В ту ночь тумана не было; сначала легкая дымка спустилась с холмов, но вскоре вновь отступила к деревьям, словно не решившись выползти на равнину. В главном зале дворца короля Ротгара был устроен большой пир, к которому Беовульф и его воины охотно присоединились. Были зарезаны и поданы на стол два больших рогатых барана[39]. Немало было выпито и меда. Сам Беовульф за время пиршества овладел как минимум полудюжиной девушек, а может, и больше. Тем не менее, несмотря на все старание и желание веселиться от души, я не видел искренней радости в глазах его воинов. Я замечал, как время от времени они озабоченно посматривали в тот угол, где были аккуратно сложены мотки веревок из тюленьей шкуры и подаренные гномами кинжалы.
В тот раз я также присоединился к общему веселью, ибо чувствовал себя теперь одним из них. По крайней мере, я провел среди них так много времени, что вполне мог ощущать себя своим. А в ту ночь мне вообще на какое-то время показалось, что я родился норманном.
Хергер под воздействием большого количества выпитого меда рассказал мне без намеков и умолчаний то, что ему было известно о матери вендолов. Вот что он сказал:
– Мать вендолов очень стара и живет в пещерах грома. Эти пещеры находятся в скалах неподалеку отсюда. В пещеры ведут два входа – один с суши, а другой с моря. Вход со стороны суши охраняется вендолами, которые защищают свою владычицу – старую мать племени; мы не можем проникнуть в пещеры грома со стороны суши, это было бы равносильно самоубийству. Поэтому мы должны напасть с моря.
Я поинтересовался у него:
–А кто она, эта мать вендолов? Какая она?
Хергер сказал, что никто из норманнов не знает этого точно, но среди них считается, что она очень старая, старше, чем те старухи, которых норманны называют ангелами смерти; а еще говорят, что она жутко уродлива и омерзительна на вид; еще у нее на голове венок из живых змей; а еще – она обладает огромной силой, превосходящей силу любого мужчины. Хергер также сказал, что вендолы спрашивают у нее совета по всем возникающим у них вопросам
[40]. Поведав мне это, Хергер отвернулся от меня и уснул.
Затем произошло следующее: глубокой ночью, когда празднование уже подходило к концу и многие воины либо спали, либо готовились отойти ко сну, Беовульф сел на скамью рядом со мной. Отхлебнув меда из рога, он обратился ко мне. Как я заметил, пьян он не был и начал говорить по-норманнски медленно и простыми словами, чтобы я понял его мысль.
Сначала он спросил меня:
– Ты понял, что сказал гном-тенгол?
Я ответил, что понял благодаря Хергеру, который теперь храпел возле нас. На это Беовульф заметил:
– Тогда ты знаешь, что мне суждено умереть. – Эти слова он произнес спокойно, твердым голосом и глядя на меня совершенно ясными глазами. Я не знал, какими словами ответить, но в конце концов вспомнил известную мне норманнскую пословицу: «Не верь пророчеству, пока оно не сбылось»[41].
Беовульф в ответ сказал:
– Ты видел многое в нашей жизни. Ты многое понял. То, что ты сказал мне, – правда. И все-таки... Ты умеешь рисовать звуки? – Я подтвердил, что умею. – Тогда береги себя, не рискуй понапрасну и постарайся не погибнуть в завтрашнем бою. Не поддавайся порыву безудержной храбрости. Ты теперь одеваешься и говоришь, как норманн. Смотри же, не погибни.
Я положил руку ему на плечо, как, я видел, делали это его воины, выражая свое расположение. Он улыбнулся.
– Я ничего не боюсь и утешение мне не нужно. А мои слова относятся к твоей собственной безопасности. Еще раз говорю: ты должен остаться в живых, потому что ты единственный из нас, кто умеет рисовать звуки. А теперь самое умное – это лечь спать.
Сказав это, он отвернулся от меня и тотчас же обратил свое внимание на одну из девушек-рабынь, которой и овладел буквально в десяти шагах от того места, где сидел я. Мне оставалось только отвернуться и постараться не слушать стоны и смех женщины. И вскоре сон сморил меня.
Далманн в 1924 году писал, что «в торжественных случаях на стол подавались бараны, а не овцы. Считалось, что мясо рогатого самца более питательно, чем безрогой самки, а также способствует увеличению мужской потенции». На самом же деле в то время рога были как у баранов, так и у овец.
В связи с этим стоит привести наблюдение Джозефа Кантрелла о том, что «в германской и норманнской мифологии существует тенденция, согласно которой женщинам приписывают наличие особых сил, колдовского дара и прочих сверхъестественных способностей, в связи с чем мужчинам следует их бояться и не доверять им. Основные боги в этих мифологиях – мужчины, но валькирии, чье имя в буквальном переводе означает «уносящие павших», – это женщины, которые переносят воинов, погибших на поле брани, в рай. Согласно древним мифам, валькирий было трое. Точно так же тремя ограничивалось количество норн, или судеб, которые присутствовали при рождении каждого человека и определяли, какой будет его жизнь. Норны носили имена: Урт – прошлое, Вертанди – настоящее и Скульд – будущее. Норны «ткали» судьбу человека, а ткачество всегда считалось женской работой. В народе эти женские божества часто представлялись в виде юных девушек. Вирд– англосаксонское божество, управлявшее судьбой человека, – также было женского рода. Вполне вероятно, что соотнесение божеств женского пола с человеческой судьбой было рудиментом более ранних представлений о женщине как символе плодородия. В функции богинь плодородия входило покровительство крестьянам, обрабатывающим землю, а также определение судьбы всего живого на земле».Кроме того, Кантрелл указывает, что «нам достаточно достоверно известно: гадание, целительство и наложение заклятий, равно как и другие шаманские функции, в норманнском обществе соотносились с женщинами преклонных лет. Наряду с этим с женщиной как таковой в народном сознании была связана идея недоверия и подозрительности. Согласно саге «Хавамал», «нельзя доверять словам девушки или замужней женщины, ибо их сердца созданы в форме вращающегося колеса, и непостоянство свойственно их натуре»».Бендиксон по этому поводу пишет: «Среди древних скандинавов существовало своего рода разделение полномочий по половому признаку. Мужчины в большей степени занимались физической работой и, в широком смысле слова, земными делами; женщинам же отводилась область психологии».
Это выражение является кратким парафразом народной норманнской мудрости, которая в полном варианте звучит так: «Не хвались, что прожил день, пока не наступил вечер; не восхваляй женщину, пока она жива; не хвали меч, – пока не опробовал его в бою; девушку – пока не взял ее в жены; лед – пока не пересек по нему реку; пиво – пока оно не выпито». Такое мудрое, реалистичное и до определенной степени циничное представление о природе человека и о мире в целом является отчасти общим для скандинавской и арабской культур. Как и скандинавы, арабы часто выражают эту же точку зрения иронически или даже сатирически. Существует суфийская притча о человеке, который спросил мудреца: «Предположим, что я уехал из города и в урочный час должен совершить омовение. В какую сторону мне смотреть, когда я буду исполнять этот ритуал?» На что мудрец ответил: «Смотри туда, где оставил одежду, а то ее могут украсть».