Утром я проснулась под одеялом, у себя на лежаке. Проснулась оттого, что пошел снег — липкие снежинки неприятно холодили лицо. Лес медленно выкрашивался белым — на этот раз снег ложился на землю, а не таял при касании с ней.
Я села и потянулась. Спина, болевшая после сна на неудобной «кровати», жалобно хрустнула, но более-менее отпустило. Я огляделась и заметила, что моих спутников… нет. Это открытие заставило меня резво вскочить с лежака и пустить поисковое заклинание. Шарик, облетев версту по кругу, вернулся ко мне, не дав никаких результатов.
Вот тут-то я перепугалась по-настоящему. Одна в чужом лесу, в чужой стране и практически без денег. Да и того, что есть, не хватит даже на неделю.
Костер давно потух, и пепелище быстро покрывалось снегом. Я развела костер лежавшими в кучке рядом с бревном дровами. И призадумалась, что же делать.
Пока думала, на поляне появились мои мужчины. Дар и Иллий — запыхавшиеся и в пропитанных потом рубашках, Марэль — несший печально обвисшего зайца.
— Где вы были?! — гневно напустилась я почему-то только на некроманта. — Я же волновалась! Проснулась, а тут никого нет! Что я должна была думать?! И даже поиск не дал результатов!
Некромант решительно отодвинул меня, прошел к бревну и достал из-за него сумку со своими вещами.
— А что, надо было караулить твой сон, ваше величество? — спокойно спросил он. — Так извини, приказа не было.
Я, распираемая злобой, сжала кулаки, но набрасываться на мужчину не стала. Хоть и очень хотелось. Ишь ты, когда мы с ним разговариваем один на один, он нормально себя со мной ведет, а сейчас…
— Дар, прекрати, — упрекнул его наемник. — Ты ведешь себя, как ребенок. Зачем ты ее обижаешь?
— А вот защищать меня не надо, Марэль, — сказала я, игнорируя недовольное бурчание наемника, что, дескать, никто меня и не защищает. — На дураков, тем более двуличных, грех обижаться.
— Да сама ты дура! — в сердцах бросил некромант. — Кто еще из нас двуличный, это надо разобраться! Не я обманывал друзей и притворялся непонятно кем.
Иллий зло посмотрел на некроманта, но отчитывать его за недопустимое поведение в отношении королевы не стал.
Понятно. Да меня так и не простил. А я-то, наивная, думала, что все нормально. Да видно некромант, вопреки вчерашнему разговору у костра, все продолжает искать во мне только отрицательные качества. Зачем?..
Я, пытаясь успокоиться и отвлечь себя от неприятной для меня темы, подошла к Иллию, посмотрела на расплывшуюся пятнами пота рубашку и спросила:
— А чего это вы такие взопревшие?
— С этим, — кивнул на Дарисса начальник охраны, — на мечах тренировались.
— Не знала, что он умеет управляться с оружием, — озадаченно сказала я, кутаясь в плащ. Все-таки не май месяц, похолодало, и сильно. Иллий набросил мне на плечи свой плащ. Я благодарно посмотрела на мужчину и укуталась потеплее.
Наемник уже разделывал зайца, а некромант засыпал в котелок остатки гречневой крупы. Я, только сейчас поняв, насколько проголодалась, подсела поближе к костру. Иллий сел рядом и принялся наблюдать за готовкой ребят. Чужая деятельность приятно радовала глаз. Вот уж воистину были правы люди, когда говорили, что только на три вещи человек может смотреть бесконечно — на огонь, на воду и на то, как другие работают.
Вскоре мы позавтракали и, снявшись со стоянки, пошли дальше. Снег все не прекращался, грозясь перейти в затяжной снегопад, а потом и во вьюгу. Мы рассчитывали дойти до Лопухов — деревни, расположенной много дальше по дороге, до темноты. Дорога, бывшая еще вчера грязевым болотцем, сегодня покрылась заледенелой коркой, похрустывающей под подошвами ботинок. Идти по ней было не в пример удобнее, нежели вчера.
Мимо нас проезжали обозы, но подбросить бедных (и грязных) путешественников до деревни никто не хотел. Мы глухо ругались вслед очередной телеги, но не шибко ярились — каждый из нас прекрасно понимал, что незнакомых людей в груженный товарами обоз не берут. Мало ли что эти самые люди спереть удумают.
