- Маюми! - ошеломленно воскликнул он.
- Уходи, - голос ее вдруг стал низким, и его небывалая суровость поразила Брента. Она порывисто отстранилась от него.
Он допил сакэ и ушел.
Когда такси остановилось у проходной, и Брент увидел полетную палубу и надстройку авианосца, возвышавшиеся над доком, подобно гигантской стальной скале, пустота в его душе, образовавшаяся после того, как он покинул дом Маюми, уступила место странному непривычному ощущению, которого он, пожалуй, не испытывал после смерти матери ни разу: Брент почувствовал себя в безопасности и под надежной защитой. Он сознавал, что чувство это - не просто ласковая привязанность каждого моряка к своему кораблю, а нечто другое и большее... Это адмирал Фудзита - это могучая аура его личности, проникающая везде и всюду, всасывающаяся в кровь, лепящая людей по его образу и подобию, заставляющая их действовать только по его воле и разумению. Может быть, он один из богов-ками, пришедший на землю во всеоружии своей нематериальной силы и подчиняющий себе людей? Как иначе объяснить то, как фанатично предана ему команда "Йонаги"? Брент знал, что власть адмирала распространяется и на него тоже.
- Я вернулся домой, - сказал он, вылезая из такси, и в первый раз за эти двое суток улыбнулся.
В ту минуту, когда он поднялся по трапу и ступил на шканцы "Йонаги", ему стало ясно: что-то произошло.
- Господин лейтенант, вас просят немедленно явиться во флагманскую рубку, - отдавая честь, сообщил ему помощник вахтенного начальника.
Брент торопливо вошел в кабину лифта, поднявшего его на две палубы в островную надстройку. Две минуты спустя он уже занимал свое место за столом, где кроме сердито насупленного адмирала Фудзиты сидели только Аллен, Бернштейн и Йоси Мацухара. При появлении лейтенанта в рубке установилась внезапная тишина.
- Лейтенант, - сказал Фудзита. - Подполковник Мацухара подробно доложил мне о перестрелке в парке Уэно, а полковник Бернштейн сейчас ознакомит нас с только что полученными от "Моссад" сведениями, - он кивнул израильтянину.
Тот поднялся и заглянул в распечатку.
- Только что расшифровал, - пояснил он, помахивая листком. - Тут выдержки из досье на вашего, с позволения сказать, "друга", безвременно усопшего Юджина Ниба, - он взглянул на Брента, а потом на Мацухару. Итак: родился в Аркадии, штат Калифорния, в 52-м году. Отец - удалившийся от дел промышленник, бывший владелец "Нибко Валв Компани" и коннозаводчик Томас Ниб. Фирма процветала, у Ниба-младшего были отличные перспективы. По окончании частной школы поступил в Калифорнийский университет, где сблизился с леваками. Принимал участие в демонстрациях протеста против войны во Вьетнаме, подозревался в том, что забросал гранатами полицейский участок. В 72-м убил профессора Кристофера Олтона, читавшего ему один из курсов по экономике. Ниб неоднократно называл его фашистом и капиталистической свиньей. После убийства исчез и выплыл спустя некоторое время в Париже, где его взял под свое покровительство Карлос-Шакал... Это прозвище человека по имени Ильич Рамирес Санчес.
- О-о, - сказал адмирал Аллен, - любимое дитя международного терроризма?
- Оно самое - единственное и неповторимое, - подтвердил Бернштейн. После того как он прикончил своего ближайшего приспешника Мишеля Мукарбаля, его место занял Ниб, к тому времени вступивший во Французскую компартию и уверовавший в Карла Маркса, как в бога. Карлос и Ниб вместе учились в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы... Чему учились? Стрельбе из всех видов оружия, подрывному делу, нелегальному переходу границы, вербовке, рукопашному бою, тайнописи, устройству засад, похищению людей и прочим премудростям терроризма. Особых успехов Ниб достиг в стрельбе из АК-47, отдавая предпочтение десантному варианту. - Он на мгновение поднял глаза, а потом вновь углубился в текст. - Прошел подготовку в тренировочных лагерях в Адене и Ливии, стал членом НФОП... простите, Народного Фронта Освобождения Палестины и близким другом Ясира Арафата. В 75-м приступил наконец к политическим убийствам - в Лондоне из 9-миллиметрового "Вальтера" с глушителем застрелил сотрудника голландского посольства. В 76-м вместе с Карлосом забросал редакции трех парижских газет американскими гранатами, причем одиннадцать человек погибло. Потом он перешел в прямое подчинение Каддафи и переехал в Испанию, где гранатами из все той же похищенной партии помог баскам уничтожить возможного преемника каудильо - адмирала Каррера Бланко. Потом в Цюрихе взорвал представительство "Джапан Эрлайнз". На некоторое время мы потеряли его из виду, покуда он не всплыл в качестве инструктора в тренировочном центре, расположенном неподалеку от ливийского города Бенгази. Там у него начался бурный роман с одной из самых даровитых его учениц, входивших в так называемую Японскую Красную Армию. Звали ее Кэтрин Судзуки.
