От очередного рева, исторгнутого посланником Древнего Бога, у Курашбаха заложило уши.
— Слушаюсь и повинуюсь, — опять поклонился африд. — Лучшие мои воины доставят пленного воина куда ты пожелаешь.
— Они не смогут пройти моим путем между мирами, — возразил демон. — По крайней мере, пока живы! — Существо рассмеялось странным лающим смехом.
— Да будет так! — согласился Курашбах. — Тогда до самого твоего возвращения к Черному Владыке тебя будет сопровождать почетная стража, — продолжал настаивать вождь афридов. — Ибо это самая малая честь, какую могут воздать мои соплеменники посланцу великого Шаб-Ниггурата!
По приказу Курашбаха к алтарю, то и дело кланяясь, подбежал отряд его личной стражи. На тронном возвышении остался лишь его личный телохранитель, державший на привязи Таалану.
— Мне некогда тут задерживаться, — рявкнул демон.
В мгновение ока в его лапе появился меч, короткий взмах и острое лезвие рассекло путы, удерживающие пленника.
— Иди за мной, — приказал посланник Шаб-Ниггурата человеку. Демон развернулся и все той же странной походкой направился в сторону, откуда появился.
К удивлению Курашбаха, человек даже не сделал попытки убежать. Глаза его остекленели, и он, безвольно свесив руки вдоль туловища, побрел за косматым чудовищем.
Повинуясь приказу своего господина, стражники африды двинулись следом. Страх перед своим вождем оказался сильнее, чем перед неведомым чудовищем.
Демоны приходят и уходят, а что с ними может сделать Курашбах, им было прекрасно известно. Нет уж, лучше просто быстро умереть!
Курашбах, не спуская глаз, смотрел в спину удаляющегося посланника Шаб-Ниггурата. Лоб африда был наморщен, в голове вертелись странные мысли. Церемония обращения к Великому Богу была еще не закончена, а Черный Господин уже прислал одного из своих слуг. Почему же он не подал ему, Курашбаху, обычного знака? Что-то тут было не так. Но что именно?..
Демон и сопровождавший его человек уже почти пересекли площадь Еще несколько шагов, и они растворились бы в темноте, когда Курашбах оглянулся на свой трон.
Что это?! У подножия костяного кресла валялся мертвый стражник, из его перерезанного от уха до уха горла хлестала кровь, а Тааланы, дочери непокорного Мая Есумдуна, нигде не было видно…
Вот тут в голове Курашбаха все встало на свои места.
— Схватить их! — Вопль разъяренного африда был ненамного тише рева демона. — Это самозванец!
В свою личную стражу Курашбах отбирал самых лучших воинов. Поэтому не было ничего удивительного в том, что они обладали куда лучшей реакцией, нежели большая часть племени афридов. Пока остальные соображали что к чему, личная охрана вождя, обнажив клинки, ринулась в атаку.
И в это мгновение с внушающим ужас посланником тьмы начали происходить разительные перемены. Он сорвал со своих плеч рогатую голову, а затем откинул покрывавшую все его тело косматую шкуру. Взору оторопевших афридов предстал мощный человек с развевающейся гривой черных волос. Спрыгнув с ходуль, он кинул своему «пленнику» кривой клинок Хребтолома.
— Давай, Брул, за мной! — взревел атлант, бросаясь бежать.
— Хо-хо, Кулл, ты как всегда вовремя! — Пикт, прихрамывая, помчался следом.
— Стараюсь, — на бегу хмыкнул Кулл. — Нам нужно успеть к загону с ездовыми строссами!
Друзья припустили во весь дух, преследуемые по пятам сворой разъяренных афридов. Кулл уверенно вел Брула к цели. Уроки Мая Есумдуна не прошли даром, и атлант с легкостью прокладывал путь между многочисленными постройками и кривыми заборами.
Хвала Валке, между ними и стражниками Курашбаха было шагов двадцать-тридцать, а остальные людоеды отставали от беглецов шагов на двести. Однако усталость и раны Брула брали свое, и пикт бежал все медленнее и медленнее. Увидев, что один из людей начал сбавлять ход, африды торжествующе взвыли. Но их радость была недолгой, Кулл схватил друга в охапку и гигантскими скачками помчался дальше. Расстояние между беглецами и преследователями опять увеличилось.
Вскоре Кулл с Брулом оказались у огороженного высоким забором вольера с гигантскими птицами, которые немногие живущие в пустыне люди и африды использовали в качестве лошадей. Строссы были очень неприхотливыми созданиями и обладали редкой выносливостью, хотя и отличались удивительно мерзким нравом.
— Туда! — Кулл поставил пикта на землю и указал Брулу на группу из четырех оседланных строссов, на одном из которых сидела Таалана.
Понимая, что сейчас от него нет большого толку, Брул подчинился: наверняка Кулл знает, что делает. И точно! Убедившись, что пикт заковылял к птицам, Кулл повернулся к загону и крикнул:
— Асаф, давай!
По команде Кулла муджариец запалил предварительно обмазанные смолой и обложенные хворостом стены вольеры.
Тем временем загона достигли и личные стражники верховного африда. Часть начала оттаскивать от стен горящие ветки, часть бросилась на Кулла. Атлант метко метнул кинжал в одного из мчавшихся к нему воинов. Стальное острие вонзилось в оскаленную пасть людоеда, кровь ручьем ударила у него из горла, и тот рухнул замертво. Уклонившись от клинков атакующих, Кулл стремительными ударами покончил еще с двумя афридами: одному он перерубил плечо, а второму разрубил голову. Удар атланта был настолько силен, что мозг из черепной коробки людоеда просто выплеснулся на утоптанную землю.
