- Но куклы-то при чем?
- Бесплодная женщина жертвует свою куклу и молится о том, чтобы зачать и выносить ребенка, а девушка - о том, чтобы встретить суженого.
- Готов сузиться, - заявил под общий смех Брент. - Ну, а вы-то обе зачем бросили своих кукол в огонь?
- Понимаете, Брент-сан, - стала объяснять Кимио, - кукла для японки не просто игрушка, которую забывают, когда вырастают. Мы привязаны к нашим куклам на протяжении всей жизни, мы относимся к ним с нежностью и уважением и даже верим, что у них есть душа. Вы никогда не увидите куклу на помойке. Ее жизнь оканчивается обрядом очищения.
- То есть в огне?
- Да, Брент-сан, мы их сжигаем.
- Ну, теперь пойдем посмотрим на храм Тосогу, - сказал Мацухара. - Это великолепное сооружение, оно тебе понравится.
- А потом - музеи! - воскликнула Маюми.
Все четверо двинулись обратно, и когда почти добрались до невысокой вершины, порыв ветра зашевелил листья на деревьях и кустах, росших по обе стороны тропинки, и Брент вдруг ощутил знакомый ненавистный запах немытого человеческого тела. На секунду почудилось, что щека его стала влажной и комочек желтой слизи скатывается по ней к подбородку. Он оглянулся, не заметил ничего подозрительного и выбранил себя мысленно за излишнюю мнительность.
На самом верху холма, среди валунов, Маюми вдруг споткнулась о камень и, вскрикнув от боли, упала во весь рост. Брент и Йоси подскочили к ней.
- Маюми! - вскрикнула и Кимио. - Ты...
Но слова ее заглушил частый отрывистый треск - словно, рвали парусину, - и Брент безошибочно узнал "голос" автомата АК-47.
- Ложись! Ложись! - крикнул он, одной рукой выхватывая из кобуры свой "Оцу", а другой оттаскивая Маюми за прикрытие валунов. Над головой раздалось шипение, как будто они разворошили целое змеиное гнездо, а потом характерные шлепки разрывающих человеческую плоть пуль сменились долгим пронзительным воплем Кимио - этот вопль боли и ужаса наотмашь бил по нервам, парализовывал волю и обращал мышцы в студенистую массу. Вопль перешел в захлебывающееся бульканье, и Брент почувствовал на лице теплые брызги крови. Кимио, у которой изо рта и шести пулевых отверстий на груди толчками выхлестывались кровавые струи, широко открыв остекленевшие глаза, медленно оседала наземь, съеживаясь как проколотая автомобильная шина.
- Нет! Нет! - закричал Йоси, тоже выхватив пистолет.
Маюми попыталась подняться, но Брент грубо пригнул ей голову к земле и вовремя: снизу и с противоположной стороны тропинки хлопнули несколько выстрелов. Пули с визгом отскочили от камней, рассыпая искры и мельчайшую каменную пыль.
- Лежать! - прохрипел Брент. - Лежать, не шевелиться! Поняла?
Всхлипывая, девушка кивнула и плотнее приникла к камням. Брент повернулся к летчику. Тот склонился над бездыханным телом Кимио, гладя ее по волосам, заглядывая в открытые неподвижные глаза. Брент окликнул его по имени. Тот не отзывался.
- Йоси! - громче повторил он и дернул его за руку. - Йоси, очнись! Без тебя мы пропали.
Подполковник медленно повернул голову. Слезы текли у него по щекам, но голос был тверд:
- Сейчас я их перестреляю.
- Только попробуй привстать, я сломаю тебе челюсть. Обойдемся на сегодня без камикадзе. Им же только того и надо. Понимаешь? - Он показал на Кимио. - Сам погибнешь, а ее не вернешь. - Удерживая Йоси взглядом, он вспомнил священное для самурая понятие. - Надо отомстить за нее. Отомстить.
- Да-да, отомстить, как мстили врагу сорок семь самураев. - Мацухара потряс головой. - Я готов, Брент-сан...
Брент осознал, что ему придется взять командование на себя. Ему много раз бывало страшно: он испытывал ужас, когда слышал - а однажды и видел залп главного калибра и восьмидюймовые снаряды неслись к нему роем синих пчел, когда серия авиабомб падала, казалось, прямо ему на голову, когда торпеды, оставляя меловой след в волнах, готовы были ввинтиться в борт "Йонаги". Но тогда все это было безлично - смертью ему и не только ему грозили не люди, а машины. Теперь убийцы были всего в нескольких шагах от него, и охота шла именно за ним, за Брентом Россом. Ощущая знакомое посасывание в желудке и холодок под ложечкой, словно там свернулась отвратительная змея, он несколько раз сглотнул, стиснул челюсти и заговорил со спокойствием биржевого маклера, знакомящего клиента с котировками ценных бумаг:
- У них три-четыре автоматических пистолета и АК-47.
