Команда: "Смирно!" - и вернула его к действительности, словно набросив плотное одеяло тишины на ангарную палубу, где техники мгновенно отложили свои инструменты и вытянулись. Появился адмирал Фудзита, перед которым шли священник и двое служек. За ними по старшинству двигались старшие офицеры авианосца. Фудзита стал посередине лицом к алтарю и помосту, а по бокам замерли, взяв на караул, капитаны третьего ранга Митаке Араи, Хакусеки Кацубе и Нобомицу Ацуми, лейтенант Даизо Сайки, подполковник Тасиро Окума и лейтенант Тацуя Йосида. Не было только Таку Исикавы, лежавшего в судовом лазарете. Адмирал Марк Аллен, выглядящий усталым и подавленным, молча стал в строй рядом с Брентом, а полковник Ирвинг Бернштейн в свежем, чуть подкрахмаленном и отглаженном полевом комбинезоне цвета хаки - рядом с Мацухарой. Вытянувшись, офицеры смотрели на приближающегося к алтарю священника.
Это был наголо бритый согбенный старик в торжественном облачении бирюзовом балахоне и широких мешковатых штанах, спускавшихся на черные лакированные деревянные сандалии. Его служки тоже были наголо бриты и носили черные просторные блузы: за спиной у них висели широкополые остроконечные шляпы, а на груди мешочки для сбора пожертвований - монет достоинством в 50 иен или пакетиков вареного риса. Один из служек время от времени ударял в барабан, покуда другой обходил храм с серебряным подносом, на котором Лежал еще дымящийся пепел. Священник, подойдя к алтарю, нараспев произносил заупокойную молитву.
Брент вслушивался, стараясь различить знакомые слова.
- "Будда пришел в этот мир в поисках истины", - шепнул ему Мацухара.
- Да-да, я понял, - ответил Брент.
Ему уже приходилось присутствовать на буддистских церемониях - обычно погребальных, ибо японцы с их загадочной психологией синтоистскими обрядами отмечали радостные случаи - рождения и свадьбы. Он знал, что служба будет тянуться бесконечно и приготовился терпеливо выстоять ее. Однако он ошибся.
Барабан забил чаще и ритмичней, а второй служка, поставив поднос, достал флейту. Офицеры в шеренгах совсем окостенели, когда появилась очень красивая девушка с длинными черными косами, одетая в нарядное, богато расшитое золотыми цаплями кимоно, перехваченное в талии белым шелковым поясом. В руке она держала палочку с нанизанными на нее двенадцатью серебряными колокольчиками, издававшими мелодичный звон. Фудзита надменно выпрямился, и Брент увидел у него на лице гнев. Адмирал не пускал женщин на корабль, сделав единственное исключение для Сары Арансон - и то лишь потому, что она принесла на "Йонагу" сведения, от которых зависела судьба авианосца.
- Это "мико", - шепнул Мацухара. - Жрица-девственница вроде древнеримской весталки. А ее священный танец называется "кагура". Он поможет павшим в бою обрести вечное блаженство.
- Не знаю, как насчет блаженства, а вот апоплексический удар наш адмирал получит наверняка, - прошептал в ответ Брент, и Йоси в первый раз за эти трое суток ухмыльнулся.
Девушка начала грациозно танцевать под мелодию флейты - плавно и зазывно изгибаясь всем телом, согнув колени, покачивая бедрами и выставив груди, в которые впились две сотни пар голодных глаз.
- Ничего себе "священный танец"... - еле выговорил Брент.
- Таков наш обычай, - ответил Мацухара.
"Мико" приблизилась к американцу, встретила его взгляд своим - глубоким и теплым. Брент угадывал, что и она возбуждена присутствием сотни мужчин в военной форме. Но она слишком долго остается возле него, Брента бросило в знакомый жар, он почувствовал, что щеки его горят, а горло сводит судорога. Все смотрели на них. Но вот наконец священник что-то крикнул, и девушка так же медленно и плавно выплыла из храма. Брент с трудом перевел дух.