Когда настало время обеда, мы забрели в лесок, стоящий в стороне от дороги. Марэль и Иллий ушли на охоту, я собирала дрова вокруг нашей стоянки, а Дар сидел на пне и хмуро наблюдал за моими действиями. Прямо как коршун, угрюмо подумала я. Ненавижу, когда за мной пристально наблюдают!
В конце концов, я не выдержала и, кинув охапку хвороста, раздраженно обратилась к некроманту:
— Ну прости меня!
— За что, ваше величество? — притворно удивившись, спросил Дарисс.
— За то, что обманывала, а не сказала сразу. Но, Дар, мы же уже все это обговорили и не раз, а ты все равно продолжаешь так себя вести! И умоляю, прекрати так на меня смотреть! У меня такое чувство, будто подо мной земля сейчас разверзнется, и я провалюсь прямиком к хайнам и Черту.
— Вот, — торжествующе прошипел некромант, — я так и знал, что все эти твои слова сказаны только для того, чтобы я прекратил так на тебя смотреть. Надо было еще недовольно пыхтеть в спину, чтобы уж наверняка.
— Да ну тебя, дурак, — обиделась я, кинув в мужчину сук потолще. Но он, к сожалению, пролетел в полуметре от некроманта, не причинив тому никакого вреда. — Я же серьезно просила прощения.
— Ну так и я совершенно серьезно, — подмигнул мне Дар. — И ты извини, но не могу я ни простить тебя, ни злиться всерьез. Не могу.
Я подняла хворост и отнесла туда, где у нас будет костер. Некромант повернулся ко мне и проницательно заметил:
— Но этот твой Иллий… настоящая заноза в заднице. За эти несколько дней он меня успел достать до печенок. Следит за мной, Марэлю он почему-то доверяет, везде сует свой нос…
Я удивилась, ведь Дар обычно был намного сдержанней.
— А представляешь, каково мне, я его уже три года терплю, — хмыкнула я. — Иногда так и хочется его чем-нибудь огреть и уйти погулять. А то он ходит за тобой, как тень, наблюдает за каждым движением. Так и взвыть недолго.
— А чего тогда его держишь при себе? — хитро спросил Дар. — Небось шашни друг с другом крутите, я видел, как он на тебя смотрит.
Меня так и подмывало спросить, а не ревнует ли некромант, часом? Но с Даром такие разговоры не проходят. Он с совершенно серьезным лицом способен подтвердить, что таки да, ревнует. И, как ни в чем не бывало, продолжит говорить на заданную тему. А ты потом ходи и ломай голову, правду ли он сказал или нет.
Я вздохнула:
— И не напоминай. Просто Лерий и Кэсс, это мой советник, приставили его ко мне. Чтобы бдел.
Предмет нашего обсуждения появился на стоянке, неся в руках… зайца. Я захныкала и решила, что лучше буду голодать, чем есть бедную животинку. Ну не могу я есть несколько раз подряд одно и то же.
Марэль появился на поляне, но его руки, к счастью, были пусты. Он развел оными — мол, сделал, что мог, но ничего не поймал. Иллий победно потряс трупиком несчастного животного, наемник немного взбодрился и принялся разводить костер.
— У меня хлеб есть, будешь? — понимающе улыбнувшись, предложил Дарисс. Иллий смерил его недовольным взглядом:
— Лучше тебе поесть, — обратился он ко мне. — А то идти еще далеко, совсем ослабнешь.
Я протестующее замычала, вгрызаясь в поджаристую корочку на хлебе.
Мы вошли в деревню аккурат когда стемнело. Корчма, пусть и захудалая, здесь имелась. Жаль только, что постоялого двора не было, придется проситься на постой. Главное, чтобы пустили, а не испугались.
Обстановка в корчме была очень приятная, домашняя, я бы даже сказала. Худой мужичонка, он же — хозяин, стоял за стойкой и уныло протирал (или затирал до дыр, это уж как посмотреть) тарелку. Притихшие завсегдатаи несколько секунд пристально нас разглядывали, потом, видимо решив, что мы ровным счетом ничего из себя не представляем, продолжили трапезу-попойку. Корчма наполнилась гамом, а корчмарь — слава Светлоликому! — наконец нас заметил.
— Чего изволите? — без интереса, но из-за обязанности спросил он.
— У нас всего одна сребрушка, — соврала я. — Так что чего-нибудь подешевле, но от этого не менее съедобное. У вас такое есть?
