- Орудия и зенитные установки к бою готовы, БИП [боевой информационный пост] готов, дивизион живучести готов, аварийная команда готова, машинное отделение готово, за исключением котлов третьего, шестого, десятого и двенадцатого, - доложил телефонист Наоюки.
- Добро. Взлет!
- Сэр, ветер слаб. Не подождать ли, пока не снимемся с якоря? перекрывая все звуки, раздался густейший бас-профундо, способный заполнить большой концертный зал. Его обладатель - шестидесятипятилетний адмирал Марк Аллен - сражался на трех войнах и участвовал в двенадцати морских боях. Помимо всего прочего, он был известным ученым и помогал Сэмюэлу Морисону в подготовке капитального труда "Военно-морские силы США во второй мировой войне". На этом авианосце он вместе с лейтенантом Россом осуществлял взаимодействие с разведуправлением ВМС США. О возрасте этого высокого, юношески стройного человека напоминали только густые белоснежные волосы, падавшие на лоб.
- Скорость ветра - один балл по шкале Бофорта, - заметил адмирал Фудзита, глянув на него снизу вверх.
- Да, сэр, один узел. Маловато. Можем потерять самолет. Не стоит рисковать.
- Нет, в данном случае - стоит.
- Слушаю, сэр, - нехотя уступил Аллен.
В эту минуту Брент Росс заметил на западе поблескивающую точку, запрокинув голову, прижал к глазам бинокль, торопливо наводя его на фокус. Он увидел две пары остроносых самолетов, заходящих на боевой разворот.
- "Мессершмитты" по правому борту! Вижу две двойки Ме-109! Пеленг два-восемь-пять, угол сорок, высота пять тысяч, пикируют на наш воздушный патруль!
- Быть этого не может! - воскликнул Аллен. - Им дальности не хватит! Наверно, это наши P-41!
- Дать радарное подтверждение! Запросить по системе "свой - чужой"! приказал Фудзита.
Наоюки торопливо заговорил в головной телефон и спустя мгновение повернулся к адмиралу:
- Радар подтверждает, господин адмирал! На запрос не отвечают! Идут на сближение с большой скоростью. Пеленг два-восемь-пять, высота четыре-два-два-ноль! Они держались за грозовым фронтом, а потом влезли в чужой коридор!
- Передайте нашим самолетам в воздухе: четыре истребителя противника, пеленг два-восемь-пять. При выходе на пеленг два-семь-ноль атаковать и уничтожить! - Фудзита стукнул сухоньким кулачком по ветрозащитному стеклу рубки. - Для отражения атаки с воздуха по местам стоять! Изготовиться к стрельбе! Следить за целью, заходящей с пеленга два-семь-ноль. Управление с местного поста.
Наоюки отрепетовал команду.
Брент Росс, неотрывно следивший за приближающимися транспортами, крикнул, точно не веря своим глазам:
- Бомболюки, сэр! У "Дугласов" открываются бомболюки!
- Невероятно! - сказал адмирал Аллен. - Значит, они замаскировали бомбардировщики под невинные транспорты. Фантастика!
Бомбардировщики один за другим разворачивались, заходя для атаки на авианосец. Но бомбометание требовало выхода на цель под углом в 50 градусов, и до точки сбрасывания тихоходным машинам, медленно одолевавшим огромное пространство, раскинувшееся от Токийской гавани до полуострова Урага и от Йокагамы до Кизарасу, было еще несколько минут полета. Летчики Таку Исикавы, как ловчие соколы, заметившие добычу, неслись на них с юго-запада. С запад приближались, переходя в пике, четыре Ме-109 - теперь в этом уже не было сомнений, - которых вел ярко расписанный в красно-белую шахматную клетку истребитель.
- Это Иоганн Фрисснер! - закричал Брент Росс.
- Что за черт?! - недоумевал адмирал Аллен. - Откуда здесь взялся "убийца Фрисснер"?
В эту минуту первый А6М2, за штурвалом которого сидел Йоси Мацухара, командовавший всей палубной авиацией "Йонаги", пролетел по палубе и, убрав шасси, взмыл в воздух. Второй "Зеро", начавший разгон следом за ним, проскочил сквозь вяло висящее в воздухе облако отработанных газов, но на носу словно споткнулся - подпрыгнул, вильнул, потерял скорость и рухнул в море, взметнув фонтан голубой воды, белой пены и покореженных обломков фюзеляжа.
- Великий Будда! - присвистнул адмирал Фудзита.