Брент, широко раскрыв глаза, резко выпрямился:
- Так вот, значит, что...
- Это вы ее убили?
Прежде чем Брент успел открыть рот, адмирал Аллен произнес:
- Он. И в той же манере, что и Ниба: пулю меж глаз.
- Оба тысячу раз заслужили это. Я могу упрекнуть лейтенанта лишь в том, что он дал им возможность умереть слишком быстрой и легкой смертью. Лучше бы - помедленней и поизысканней, - сказал Фудзита и добавил: - В будущем, лейтенант Росс, прошу иметь это в виду.
Аллен, покраснев, хотел было что-то возразить, но Бернштейн уже продолжал читать свою справку:
- В 81-м Ниб был направлен в Японию, где организовывал студенческие беспорядки. Подозревается также в причастности к налетам на токийское представительство израильской авиакомпании и на пять полицейских участков. Тот же почерк - гранаты.
- Неужели пять? - удивился Брент.
- Тщеславный был человек. Затем опять как в воду канул и обнаружился лишь во вторник...
- Нет, мы еще за неделю до этого видели его среди пикетчиков у проходной, - сказал Брент. - Подполковник Мацухара может подтвердить. Йоси! - окликнул он летчика. - Ты помнишь?
Йоси вздрогнул, словно очнулся, и, не отвечая ему, негромко и деловито произнес, обращаясь к Фудзите:
- Господин адмирал, прошу разрешения на харакири.
Рубка погрузилась в вязкую и плотную тишину: слышалось лишь приглушенное гудение вентиляции, и Бренту почудился в нем шелест крыльев ангела смерти.
Фудзита долго смотрел на летчика и наконец спросил:
- Вы себя вините в гибели вашей невесты?
- Так точно, господин адмирал. Мне накануне было послано знамение ярчайшая молния. Я ему не внял.
- Да нет же! - с мукой произнес Брент. - Мы же с тобой говорили об этом... Кимио погибла из-за меня, и я, а не ты должен сделать харакири.
- Брент! - закричал Аллен, схватив его за руку. - Ты в своем уме?! Что за околесицу ты несешь?!
- Для меня вопрос предельно ясен. Моя небрежность и беспечность стали причиной гибели беззащитной женщины.
- Нет. Это я... - сказал Мацухара, но адмирал Аллен перебил его криком:
- Не могу поверить, что вы всерьез!..
- Довольно, - сказал Фудзита, и все смолкло в рубке. - Если искупить вашу вину вы можете только смертью, то в самое ближайшее время вам предоставится возможность погибнуть. А пока в вас нуждается император, нирвана может подождать. - Черные глаза взглянули на Мацухару. - Неужели вы забыли, подполковник, как сорок семь самураев целый год ждали случая отомстить за своего сюзерена?
- Забыть это человек не может, господин адмирал. Но мы уже отомстили все четыре террориста погибли в ими же устроенной засаде.
- И вы полагаете, Йоси-сан, что этого достаточно? Вы удовлетворены? Вы считаете возможным оставить своего императора, свой корабль, своих не имеющих боевого опыта летчиков в час, когда Японии грозят величайшие испытания? - Адмирал положил ладонь на переплет "Хага-куре". - В этой книге сказано, что самурай, не обагривший свой меч кровью отмщения, будет отринут богами и Буддой.
Мацухара, до хруста стиснув переплетенные пальцы, спросил, не поднимая глаз:
- А когда мы уничтожим врагов микадо, вы позволите мне исполнить мой долг по отношению к самому себе?
- Да черт тебя возьми! - взорвался Брент. - Это же моя...
Адмирал Аллен привстал с кресла:
- Брент, ты на самом деле рехнулся?!
Снова голос Фудзиты, как ледяной клинок, пресек спор:
- Прекратить! Вы обещаете мне - вы оба?! Поклянитесь на "Хага-куре"!
Мацухара положил ладонь на книгу, и Брент после секундного колебания сделал то же.
- Нет... Нет... - почти простонал Аллен.
- Клянусь! - в один голос сказали Брент и Мацухара.
Адмирал улыбнулся и, опершись ладонями о стол, поднялся. Следом вскочили и вытянулись все остальные.