— На четверых? — деловито уточнил щуплый корчмарь, что-то подсчитывая в уме. Мы слаженно кивнули. — Прошу туда, — указал он на свободный столик в углу. — Сейчас все будет, госпожа.
— Главное, чтобы оно действительно было съедобно, — проворчал Иллий. — А то корчмарь не поленится, сбегает в сарай к свиньям и подаст нам их трапезу.
Я поморщилась, представив это великолепие.
— Ой, да брось, — отмахнулась я. — Будет он своих свиней обирать ради нас!
— Очень утешительно, — усмехнулся Дар, оглядывая посетителей.
Пока мы ждали нашего ужина, я успела как-то незаметно задремать. Тепло и винные пары, витающие в воздухе, разморили меня. Я даже немного захмелела. Совсем чуточку.
На грани сна и яви все перемешалось: до меня долетал шум зала, но и яркие видения сна накладывались поверх. Непонятно было, то ли это во сне пели песню, то ли в корчме кто-то уже дошел до нужной кондиции.
Потом сон все-таки победил насущное. Мне снились болота и бродящий по ним некромант (ох, слишком часто он мне снится — не к добру это!). Сама я ощущала какой-то странный холод, идущий по ногам. Я опустила глаза и обомлела: я тонула в болоте. Трясина медленно, но верно засасывала меня вниз, под воду. А некромант, наконец меня заметивший, стоял и спокойно смотрел на это.
— Эй, хватит спать, — растолкал меня Дарисс. — Нам ужин принесли.
Я открыла глаза и поняла, почему и во сне, и сейчас было холодно: какой-то посетитель, задержавшись в дверях, что-то выяснял с корчмарем, выстуживая помещение.
С тоской осмотрев нехитрый ужин, я принялась ковырять вилкой картошку. Судя по сладковатому привкусу, она была мороженная. Но если макать в мясную подливу — настолько жадно капнутую на тарелку, будто подливы осталось на одну порцию, а надо накормить ей сотню воинов, — было вполне сносно. Мои спутники тоже ели без особого восторга. Впрочем, они были не настолько голодны, как я. Все-таки ребята обедали, а я-то нет.
Вскоре помещение начало пустеть — хозяин потихоньку готовил корчму к закрытию, посетители расходились (а некоторые — расползались). Мы тоже не стали рассиживаться, быстро поужинав. Корчмарь, как и обещал, накормил нас не более чем на одну сребрушку. Даже сдачи отсыпал. Четыре медьки.
Пора было идти искать место для ночлега. Хозяин корчмы предложил сходить нам к деревенскому старосте. Может, тот чего присоветует. Обычно-то у них в деревне никто на постой не останавливается, все едут до Красной — деревни, где есть постоялый двор. А если кто-нибудь все-таки оставался на ночлег, то все решалось со старостой. Судя по благоговейному придыханию в голосе корчмаря, староста пользовался уважением у людей.
Из-за выпавшего снега на улице было совсем не темно. А вызванные осветительные сферы прекрасно разгоняли полумрак. Шарики летели рядом, зависнув на уровне плеча.
Жилище старосты находилось дальше по улице. Дом был очень опрятным, с аккуратно выкрашенными резными наличниками окон, идеально выбеленными стенами. Даже над дверью висела подкова. Дорога до порога была расчищена от недавно выпавшего снега, крыльцо выметено. Пес спал в будке и на наш приход отреагировал лишь ленивым вилянием хвоста.
Мы уже успели отбить себе руки, стуча в дверь, но староста выходить не спешил. Наверное, надеялся, что мы уйдем несолоно хлебавши. Но, когда Марэль осторожно постучал навершием меча по стеклу — то жалобно задребезжало, — староста таки вышел. Эдак неохотно, будто оказывает нам неслыханную честь. Нам на его ужимки было плевать — мы сами кому хочешь честь можем оказать.
— Чего надо? — совершенно недружелюбно спросил он.
— Нам переночевать бы, — без околичностей сказал наемник. — Мы заплатим.
Я многозначительно потрясла оставшейся мелочью в кармане. Деньги как-то сиротливо звякнули. Да-а, на это даже самый нищий разбойник не покусится — посчитает, что он выше этого.
— Я что, похож на постоялый двор? — ворчливо поинтересовался староста.
— Корчмарь сказал, что по этому вопросу только к вам и надо обращаться, — робко сказала я.
Староста недовольно почесал затылок, сбив зачесанные на бок, чтобы лысину не так сильно было заметно, волосы.