Все, кто стоял на мостике, затаив дыхание, следили за тем, как третий "Зеро", словно прянувшая с тетивы стрела, промчался по палубе, обдав всех струей воздуха от винтов, задрал нос и, натужно взревев двигателем, круто полез вверх, пристраиваясь в хвост к машине Мацухары. Четвертый истребитель, перевернувшись через крыло, описал крутую дугу, вздымая белую пену, и сорвался в море. Тело выброшенного из кабины летчика с безжизненно болтающимися руками и ногами мелькнуло высоко в воздухе и с громким всплеском ушло под воду.
- Якорь встал! - доложил вахтенный.
- Отлично, - сказал Фудзита и прокричал в переговорную трубу: - Убрать якорь по-походному! Самый полный вперед! Право на борт! Держать ноль-один-ноль.
Брент почувствовал, как махина авианосца, чуть накренясь, подалась вперед.
Таку Исикава заметил четверку истребителей за секунду до того, как его оповестили об этом с авианосца. Но сейчас было не до них.
- Снежинки, я - Первый! Перехватить и уничтожить "Дугласы"! Почаще оглядывайся, береги хвост. Проверить оружие. Делай как я!
Когда в наушниках прозвучали голоса ведомых, подтвердивших приказ, он включил форсаж, отчего сразу надсадно взвыл двигатель, взял ручку на себя, дал левую педаль и соскользнул в пике. Поглаживая гашетку на штурвале, он дал пробную очередь из 20-миллиметровых эрликоновских пушек, укрепленных на крыльях, и пары 7,7-миллиметровых пулеметов, стоящих на обтекателе. 950 "лошадей" ввели машину в почти отвесное пике, разгоняя ее с каждой секундой все быстрее - скорость перевалила за четыреста узлов, белая стрелка альтиметра крутилась как безумная и все ускоряла вращение - и бешено завывающий истребитель, содрогаясь всем корпусом от чудовищного напора воздуха, несся вниз.
Таку изо всех сил стиснул вибрирующую ручку, нажал на обе педали - на левую чуть сильней, - чтобы не сорваться в штопор. Почувствовав горечь во рту, с трудом сглотнул - горло саднило от чистого кислорода. Оглянулся назад. Четыре "Мессершмитта" попарно заходили на боевой разворот, но пока еще были вне досягаемости его огня. Шахматная клетка и кроваво-красная машина. Это Фрисснер и его ведомый - американский бандит Кеннет Розенкранц по прозвищу "Рози". Как только его звено займется "Дугласами" - уже совершенно ясно, что это бомбардировщики, - "сто девятые" свалятся на "Зеро".
- Внимание! Атакуем фронтом! Йосано бьет второй "Дуглас", Танизаки третий. Прослеживайте, чтобы "сто девятые" не зашли нам в хвост.
Таку решил заняться головным DC-6, медленно ловя тихоходную громоздкую машину в искатель. Нет. Слишком далеко: "Дуглас" не попал даже во внешний круг прицела. Метров восемьсот, по крайней мере.
На фюзеляже "Дугласа" появились какие-то искорки и вспышки. Эти светлячки, оставляя за собой дымящийся след, понеслись к "Зеро" и, не дотянув, погасли. Пулемет на турели. Калибр не меньше 12,7. Но слишком далеко. "Сопляки", - презрительно хмыкнул Таку.
Но за эти доли секунды дистанция между "Зеро" и транспортом сократилась, и следующие очереди легли совсем рядом с правой плоскостью. Мягко отвернув чуть в сторону, Исикава взял упреждение на три четверти и, дождавшись, когда "Дуглас" грузно вплывет в третий круг прицела, а светящийся индикатор совместится с центром фюзеляжа, нажал на гашетку.
Его легкий, весящий всего 6000 фунтов, самолет задрожал от отдачи, сбавил скорость на десять узлов, когда автоматические пушки и пулеметы открыли огонь, выбрасывая стреляные гильзы. Трассирующие очереди впились в борт гигантской машины. Таку чуть довернул ручку, едва заметно прижал педаль и обрушил на транспорт еще несколько смертоносных длинных очередей, прогрызших металл, как пила прогрызает тонкую древесину. Клочья алюминиевой обшивки и пулемета на турели брызнули в разные стороны, словно конфетти.
- Ну, давай же, давай, загорайся, - бормотал Таку. - Гори, а то у меня стволы расплавятся.
