- Французский ресторан? Я вижу, Брент-сан, ты не в восторге от нашей кулинарии?
- Нет, отчего же, - пробормотал он.
- Но я же видела, с каким подозрением ты взирал на то, чем тебя потчевала Кимио.
Брент притормозил перед светофором и побарабанил по рулю:
- Но это вовсе не значит, что мне не нравятся блюда японской кухни. Просто я не все в ней понимаю...
Маюми засмеялась и, явно поддразнивая его, сказала:
- Есть одно кушанье, для которого тебе потребуется собрать все душевные силы. Решишься?
- Уже решился.
- И не пожалеешь?
- Нет!
- Тогда на первом перекрестке сверни направо, это на Мэйдзи-Дори. Называется "Хасимари-йа", - и добавила с насторожившей его значительностью: - Это блюдо для самураев. Тебе должно понравиться.
"Хасимари" найти было нетрудно: большой бамбуковый фонарь с бумажными стенками, покрытыми иероглифами, указывал направление. Пройдя за ворота в высокой бамбуковой ограде, Маюми и Брент оказались в небольшом саду, где росли карликовые сосны, аккуратно подстриженные кусты, а выложенная каменными плитами дорожка вела к шести хижинам, разбросанным как попало. Шумный мир остался за воротами, а здесь бумага и дерево заглушали все звуки современного города: слышалось только журчание ручья, через который были перекинуты ажурные мостики.
- Прямо Диснейленд какой-то, - восхитился Брент.
Маюми подозвала официантку, и улыбающаяся молодая женщина в строгом кимоно поспешила к ним навстречу:
- Добро пожаловать, госпожа Хатия. - Она поклонилась Бренту. - Меня зовут Фукико Хиронами, господин лейтенант. Сюда, пожалуйста. - Она указала на один из домиков. - Все уже готово.
- Ах, вот как! - сказал Брент Маюми. - Ты и не сомневалась, что я соглашусь.
В ответ она только засмеялась.
Хижина была обставлена так, чтобы можно было удовлетворить и традиционные, и западные вкусы: там стояли диван, стол и стулья для долговязых американцев, но пол был устлан татами, а в углу Брент увидел низенький столик.
Когда они сняли обувь, официантка вопросительно поглядела на Брента, а он ответил со вздохом:
- Будем следовать традициям, - и, согнувшись, с трудом уместил свои длинные ноги под низеньким столиком.
Обе женщины рассмеялись, и Маюми села напротив.
- Ты, наверно, знаешь, Брент, - сказала она, - что в каждом японском ресторане существует одно-два фирменных блюда. Но здесь выбор шире - ты можешь заказать и западную еду.
- Но мы же решили следовать традициям! На чем специализируется "Хасимари"?
- На фугу, - после мгновенного колебания ответила девушка.
Официантка подняла брови, и лицо ее дрогнуло.
- Это необыкновенно вкусно, а здешний повар - настоящий мастер своего дела.
- Но в таком случае почему мне понадобятся все душевные силы? осведомился Брент. - Будем есть вашу фугу.
- Брент... - осторожно сказала она. - Сначала позволь, я тебе объясню...
- Слушаю.
Маюми побарабанила пальцами по столу. Вздохнула.
- Фугу - изумительная рыба, но требует особых правил приготовления. Дело в том, что... - она подалась вперед. - Некоторые ее части ядовиты.
- Ага, не обед, а нечто вроде русской рулетки: неизвестно, не вынесут ли тебя из-за стола ногами вперед.
- Она в триста раз более ядовита, чем цианистый калий.
Брент поперхнулся.
- Как же вы ее едите?
- Для нас это не просто еда. Это... как бы тебе объяснить?.. маленькая модель нашего земного существования.
- Маюми, при всем моем к тебе... Страшно хотелось бы посуществовать еще немного.
- Шеф-повар - волшебник, - засмеялась она. - Здесь почти не бывает отравлений.
- "Почти" звучит очень обнадеживающе.
- Ну, в прошлом году один посетитель потребовал, чтобы ему непременно подали печенку.
- А повар не рекомендовал?
- Ну разумеется, нет.
- Видишь ли, Маюми, у меня были кое-какие виды на тебя... Нечто вроде десерта, о котором мы с тобой оба думаем. Ты ведь сказала, что сама принимаешь решения, сама делаешь выбор.
- Брент, я еще пока не знаю, выбрала ли... Не хочу причинить боли ни тебе, ни себе.
- Но ты сказала, что этого обеда мы можем не пережить.
- Сказала. Так устроена жизнь.
- Вот жизнь я и выбираю. А твой выбор может быть - смерть. Отчего ты боишься разделить мой выбор со мной?!
Она подалась вперед, и в глазах ее появилась жестокость, о которой Брент даже не подозревал.
- Сначала пообедаем, - сказала она, беря его за руку, - а там видно будет. - Ее пальцы сильно стиснули его ладонь, прошлись по ссадинам на косточках.