— Вообще-то я уже не занимаюсь этим, — вдруг слишком доверительно сообщил он. — Бабка, которая сдавала половину дома на постой и делилась выручкой (это вообще было сказано заговорческим тоном), умерла позавчера. Так что, извините. Походите, поспрашивайте. Может, кто-нибудь да согласиться. Вон к тетке Изе сходите. Она на той стороне живет, на отшибе.
Мы пересекли двор, вышли за ограду и пошли в указанную старостой сторону. И никак не могли видеть, как оный староста гадливо улыбнулся нам вслед.
Дом таинственной тетки Изы стоял в стороне от остальных выстроившихся в ряд домов, но и назвать это «на отшибе» было неправильным. Больше было похоже, что когда-то между опрятным деревянным домиком и жилищем тетки Изы раньше был еще один дом, но потом его разобрали или он сгорел.
Дом старосты был не в пример краше жилища, куда мы собирались проситься на постой. Основание ушло под землю, доски, которыми был обшит сам дом, давно почернели. На террасе не хватало нескольких стеклышек в окнах, дверь покосилась, да и порога не было. Забор был, но дощечки отсутствовали даже не через раз, а целыми секциями.
На этот раз нам открыли быстро. Я бы сказала — слишком быстро, будто Иза караулила под дверью и только и ждала, когда мы придем.
Женщина была одета в длинную, до щиколоток, ночную рубаху, волосы пологом ложились на плечи, струились дальше, до пояса. А в руке Иза держала свечку. Ко мне сразу пришла ассоциация с какими-то жуткими сказками, где покойников кишмя кишело.
Но волосы хороши. Я невольно потеребила свои криво обкорнанные лохмы и приуныла.
— Переночевать пустишь? — нетактично спросила я. — Мы заплатим.
— Конечно, заплатите, — сказала она. — В сарай идите, там сено. В дом не пущу, мало ли что.
— Тут заперто, — крикнул Иллий, дошедший до сарая и уже узревший замок.
Иза, не говоря ни слова, скрылась в доме, чем-то долго там гремела. Мы уже успели подмерзнуть и заскучать, когда она наконец вернулась и протянула мне заржавевший ключ, который я отдала некроманту. И так же молча ушла обратно, хлопнув дверью у нас перед носом.
Я растерянно поглядела на моих спутников, но те были озадаченны не меньше меня. Происходящее все больше и больше напоминало какой-то бредовый сон.
— Прошу, ваше величество, — распахивая передо мной дверь, провозгласил Дар. — Помню, ты как-то мне сказала, что тебе нужны либо хоромы, либо ночлег под открытым небом. Так вот, хоромы в твоем распоряжении.
Я поглядела на кривляющегося некроманта и подумала, что все-таки надо было ему врезать еще днем. Чтобы не зарывался. Я, может, безъюморная, таких шуток не понимаю. И не хочу понимать.
— Нет уж, сначала я все проверю, — отодвигая Дарисса с дороги, сказал Иллий. — А то мало ли что, как верно заметила хозяйка.
Я прошла внутрь, дождавшись разрешения начальника охраны, который счет сарай достаточно безобидным и неспособным напасть на меня своим жутким нутром. В сарае было довольно-таки холодно, в щели между досками и в окошко под самой крышей забредал ветер. Сена оказалось намного больше, чем я представляла себе. Аккуратно собранный стог был довольно-таки высоким. Само сено было слегка сыроватое, но меня это не смущало.
Я с удовольствием упала на сено и блаженно растянулась. С одобрением поглядела на ребят, тоже собирающихся спать. Лично я очень устала за день и жутко хотела спать. Да и в корчме было так уютно, что сон, несмотря на прогулку по улице, уходить не собирался.
Поэтому, когда мужчины наконец-то улеглись, я умиротворенно вздохнула и закрыла глаза. Но счастье длилось недолго: Иллий перевернулся ко мне лицом и по-хозяйски обнял. Я попыталась успокоиться, но мужчина руку убирать не спешил.
Подождав, пока он уснет, я осторожно сбросила его руку с себя и, перешагнув (мы лежали так: Иллий, я, Марэль и с самого края Дарисс) через наемника и некроманта, легла под бочком Дара. Некромант, недовольно вздохнув, перевернулся на спину и, глядя в потолок, спросил:
— Что на этот раз?