Фудзита сделал знак священнику, тот кивнул и вместе со служками под барабанную дробь и песнопения тоже покинул храм. Полдесятка матросов разместили урны с прахом на полках, а потом проворно водрузили на белый помост большой куб, обтянутый красным атласом. И наконец старшина внес и поставил рядом с ним корзину.
- О Боже, - услышал Брент шепот адмирала Аллена. - Значит, он и вправду решился на это. Убийство. Другого названия этому нет.
- Есть, - сказал Брент. - Воздаяние.
- Ты становишься таким же кровожадным, как японцы.
- Не угодно ли узнать на сей счет мнение еврея? - спросил полковник Бернштейн так громко, что к нему обернулись замершие в строю офицеры.
- Вам нравится убийство, Ирвинг? - не сдавался Аллен.
- Око за око, адмирал, и зуб за зуб.
Но начавшаяся в дверях возня прервала их спор. Широкоплечий матрос втолкнул в храм троих пленников в наручниках и ножных кандалах. Такаудзи Харима и Салим, полупарализованные ужасом, едва передвигали ноги, их почти волоком протащили по палубе и поставили перед адмиралом. Но Кеннет Розенкранц, плечом оттолкнув конвоира, семенящими шажками сам подошел к нему, выпрямился и окинул его вызывающим взглядом.
- Вы виновны в убийствах, - сказал Фудзита.
- Что-то не помню, чтоб меня судили, - бросил в ответ Розенкранц.
Фудзита показал на шестнадцать урн:
- А их?
Розенкранц прикусил нижнюю губу.
- Не тяните жилы, делайте свое дело!
По знаку адмирала двое матросов втащили на помост Салима. Брент краем глаза поймал какое-то движение - это полковник Бернштейн покрыл лысую макушку маленькой круглой шапочкой.
- "Кипа", - пояснил он. - Ортодоксальные иудеи надевают ее на похоронах.
- Во имя Аллаха, пощадите! - простирая скованные руки к адмиралу, закричал брошенный на колени Салим. - Ислам учит милосердию, будьте же милосердны!..
- "Возьмите его, схватите его и, сковав цепью из семидесяти звеньев, сожгите его", - монотонно проговорил Фудзита.
- Вы приводите слова Корана? - ошеломленно спросил араб.
- Да. В вашей священной книге сказано, как надлежит поступать с вами, Фудзита сделал знак, и матросы пригнули голову Салима так, что она оказалась над корзиной. В тот же миг рядом с ним оказался пожилой корабельный старшина с мечом в руках.
Из строя шагнул Окума.
- Господин адмирал, позвольте мне это сделать, - сказал он, вытягивая из ножен позванивающий от хорошего закала клинок собственного меча.
- Много чести будет этой собаке пасть от руки самурая.
- Знаю, господин адмирал. Но я самый сильный человек на корабле, Окума метнул вызывающий взгляд на Брента. - И сделаю это чисто. Моя карма пострадает не больше чем от того, что я раздавил бы таракана. - Он попробовал большим пальцем лезвие. - Я только что отточил его и теперь всего лишь хочу проверить, хорошо ли.
Рядом раздался насмешливый шепот Аллена:
- Брент, с этой кочергой на боку ты смотришься натуральным японцем. Что ж ты упускаешь такой шанс? Может, вам с Окумой жребий бросить - кому быть палачом? А?
- Сэр, по какому праву... - возмутился Брент, но осекся, услышав голос адмирала Фудзиты:
- Слова, достойные самурая, подполковник Окума. Приступайте.
Окума поднялся на помост. Звеня цепочками кандалов, Салим откатился от импровизированной плахи.
- Господин адмирал!.. Умоляю! Дайте мне помолиться!..
Фудзита кивнул конвоирам, и те помогли арабу стать на колени.
- Мне нужен коврик.
Принесли кусок брезента.
- Где Мекка? В какой стороне Мекка?
- Вон там, - нетерпеливо сказал адмирал, показывая на восток.
- О Аллах всемогущий, всемилостивый... - начал Салим.