Кулл вновь испустил тот самый ужасающий рев, что вкупе с его нарядом заставил Курашбаха поверить, что перед ним действительно посланец отвратительного Шаб-Ниггурата. На самом деле атлант мастерски воспроизвел боевой клич владыки горных саблезубых тигров, обитающих в Приморских горах в Атлантиде.
Как-то много-много лет тому назад, когда Кулл еще был молод, он нос к носу столкнулся с этим могучим хищником. Тогда они дрались три часа, и хотя и человек и зверь были изранены, никто не смог одержать победу. Лишь Валка знает, как они смогли поговорить и о чем, но с тех пор ни один тигр не мог причинить Куллу вреда, а сам Кулл объявил этого зверя своим тотемом. Более того, на какое-то время присоединившись к тигриному прайду, он полностью истребил целое племя дикарей, объявивших горным тиграм войну не на жизнь, а на смерть.
Мгновение растерянности стоило противостоящим Куллу афридам еще одного бойца. Дюжий африд судорожно бился в пыли, зажимая обеими руками распоротый живот.
Однако этих бывалых вояк испугать было трудно. Оставшиеся в живых с новыми силами навалилась на Кулла, обрушив на него шквал ударов. И хотя пока атланту удавалось отбиваться, кровь уже текла из нескольких ран на груди и руках — в отличие от афридов, Кулла не защищала кожаная броня.
Отпрыгнув в сторону, чтобы выйти из окружения, Кулл высоко подскочил в воздух, пропуская под ногами клинок одного из афридов. Инерция удара развернула краснокожую бестию боком. Атлант не преминул воспользоваться своим выгодным положением и со всего маху обрушил удар кулака левой руки тому на голову — точно между рогов. Здоровенный африд закачался, кровь брызнула у него из глаз, ушей и рта, и он упал навзничь. Пару раз судорожно дернувшись, людоед испустил дух.
Перекатившись через плечо, атлант сделал подсечку африду левше, норовящему достать его прямым ударом длинного кинжалаа. Извернувшись со стремительностью и ловкостью тигра, Кулл отбил клинок рогатой твари в сторону и вскочил на ноги. Прежде чем его противник успел подняться на колени, атлант страшным ударом ноги в грудь отправил его обратно на землю. Судя по отвратительному булькающему хрипению африда, у того была размозжена грудная клетка.
Кулл едва перевел дух и огляделся. Теперь от основной массы афридов его отделяло не более полусотни шагов.
— Асаф, теперь! — рявкнул он изо всех сил, не прекращая сражаться.
Хотя афридам удалось сбить огонь вдоль восточной стены загона, остальные три уже вовсю пылали. Жадное пламя ревело, пожирая сухое дерево. Совершенно обезумевшие к этому времени от огня и жара птицы впали в неистовство. Они метались по охваченному пламенем вольеру, оглашая воздух пронзительным клекотом.
Тем временем Кулл поразил мечом своего очередного противника. Его клинок вошел африду прямо под обрез кожаного нагрудника. Удар атланта был такой силы, что стальное лезвие, перерубив позвоночник, вышло у рогатого демона из спины, намертво застряв в кожаной броне. Африд бесформенной кучей сполз вниз, оставив горца безоружным.
И именно в этот момент хелиф, которому страшных трудов стоило бездеятельно ожидать приказа Кулла, распахнул ворота. Сплошным серым потоком гигантские птицы, сбивая друг друга с ног, бросились навстречу спасению.
Кулл едва успел отпрыгнуть в сторону, как стадо взбесившихся птиц промчалось по тому месту, где он только что находился. Противостоящие ему африды оказались не так расторопны и были превращены мчащимися со скоростью горной лавины строссами в кровавое месиво. В одно мгновение проскочив несколько дюжин шагов, отделявших их от передовых рядов афридов, птицы не знающим удержу живым тараном обрушились на набегающих краснокожих тварей.
Кулл подбежал к Асафу и радостно хлопнул хелифа по плечу.
— У нас получилось! — воскликнул атлант, указывая муджарийцу на вскипавший кровавой пеной жуткий живой вал, образовавшийся в месте столкновения двух живых потоков.
И если раньше африды, словно вырвавшиеся на волю легионы демонов, торжествующе улюлюкали, то сейчас они выли от боли и страха. За какие-то считанные мгновения стадо гигантских птиц уничтожило верную половину племени.
— Воистину безумная идея, — восхищенно присвистнул юноша — Клянусь Голгором Пожирателем Огня, тебе покровительствуют небеса!
— Небеса покровительствуют смелым, — рассмеялся Кулл и так хлопнул муджарийца по плечу, что у того подогнулись ноги.
— Твоя правда, друг! Однако поспешим. — юный хелиф махнул Куллу, указывая на Таалану и Брула, удерживающих оседланных и подготовленных к дальней дороге птиц.
Ловко вскочив в седла, они направили своих двуногих скакунов в сторону ворот. Часовых не было видно — должно быть, несшие стражу воины оставили свой пост, присоединившись к погоне. Для отличающихся огромной физической силой Кулла и Асафа не составило большого труда сбить замки и откинуть здоровенный шкворень, соединяющий створки ворот.
Подгоняя своих птиц, компания направилась в пустыню, оставляя за спиной деревню афридов. Вскоре о пережитом ими приключении напоминало лишь далекое зарево на горизонте.