— А что не так? — невинно поинтересовалась я. — Мне там неудобно. Колется чего-то сквозь сено.
Мужчина покачал головой и закрыл глаза. Я нагло пристроила голову ему на плечо и тоже попыталась уснуть. Хотя, зная этого несносного некроманта, поспать сейчас мне не удастся. И точно:
— Я тебе, что подушка? — ворчливо спросил Дар. — У меня такое чувство, будто ты меня с чем-то путаешь. То с санками, то с подушкой. Хотя, я не могу жаловаться! Кому еще посчастливилось бы быть подушкой для самой королевы?!
— А уж похвастаться тем, что королева на тебя когда-то вешалась и даже поцеловала, тоже мало кто может! — зевнув, сказала я. — Но ты, как честный человек, просто обязан был на мне жениться. Но не женился. Теперь мое имя покрыто позором, а сомнительная девичья честь требует отмщения.
— Кошмар, — немногословно отозвался Дарисс. — Что, кроме меня, больше некому на тебе жениться?
Я подавила еще один смачный зевок и пнула некроманта.
— Да я сама бы не пошла, — засыпая, сказала я. — Тем более, за тебя.
— Да я бы тебя и не позвал, — шутливо щелкнув меня по носу, сказал мужчина. — Меня дома и так есть, кому ждать после работы.
Я открыла глаза и мгновенно проснулась. Сон слетел так быстро, как будто на меня вылили кадушку ледяной воды.
Хотя, какое мне дело до этого?
Нет, надо было все-таки замуж выходить. Королева Сории предлагала же породниться, у нее вон сын холостой.
— Я рада, — буркнула я. — Но мне это не интересно.
Некромант рассмеялся — мол, так я тебе и поверил.
Гад.
— Хорош трепаться, — зло прошипел Марэль. — Алеса отстань от него!
Дар просунул руку под моей спиной и приобнял меня. Я попыталась отстраниться, но мужчина только сильнее прижимал меня к себе.
— Не боишься, что та, которая ждет тебя дома после работы, прибежит и скалкой отлупит? — поддела я его.
— Балда, — вздохнул некромант. — Спи уже, завтра рано вставать.
Я попыталась уснуть, но сон, видимо решив, что с него хватит, и есть более достойные кандидаты, ушел безвозвратно.
— А почему именно в Тэш'Ша? — спросила я.
Дар некоторое время молчал, наверное, пытаясь понять, что я имела в виду, потом ответил:
— Потому что там находится знаменитый Золотой зал.
— А почему он там, а не в Дортре? — удивилась я. — Ведь тут глухая провинция, а там — столица.
— Чего-то туго у тебя с историей, — неодобрительно прокомментировал Дарисс. — А вроде королева, должна знать.
— Как-то не до этого было, — быстро сказала я. Не признаваться же, что я терпеть не могу историю. Тут историю своего-то королевства не охота учить, не то что соседних! — Ну так из-за чего?
— Ты, конечно, знаешь — да это даже дети знают! — что Гатта раньше была очень маленькой страной, втрое меньше, чем сейчас. И столица как раз была в Тэш'Ша. А когда прадед Дорра — он тогда был королем — принялся завоевывать маленькие соседние государства, то столицу перенесли в Дортр, поближе к морю, подальше от границы с Ксавией.
Тэш'Ша был очень богатым городом. Один Золотой зал чего стоит. А королевский замок там из мрамора, полностью. Так вот, когда столицу решили переносить в Дортр, то и Золотой зал тоже. Разобрали бы на части и увезли. Но народ был против, как же так, такая достопримечательность и гордость! Поэтому все балы и приемы проходят в Тэш'Ша. Вот так вот.
— Надо же, сколько раз была на балах, всегда удивлялась, почему так, но постоянно забывала спросить. А тут все оказалось так не интересно. И даже не романтично, — хмыкнула я.
— Тебе ли говорить о романтике, черствая, — зевнув, сказал Дар.
— Ну почему же? Тут так и просится какая-нибудь история. Например, про бедняка, который влюбился в дочку купца. А та, цаца эдакая, сказала ему — мол, а построй-ка мне хоромы, чтобы там комнаты были из золота, и даже нужник. А бедняк подумал-подумал и решил…
— Что ему легче послать эту деваху к хайнам, чем такой дурью маяться, — фыркнул некромант.
