этого, Саймон. А почему ты должен на ней жениться? Разве ваш народ не может любить, не вступая в брак?
На мгновение Саймон лишился дара речи. Любить королевскую дочь, даже не подумав жениться на ней?
- Я рыцарь, - сдержанно сказал он, - и должен вести себя благородно.
- Это любить кого-то неблагородно? - она покачала головой. Насмешливая улыбка вернулась на свое место. - А ты говоришь, что не понимаешь меня, Саймон.
Саймон уперся локтями в колени и закрыл лицо руками.
- Ты хочешь сказать, что твоему народу все равно, кто на ком женится? Я в это не верю.
- Именно это послужило поводом для окончательного разрыва между зидайя и хикедайя, - сказала Адиту. Когда он посмотрел на нее, золотые глаза ситхи стали жесткими. - Мы хорошо усвоили этот ужасный урок.
- Что ты имеешь в виду?
- Это смерть Друкхи, сына Утук'ку и Экименису Черного Посоха, разделила наши семьи. Друкхи женился на Ненайсу из рода Соловья. - Она подняла руку и сделала жест, словно закрывала книгу. - Она была убита смертными еще в те годы, когда Туметай не поглотили льды. Это был несчастный случай. Она танцевала в лесу. Смертного охотника привлек блеск ее яркого платья. Думая, что видит оперение птицы, он спустил стрелу. Когда Друкхи нашел мертвую Ненайсу, он сошел с ума. - Адиту скорбно склонила голову, словно это случилось совсем недавно.
Она замолчала, и Саймон спросил:
- Но почему это поссорило ваши семьи и какое это имеет отношение к женитьбе по собственному желанию?
- Это долгая история, Сеоман, - возможно, самая длинная из тех, что рассказывают ситхи, за исключением только Бегства из Сада и Перехода через Черные Моря в Светлый Ард. - Тонким пальцем она подвинула один из камешков шента. - В то время Утук'ку и ее муж правили всеми Рожденными в Саду - они были Хранителями Рощ Танцев Года. Когда ее сын полюбил Ненайсу, дочь Дженджияны и ее супруга Инитри, Утук'ку резко возражала против этого. Родители Ненайсу были зидайя, хотя в те давно прошедшие дни наш род назывался иначе. Они также верили, что смертным, пришедшим на эту землю после того, как здесь появились Рожденные в Саду, должно быть позволено жить свободно, пока они не захотят воевать с нашим народом.
Она более затейливо расставляла камешки на лежащей перед ней доске.
- Утук'ку и ее клан считали, что смертным следует уйти за океан, а воспротивившиеся этому должны быть убиты - так, как некоторые смертные фермеры давят насекомых, которых они находят на своих полях. Но, поскольку эти два великих клана и множество меньших, союзничавших либо с тем, либо с другим, разделились на примерно равные части, даже Утук'ку, Глава Дома Танцев Года, не могла навязывать остальным свое мнение. Видишь, Сеоман, у нас никогда не было "королей" и "королев", как у вас, смертных.
Во всяком случае, Утук'ку и ее муж были в ярости, что их сын женился на женщине из, как они считали, клана предателей, противостоявшего им. Когда Ненайсу была убита, Друкхи сошел с ума и поклялся, что убьет любого смертного, который попадется у него на пути. Люди клана Ненайсу пытались удержать его, хотя они были опечалены и испуганы не меньше, чем он. Когда созвали Ясиру, Рожденные в Саду не смогли прийти к соглашению. Но, достаточно напуганные тем, что может произойти, если Друкхи останется на свободе, они решили подвергнуть его заточению - нечто, никогда до тех пор не случавшееся по эту сторону океана. - Она вздохнула. - Это было слишком для него и для его безумия - быть пленником у своего собственного народа, в то время как те, кого он считал убийцами своей жены, оставались свободными. Друкхи заставил себя умереть.
