И не смог сдвинуться с места. Будто ноги приросли. Что за наваждение?
Следующий камень попал в грудь. Резкая боль захлестнула тело.
Я закричал, но подавился собственным криком.
А камни, брошенные меткой бесовской лапкой сыпались один за другим. И все точно в цель.
Лицо мое превратилось в кровавую маску. Тело в сплошной синяк. А град ударов не затихал. Наоборот, с каждой секундой увеличивался.
Я упал. Бесенок звонко засмеялся и принялся копытцами сбрасывать на меня камни, вперемешку с землей.
Запруда на глазах уменьшалась. Показалась вода. Она, вопреки всем теориям не стекала вниз, а продолжала, словно застывшая, бурлить наверху.
– Прекрати, прошу.., – взмолился я.
Но бесенок не обращал внимания. Лишь изредка хитро поглядывал на растерзанное внизу тело и старательно оголял столб воды.
Мне стало страшно. Вот сейчас запруда не выдержит, вода размоет останки земли и вся эта масса грохнется на меня.
Бесенок наклонился над последним камнем. Над ним, сплошной вертикальной стеной пенилась вода. Глазки существа озорно вспыхнули, он схватил камень и бросился бежать со всех ног.
Вода на некоторое время замерла, но я чувствовал, сейчас она осознает полученную свободу и устремиться вниз. Туда, где лежит растерзанное тело Странника.
Это мгновение пришло. Столб задрожал, и под смех бесенка, опрокинулся на меня, перемалывая под многотонной массой непрочные человеческие кости и мясо.
И сил осталось, только чтоб закричать…
– А-а-а!
– Все, все, все… Все хорошо, – Зинаида положила ладонь на мой залитый потом лоб, – Больше не будет больно.
Она убрала ладонь и я увидел, что ее рука вся в крови.
Попытался пошевельнуться, и страшная тупая боль заставила меня застонать.
– Слушай меня внимательно, Странник. Внимательно! – Зина приблизилась почти вплотную, и я уловил запах фиалки исходящих от ее волос, – Я не смогла помочь тебе раскрыться. Не все так плохо, но хотелось бы получше. Прислушайся к себе. Следуй мыслям своим. Там выход. Там спасение.
Когда же это кончиться? Мало одного раза, нет, давайте еще…
С трудом приподняв голову, я с удивление обнаружил, что состояние мое далеко не такое, каким я его оставил в последний раз. Во-первых голый. Во-вторых – весь в крови. Бардак, да и только.
Мустафа находился рядом, сидел обхватив руками колени и раскачивался из стороны в сторону.
– Что? Так плохо?
– Хуже некуда. Лежал, лежал, потом весь затрясся и стал покрываться синяками. Зинка вокруг тебя бегает, руками машет, ничего путного сказать не может. Потом кровь выступила. Ну прям фокус на фокусе. Но я думаю так, сделай то, что Зинка советует. Может поможет?
А что Зинаида советует? Посмотри в себя! Покопайся поглубже! Бред сивой кобылы. А может и не бред. С какого фига я здесь тогда валяюсь в крови да с побоями? Хорошо. Закроем глаза, впадем в медитацию. Смешно, но надо.
Я стал Каем, собирающим на огромном белоснежном поле расколотые льдинки. Таинственный узор слагался из кусочков, превращаясь во что-то неопределенное.
Вьюга тихо шептала странные песни, снег падал на волосы и не таял. Сложи все и ты станешь Великим.
Иногда скользкие осколки вырывались из теплых ладоней и, падая, разлетались на еще более мелкие. Это трудная задача, но ты должен справиться.
Грани льда плотно прилегали друг к другу и застывали, чтобы потом никто не смог разъединить голубое полотно.
Иногда прилетал седой северный ветер, молча кружил надо мной и, так ничего не сказав, уносился прочь. Звезды остывали и гасли, но кто-то зажигал другие и освещал незаконченный рисунок.
Последний кусочек льда встал на предназначенное ему вечностью место.
Я поднялся с колен и прошептал: – «Я сделал это!»
Снег прекратился, вьюга старательно смела его остатки с рисунка и я увидел перед собой огромное сердце. Просто огромное человеческое сердце. Ты сделал это…
– Я сделал это.
Я открыл глаза. Над собой я увидел внимательные лица Зинаиды и Мустафы.
– Что-то не так?– я принял сидячее положение и осмотрелся.
Тело мое оказалось совершенно чистым, следы крови и побоев исчезли. Мысли текли ровно и понимание того, что произошло не удивляло меня. Может сейчас я стал настоящим Великим Странником? Со всеми вытекающими последствиями.
Мустафа осторожно прикоснулся к моему плечу, надавил, убрал палец.
– Если мне и после сегодняшнего не присвоят первый разряд, то нет правды на свете. Василь, у тебя там, – показал на голову, – Все в порядке?
– У меня все, всегда в порядке, – успокоил я ангела. И сам задал вопрос, – У меня имеется для вас новость.
– Ты знаешь, в какой стороне располагается ближайшая рюмочная?
– Шутки шуткуете. А я серьезно. Видение у меня было. Как наяву. Я знаю, в чем заключается наша задача.
–… Что-то мне вериться во все это с большим трудом, – Мустафа почесал зарастающий щетиной подбородок, – Зинка, а ты что скажешь?
Я только что поведал ребятам самую удивительную из всех удивительных историй, и теперь отдался на суд товарищей. Именно от них теперь зависело, быть или не быть.
Зинаида разглядывала ногти и торопиться с ответом не спешила.
– Я могу допустить, что мы, звенья одной цепочки, и жизнь, или судьба если хотите, старательно вела нас именно к этой задаче. Но что бы такое? Хотя, все может случиться.
Вечернее небо зажигалось звездами, невесть откуда взявшийся холодный ветер рвал плащи, а сами мы стояли у развилки трех дорог. В центре перекрестка в лучших традициях стоял чуть наклоненная каменная, на которой темнели буквы.
Налево пойдешь – делать там нечего. Прямо пойдешь – подумай, а нужно ли тебе туда. Направо – и без тебя дураков хватало.
– Вот ты только что говорил, что мы собрались все вместе только для того, чтобы выполнить предначертанную нам задачу. Так? – ангел обошел вокруг камня, разглядывая его со всех сторон.