— Что пойдет хоть на край света, но достанет столько золота, — проигнорировав его слова, с нажимом закончила я. — И вот он ушел, а купеческая дочка, которая над ним просто подшутила, вдруг поняла, что любит его. И стала его ждать. Но годы шли, а бедняк не возвращался. Купеческая дочка успела выйти замуж, родить ребенка, воспитать мужа, овдоветь, а бедняка все не было. И, когда она уже лежала на смертном одре, дошел до нее слух, что в далеком приграничном городе кто-то построил огромный замок с Золотым залом.
— Все, спи, неугомонная, — попытался утихомирить меня мужчина. — В жизни нет места сказке, так что тут все проще. В государственную козну идет неплохая прибыль от путешественников, возжелавших посмотреть на знаменитую комнату, отделанную золотом.
— А ты еще говоришь, что это я черствая. Да моя версия и то интересней. Она хотя бы о любви, а не о деньгах.
— Глупая, весь мир крутится вокруг денег. И людям плевать на любовь. Хотя, если эта любовь неплохо оплачивается, то вполне, — подумав, сказал Дарисс. — Посему и думать забудь о бескорыстных человеческих порывах во имя любви.
— Слушайте, — громко сказал Марэль, переворачиваясь на правый бок, к нам спиной, — дайте уже поспать и сами спите. Меня ваши разговоры уже до колик достали!
Я, пристыженная, благоразумно замолчала, хотя разговаривать захотелось все больше. Вскоре затих Марэль, до этого ворочающийся и ворчащий, как старый дед. Я ж говорила, что там что-то колется сквозь сено!
Ко мне сон никак не шел. Некромант же сначала дремал, просыпаясь от каждого моего движения, но потом уснул. Я посмотрела на мужчину и вспомнила, как когда-то действительно вешалась на него. И как я могла так себя вести? Он же даже непривлекательный. И вредный. Раньше вечно издевался, сейчас ни в грош не ставит. Гад, одним словом.
Так, ваше величество, закругляйтесь, осадила я себя. Хватит о нем думать, он нам никто, и звать его никак. Мы это давно решили. И мы вовсе не думали о нем все эти три года.
«Ой ли, — напомнила совесть»
Вот ничего и не «ой ли». Ну не глупости, а?!
Поскольку мужчины спали, противный скрип и скрежет, доносящийся с улицы, услышала я одна. Я вылезла из-под одеяла, подкралась к двери сарая, осторожно выглянула во двор — и обомлела.
Хозяйка, пустившая нас на постой, с нежитью, которая сейчас корчилась в муках трансформации, сходство имела очень отдаленное. Пожалуй, если б не длинная ночная рубашка и волосы до пояса, я б ее и не признала.
Я осторожно накинула крючок в петельку, закрывая дверь на замок. Подергала, проверяя. Вроде держится.
Пока я раздумывала, закричать или нет, нежить со своими предпочтеньями определилась: она издала пронзительный крик, от которого волосы на голове зашевелились (а у мужчин вообще, наверное, дыбом встали), и замолчала, захлебнувшись криком.
Первым вскочил Марэль, выхватывая меч из ножен. За ним, с таким ошалевшим лицом, что с него только поучающие картинки для учеников-целителей писать, поднялся Иллий. Спокойней всех был Дар, привыкший иметь дело с нежитью. Но и он спросонья был немного ошарашен. Но не настолько, чтобы тягаться с наемником и начальником охраны.
Иллий оттащил меня за шкирку подольше от двери и завел за себя. Я выглянула из-за его плеча, разглядывая дверь.
— Дар, а это кто? — тихо спросил Марэль, глядя в ту ж сторону.
— Мавка, — удивленно сказал некромант. — Крик точно ее. Но они же зимой спят, а откуда эта взялась?..
— Это Иза, — глухо сказала я, сглотнув. Мавок я не любила, даже побаивалась. — Я видела, как она трансформировалась.
— Чего?! — опешил Дарисс. — Тогда я вообще ничего не понимаю.
Я согласно кивнула: мавками становились только умершие неупокоенные девушки, и дети, умершие при рождении, либо мертворожденные. Но именно, что становились. И после смерти. А не были ими при жизни, днем ведя себя как человек, а с приходом ночи становясь нежитью.
«Мавки живут в лесах, на полях, в водоемах. Дружат с русалками и мстят людям за свою смерть. Особенно мужчинам. Но, если дать ей гребешок, она расчешет свои волосы и уйдет» — вспомнила я описание из книги по нежити.
