- Вы говорите так, как будто мы старики.
- Время убийственно для старых. И непонятно для всех.
- А если бы... Нет, ничего.
- Вы хотели что-то сказать?
- Вам показалось.
- Нет, не показалось, и я знаю, что вы имели в виду.
- Что же?
- Одно слово.
- Какое?
- Хронда.
Она вздрогнула. Это был страх.
- Не бойтесь, прошу вас. Мы оба - лишь двое посторонних, которые знают это, - понятно, кроме вашего мужа и команды доктора Соуви.
- Что вы знаете?
- То же, что и вы.
- Не может быть. Это тайна.
- Я не говорил этого слова никому, кроме вас. Я знал, что вам оно известно.
- Как вы могли узнать? Вы понимаете, чем рискуете?
- Я не рискую ничем, потому что мои сведения столь же легальны, как ваши. С той разницей, что я знаю, от кого вы их получили, а вы не знаете, откуда получил их я.
- Разница не в вашу пользу. Так откуда вы узнали?
- А сказать вам, откуда узнали вы?
- Вы ничего не знаете! - она вся дрожала.
- Я не могу вам сказать. Не имею права.
- Но вы уже сказали...
- Не больше того, что сказал вам ваш муж.
- Откуда вы знаете, что это он?
- Никто из правительства, кроме премьера, не знает. Премьера зовут Моррибонд. Просто, не так ли?
- Но каким образом? Подслушивание?
- Не думаю. Не было нужды. Просто он должен был вам сказать.
- Не думаете ли вы, что я...
- Нет. Он сказал именно потому, что вы бы никогда не потребовали. Он хотел вам дать что-то, что имело для него высшую ценность.
- Значит не подслушивание, а психология?
- Да.
- Который час?
- Без двух минут два.
- Не знаю, что станет со всем этим. - Она смотрела в окружающий мрак. Тени ветвей, плоские и четкие, дрожали на посыпанной гравием дорожке. Казалось, что тени неподвижны, а дрожит земля. - Мы здесь уже скандально долго, - сказала она. вы не догадываетесь, почему?
- Начинаю догадываться.
- Тайна, которая... Которая сделает это, уже не тайна за минуту до... часа ноль. Может быть, мы перестанем существовать. Вы это тоже знаете?
- Знаю. Но не этой же ночью!
- Именно этой.
- Однако еще недавно...
- Да, были кое-какие сложности. Но теперь их нет.
Она почти касалась его груди. Говорила, не видя:
- Он будет молодым. Он в этом уверен.
- Ну да, конечно.
- Не говорите ничего, прошу вас. Я не верю, не могу верить, хотя и знаю... Это словно не взаправду, так не бывает. Но теперь уже все равно. Никто не может этого отменить, никто. Или я увижу его молодым, таким, как вы сейчас, или... Реммер говорил, что возможно скольжение, я опять стану ребенком. Вы последний человек, с которым я говорю перед этим.
Ее трясло. Он обнял ее. Как бы не осознавая, что говорит, пробормотал:
- Сколько времени осталось?
- Минуты... В два часа пять минут... - шепнула она.
Он склонился над ее лицом и одновременно изо всех сил надавил на металлический зуб. Ощутил в голове легкий щелчок и провалился в небытие.