- Откуда ты знаешь, что это "Калашников"?
- Нас учили различать все стволы на слух. АК ни с чем не спутаешь. Брент показал налево и направо. - Нас окружили. Ни вперед, ни назад. Держи левую сторону и тыл, а я возьму правый фланг и фронт. Займем круговую оборону. Они не могут к нам подобраться, не обнаружив себя. - Оба офицера, двумя руками сжимая пистолеты, распластались на земле. - Маюми, лежи, не поднимай головы. Мы их сейчас выманим.
Маюми испуганно и покорно кивнула.
В зарослях кустарника ярдах в сорока внизу стукнуло несколько коротких очередей, и раздался знакомый голос, шепеляво - из-за выбитых зубов крикнувший:
- Ты, свинья американская, я Юджин Ниб! Получай!
Опять прозвучала очередь, и пули 7,62 мм вспороли воздух над головой Брента, ударив в валуны и осыпав его каменной крошкой. Плотнее вжимаясь в землю, он успел все же заметить синий дымок, струившийся из кустов. Слева, спереди и сзади раздались пистолетные выстрелы, и снова на него посыпались грязь и мельчайшие осколки камней. Брент трижды выстрелил по кустам.
- Промазал, сука, - донеслось оттуда. - Сейчас я тебе, Брент Росс, хозяйство-то отстрелю, и на кой ты тогда японочке своей нужен будешь?! Грянул смех, и простучала еще очередь.
Ярость смыла остатки страха, и Брент с трудом поборол искушение вскочить и заткнуть грязную пасть террориста пулями. Однако он осадил себя:
- Им только того и надо, - и в полный голос крикнул: - Эй, Ниб, чего залег? Высуни-ка то, что у тебя осталось от носа! Боишься?
В это время затопали тяжелые башмаки, и Брент увидел не дальше шестидесяти ярдов от себя бегущего по дорожке вверх полицейского.
- Назад! Назад! - крикнул он ему, но тот либо не слышал, либо не понял, и вскоре пожилой полицейский с редкими седеющими усами, тяжело отдуваясь, стал виден как на ладони. Он был безоружен.
"Калашников" выпустил примерно половину рожка, и одновременно Брент увидел метнувшуюся из-за сосны фигуру с пистолетом. Полицейский наткнулся на автоматную очередь, как на стену, вскрикнул от боли и неожиданности и рухнул навзничь, как подкошенный, несколько раз дернулся и замер. Брент уже держал фигуру на мушке и, не снимая пальца со спускового крючка, всадил в нее шесть пуль.
Террорист, ужаленный остроконечными стальными пчелами калибра 6,5 мм, сбившими его ребра, легкие и сердце в один кровавый ком, вскрикнул, подскочил на месте, захлебываясь кровью, и умер еще до того, как его тело тяжело грянулось на землю.
Послышались вопли ярости, и следом в валуны ударили новые пули.
- Осталось трое, - сказал Мацухара.
Брент, перезаряжая пистолет, слышал, как завывают внизу сирены полицейских машин.
- Время работает на нас, Йоси, - сказал он. - Им надо или прикончить нас немедленно, или сматываться.
- Это же люди из Красной Армии, Брент, они не сдаются. - Летчик привстал, опираясь на локти. - Вон они.
Впереди мелькнули два силуэта. Летчик выпустил в них всю обойму. Послышался вскрик, затрещали ветки, подмятые тяжелым телом, покатившимся по склону. Пока он вставлял новую обойму, дико вопящая женщина в разорванном кимоно выскочила из зарослей и кинулась к нему, стреляя без перерыва из большого автоматического пистолета.
- Брент! - крикнул летчик, еще не успевший вогнать в рукоятку "Оцу" магазин.
Брент, крутанувшись на месте, увидел саму смерть в смерче свистящих над головой пуль. Не колеблясь, он поймал на мушку грудь, прыгавшую в лохмотьях кимоно, и выстрелил шесть раз подряд. Все пули попали в цель. Женщина, словно споткнувшись о невидимую преграду, полетела головой вперед, перекатилась на спину, завывая, закатив глаза, скребя пальцами землю и исходя кровавой рвотой.
Ниб, короткими очередями поливая валуны, скатился вниз.
- Ты убил мою женщину, Росс! - крикнул он. - А я вобью твоей японке ствол между ног - посмотрим, как ей понравится товарищ "Калашников"!
Хлестнувшая над головой очередь заставила Брента пригнуться.
- Йоси, - шепнул он. - Обойди валун. Спрячься за этой бабой и прикрой меня огнем.