Я нервно рассмеялась, представив полчища мужчин, обвешанных расческами, как амулетами.
— А мне ее можно не бояться, я же не мужчина, — похвасталась я, пытаясь успокоиться.
— Угу, мавка расстроится и убьет тебя с особой жестокостью, — сказал некромант.
В это время нежить поддела длинным когтем крюк и скинула его с петли. Дверь начала медленно раскрываться, запуская в сарай стужу и мавку. Я с отвращением сплюнула, глядя на бледное лицо нежити, ввалившиеся глаза и спутанные лохмы.
Мужчины слаженно попятились, я, оттесняемая ими, завалилась на стог и, плюнув на боевой дух и достоинство мага, позорно закарабкалась наверх. А оттуда уже достала до толстенной балки, проходившей от стены до стены, схватилась за нее (неудобно, зар-р-раза, руки соскальзывают), подтянулась, закинула ноги и оседлала балку, как лошадь.
Дарисс соединил ладони, потом резко развел, создавая ярко-красную сферу, но не выпуская ее в нежить. Марэль весь подобрался, напрягшись, как струна, в любой момент готовый отразить выпад мавки. Но нежить не спешила нападать, шумно принюхиваясь к воздуху. Только медленно подходила все ближе к мужчинам.
— Дар, — пискнула я, — кидай.
Но некромант покачал головой, настороженно следя за нежитью. Та подошла еще ближе, глядя на Марэля. Если наемник погибнет, Тень мне голову оторвет, с тоской подумала я.
— Дар, — тревожно напомнила я некроманту.
Тот дернул головой, словно отгоняя комара, но сферу не кинул. Нежить размахнулась когтистой рукой, целясь Марэлю в сердце. Тот резко поднял меч в защитном жесте.
— Дар! — заорала я, и некромант наконец сбросил с ладоней светящийся шарик.
Мавка отскочила в сторону, заклинание прошло мимо, улетев в дверь и растворившись на улице красным туманом. Нежить рассерженно зашипела, обходя по стенке и заходя к наемнику с бока. Марэль поворачивался по мере ее передвижения, отходя назад.
Я вызвала обычное заклинание для истребления нежити, но пускать его в ход не спешила, выбирая наиболее удачную траекторию. Когда мавка оказалась аккурат напротив меня, я кинула магическую сферу, но эта дрянь нечесаная снова увернулась, и вместо мавки загорелось… сено. И то не загорелось, а начало тлеть, наполняя сарай удушливым дымом.
Марэль, отвлекшийся на зарождающийся пожар, пропустил момент, когда мавка, хорошенько оттолкнувшись, прыгнула на наемника. Дар, в этот момент спасавший наши вещи, зарытые в сено, помочь Марэлю не мог.
Здесь становилось слишком жарко, в обоих смыслах. Я спрыгнула с балки прямо на мавку, с диким визгом (чтобы не так страшно самой было) и улюлюканьем (а это, чтобы мавка поняла, что у нее серьезный противник). Нежить завертелась волчком, пытаясь меня стряхнуть и топча разгорающееся сено.
Мавка развернулась лицом к выходу, спиной к огню и начала заваливаться. Я, висевшая у нее на спине, со всей дури рухнула на разгорающееся сено, чувствуя, как начинает тлеть одежда на мне и как спине становится жарко.
Нежить, вдохновленная избавлением от моей неприятной персоны, снова принялась подкрадываться к Марэлю, но тут уж Дарисс пришел ему на помощь. Но все с тем же результатом, что и ранее — мавка отскочила и принялась искать более удобную позицию для нападения.
Иллий бесцеремонно поднял меня на ноги, заполошно принялся бить меня по спине, сбивая тление с одежды. Я недовольно морщилась, чувствуя, как спину жжет и будто раздирает, пульсируя тупой болью. М-да, можно попрощаться с платьями с открытой спиной.
— Алеса, а ты не хочешь пожар потушить?! — крикнул Дар, заряжая очередное заклинание в мавку, но та подпрыгнула, и шарик снова прошел мимо.
Я потерла руки, пытаясь вспомнить, как вызывать воду, но из-за этой мешанины, творящейся в сарае, мысли разбегались, как мыши от веника. Зудящая спина тоже ясности мыслям не прибавляла.
Марэль и Иллий закружили мавку, будто играя с ней в «собачку». Нежить металась от одной жертве к другой, но так и не могла решить, на кого сначала нападать.