Саймон был очарован. Ему страшно понравилась эта прекрасная сказка, хотя он и видел по выражению лица Адиту, что для ситхи все это было очень серьезно.
- Ты хочешь сказать, что он убил себя?
- Не так, как ты думаешь, Сеоман. Нет, скорее Друкхи просто... перестал жить. Когда его нашли мертвым в пещере Си-инджиян'ре, Утук'ку и Экименису собрали свой клан и ушли на север, поклявшись не иметь больше ничего общего с людьми Дженджияны.
- Но сперва все пошли на Сесуадру, - сказал он, - в Дом Расставании. И там они заключили договор, что я видел во время бдения в Обсерватории.
Она кивнула.
- Судя по тому, что ты рассказал, я думаю, ты действительно видел истинное видение прошлого.
- И поэтому Утук'ку и норны так ненавидят смертных?
- Да. Но кроме того они воевали с первыми смертными Эрнистира задолго до того, как Эрн дал этой земле такое название. В этом сражении Экименису и многие другие хикедайя потеряли жизнь. Так что норны могли лелеять и другие обиды.
Саймон откинулся назад, обхватив руками колени.
- Я не знал. Моргенс, Бинабик или кто-то еще говорил мне, что битва при Ноке была первой, в которой смертные убивали ситхи.
- Ситхи - да, зидайя. Но люди Утук'ку несколько раз вступали в сражение со смертньми, прежде чем из западных морей пришли мореходы и переменили все. Она опустила голову. - Так что ты видишь, - закончила Адиту, - почему мы. Дети Рассвета, так осторожны и не любим говорить, что кто-то выше других. Эти слова для нас обозначают трагедию.
Он кивнул.
- Думаю, понимаю. Но у нас пока по-другому, Адиту. Существуют правила, кто на ком может жениться... и наши принцессы не выходят замуж за безземельных рыцарей, особенно за таких, которые в недавнем прошлом были поварятами.
- Ты видел эти правила? Они содержатся в одном из ваших священных текстов?
Он поморщился.
- Ты же знаешь, что я имею в виду. Послушала бы ты Камариса, если хочешь понять, как у нас все устроено. Он знает все - кому надо кланяться, в какой день какой цвет нужно носить... - Саймон грустно засмеялся: - Если бы я спросил его; может ли кто-нибудь вроде меня жениться на принцессе, я думаю, он отрубил бы мне голову. Но ласково. И без всякого удовольствия.
- Ах да, Камарис. - Казалось, Адиту собирается сказать что-то значительное. - Он... странный человек. Он многое повидал, как я думаю.
Саймон внимательно посмотрел на нее, но не смог разглядеть никакого особого значения за ее словами.
- Повидал. И мне кажется, что всему этому он собирается научить меня еще до того, как мы придем в Наббан. Но это не повод для жалоб. - Он встал. Собственно говоря, скоро стемнеет, так что мне надо пойти повидаться с ним. Он хотел показать мне, как нужно пользоваться щитом... - Саймон помолчал. Спасибо, что поговорила со мной, Адиту.
Она кивнула.
- Не думаю, что сказала тебе что-нибудь полезное, но надеюсь, ты не будешь так грустить, Сеоман.
Он пожал плечами, подбирая с полу свой плащ.
- Подожди, - сказала она, поднимаясь. - Я пойду с тобой.
- Повидать Камариса?
- Нет, у меня другое дело. Но мы можем идти вместе, пока наши дороги не разойдутся.
Она вышла из палатки вслед за ним. В остутствии прикосновений хрустальный шар померцав, затуманился и стал темным.
- Ну, - сказала герцогиня Гутрун. В ее нетерпеливом тоне Мириамель ясно слышала тревогу.
Джулой встала. Она сжала на мгновение руку Воршевы, потом положила ее на одеяло.
- Ничего страшного, - сказала колдунья. - Немного крови, вот и все. Она уже остановилась. У вас было много собственных детей, Гутрун, и еще больше внуков. Вам следовало бы знать, что тут не о чем так волноваться.