Роже прошелся по палате, посмотрел в окно:
– Места в бистро уже давно заняты, Виго приходил ко мне. Что будем делать? Шамфор нас не сможет как-нибудь устроить?
– У Шамфора серьезные неприятности. Фирма прогорает, лаборатория под угрозой. В разгар работ начались увольнения: экономят на жалованье. Уволили двух лаборантов, требуют, чтоб Шамфор убрал еще троих.
– Понятно… Ну что ж, начнем все сначала. Правда, Луиза нас к себе приглашает…
– Куда же?
– У нее еще остались деньги. Хочет снять домик где-нибудь на берегу Сены, под Парижем, пожить там, подальше от людей. Нет, она от души приглашает, не думай, ей с нами будет легче. Только Луиза не скоро выйдет отсюда: врачи говорят, она очень плоха. Когда немного поправится, будут ей делать что-то с лицом. Обещают убрать все пятна и рубец тоже. В общем, месяца два-три она еще здесь пробудет. Да и все равно: не жить же нам с тобой у бедной девочки на харчах, надо что-то придумывать.
Они вышли по улице д'Обинье на набережную Генриха IV. К вечеру похолодало, дул сильный ветер.
– Ведь это подумать только: даже на ночлежку опять не заработали! – Роже сплюнул с ожесточением. – Что будем делать?
– А что делать? – Альбер невесело улыбнулся. – Вон напротив набережная Сен-Бернар… Тот самый киоск, по-моему, ожидает нас.
Роже с минуту постоял. Потом поднял воротник куртки и молча поплелся к Аустерлицкому мосту. Альбер шел за ним следом, глядя на серо-свинцовую Сену.
Начинал накрапывать дождь. Это был уже осенний дождь.