И словно в ответ на его слова, из емкости под правым крылом ударило желтое пламя, и над теряющим управление самолетом поднялось черное знамя дыма. Затем крыло отломилось у основания, и тяжеловесный, неповоротливый гигант, с неожиданной быстротой завалившись вправо, стал рассыпаться в воздухе, как будто на полном ходу врезался в кирпичную стену. Словно сбитая влет исполинская птица, "Дуглас", крутясь и кувыркаясь в воздухе, полетел вниз, опережая обломки фюзеляжа и своих четырех летчиков. Один из них камнем рухнул в море, дернулся, медленно перевернулся и погрузился в воду, но над головами трех других, как белые цветы вишни, раскрылись купола парашютов.
- Банзай! Банзай! - ликующе выкрикнул Таку, проносясь мимо гибнущего самолета и парашютистов.
Однако радость его была омрачена тем, что на "Дуглас" он израсходовал почти весь боезапас - огневой мощи ему оставалось всего на одиннадцать секунд. Потом он взял ручку на себя, почувствовал, как закружилась голова, как затрещало пилотское кресло от перегрузки. В эту же минуту авианосец открыл огонь.
- Всем орудиям правого борта - залп!
- Сэр, в воздухе наши патрульные самолеты! - замахал руками адмирал Аллен.
- Их ведут самураи: они привыкли к риску, - сказал Фудзита, сухонькой ручкой сжимая переговорную трубу.
Адмирал Фудзита сам не признавал затычек для ушей и не разрешал пользоваться ими своим подчиненным, считая, что это мешает держать связь, и потому, когда разом рявкнули двадцать два орудия главного калибра, Брент Росс, выпустив повисший на ремешке бинокль, поспешно зажал ушли. От чудовищного грохота, который немыслимым количеством децибелов вонзился, как раскаленные иглы, в барабанные перепонки, молодой американец затряс головой, застонал и выругался: звук был такой силы, что уши не воспринимали его, посылая к мозгу только ощущение физической боли.
Грохот повторялся снова и снова в ритме размеренной барабанной дроби, взмокшие от пота комендоры продолжали вести огонь: каждые три секунды орудие изрыгало пламя и клуб едкого бурого дыма. Все это действовало на Брента как двойной мартини, как нагота прекрасной женщины. Пересохло во рту, по спине поползли мурашки, заколотилось сердце. Упоение риском и близостью смерти, которое он испытывал в бою, было сродни сексуальному возбуждению и любовной близости. Дрожащими руками он поднес к глазам бинокль, вглядываясь в покрытое бурыми оспинами разрывов небо. Отчаянный Таку Исикава - прославленный ас прошлой войны - уже успел сбить головной DC-6. Как всегда, комендоры уже не разбирали, в кого бьют их орудия, а заботились только о точности. Истребители Мацухары и единственного его ведомого, задрав носы, по предельно крутой кривой стремились набрать высоту. Сверху, подобно пущенным чьей-то невидимой рукой копьям, к ним неслись две пары "Мессершмиттов" - один был расписан в шахматную клетку, второй выкрашен в кроваво-красный цвет, а два других - угольно-черные. Слоеный пирог, мелькнуло в голове Брента, - смертельная штука.
Исикава промчался мимо кружащихся в воздухе обломков уничтоженного им самолета, и в ту минуту, когда он начал выходить из пике, его ведомые открыли огонь по двум уцелевшим бомбардировщикам. Однако оба промахнулись, и "Дугласы", не обращая внимания на снаряды корабельной артиллерии, неуклонно ввинчивались в воздух, заходя на цель. Брент в ужасе смотрел, как трассы очередей "Мессершмиттов" понеслись к замедлившим ход машинам Йосано и Танизаки.
- Нет! Нет! Нет!
- Нет! Нет! Нет! Продолжать пикирование! - закричал Таку, заметив, что его ведомые как бы осадили свои истребители и разошлись в разные стороны для разворота.
Он понимал, что превосходство "Зеро" в наборе высоты сейчас ничего не даст им. "Сто девятые", мчась со скоростью четырехсот узлов, разделились: полковник Фрисснер и Кеннет Розенкранц ринулись на Акико Йосано, а пара черных истребителей погналась за Юнихиро Танизаки. Для Йосано вскоре все было кончено: клетчатый красно-белый Me-109 дал очередь из своей 20-миллиметровой пушки и двух 13-миллиметровых пулеметов, и японский летчик, попытавшийся использовать маневренность своей машины, которая весила почти на тонну меньше Me-109, и резко дернувший ее вверх, налетел прямо на шквал огня. Фрисснер безошибочно разгадал его намерение и предупредил его залпом всего бортового оружия.