Некромант покачал головой и поспешил вызвать водопад воды, обрушившийся на горящий стог. С шипением повалил белёсый дым, поднимаясь к потолку и перемешиваясь с едким дымом от горящего сена. Видимость стала паршивая настолько, что на расстоянии вытянутой руки было ничего не разглядеть. Дар схватил меня за локоть, не обращая внимания на мои протесты, и поволок к ребятам. Мы принялись напряженно вглядываться в дым, ожидая удара нежити.
Когда оный дым более-менее рассеялся, мы заметили, что мавки нет. Я выбежала на улицу и принялась озираться по сторонам. Ребята, похватав наши вещи, высыпали следом.
По улице шла толпа девушек, весело хихикающая и громко разговаривающая. Видно, были посиделки, да девушки припозднились. Мавка сидела на заборном столбе, как птица — на корточках, подбоченившись. И с голодной тоской смотрела на девушек. Девицы увидели нежить и подняли такой визг, что мертвый в гробу перевернется.
— Бегите, дуры! — крикнула я.
Табун девушек (хотя судя по шуму, ими издаваемому — лошадей таки) ринулся кто куда. Но оно было к лучшему: мавка не знала, на кого кинуться первым делом.
Мимо меня пронеслись Марэль и Иллий, отгоняя нежить в лес. Запыхавшийся и взопревший некромант остановился рядом, тяжело дыша.
— Обожгла, — разглядев мою спину и охнув, констатировал он.
— Обожгла, — подтвердила я и поморщилась от боли, в два раза сильнее кольнувшей кожу при передергивании плечами.
Дар присвистнул, постоял еще немного и побежал за ребятами, скрывшимися в лесу. Я помедлила и поковыляла следом, надеясь, что там и без меня разберутся. А я прогуляюсь, освежусь, спину остужу.
Мавка петляла между деревьями, явно подражая зайцу. То тут, то там виднелись цепочки следов между стволами. Но своего она добилась: ее не могли поймать даже трое мужиков. Что уж говорить — я сомневалась, что с моим приходом что-то изменится.
Ребята обнаружились только через десять минут моего скитания по лесу. Они прижали мавку, затравленно озирающуюся бешеными глазами по сторонам в поисках спасения, к огромному камню.
Нежить, отчаявшись слиться с природой, ощерилась на мужчин и прыгнула на стоявшего прямо перед ней некроманта. Я ахнула, но Марэль и Иллий успели загородить Дара.
Раздался крик — это мавка напоролась сразу на два лезвия. Впрочем, это ее пыл не охладило. Нежить подалась вперед, размахивая когтистыми руками и насаживаясь все больше, пока гарды не уперлись ей в живот. Сквозь разодранную ночную рубашку просвечивала бледная, полупрозрачная кожа. Смотреть на ее внутренности было отвратительно, мой организм взбунтовался, поспешив избавиться от ужина.
Некромант кинул ярко-красный шарик, на этот раз нежити некуда было деться, и она, с воплем, полным злобы, покрылась пламенем. Иллий и Марэль выпустили рукояти мечей и отступили на несколько шагов.
— Ты как? — спросил Дар, похлопывая меня по спине.
— Больно, — зло прохрипела я.
Некромант поспешно отдернул руки.
— Когда она уже догорит? — спросил подошедший к нам Иллий. — Надо будет мечи вытащить, а то рукоять нагрелась аж до красна.
— Минут через пять, — прикинул Дарисс. — Но мечи остынут не раньше, чем через полчаса. Хотя я на вашем бы месте их тут и оставил — служить они уже не будут, это заклинание что-то такое с железом делает, что оно потом трещинами исходит.
Иллий выругался сквозь зубы — и я прекрасно его понимала, — ведь это был старинный клинок, который еще знаменитый полководец Клён Черный Ус (у этого милого дядечки был всего один ус. Правый. На левой стороне были ужасные шрамы) подарил. Реликвия! А тут вдруг его выкинуть придется.
Зато Марэль был доволен:
— Я как раз давно хотел новый меч, но этому сноса не было, а просто забросить его и купить новый совесть не позволяла.
— Только вот денег у нас нет на новые мечи, — угрюмо сказала я, прислушиваясь к организму. Тот раздумывал: выплюнуть еще и завтрак, или с меня хватит и этого.
— Ничего, деньги — дело наживное, — оптимистично заверил наемник. — Тем более, скоро нам бы и так пришлось найти заработок. Так что прорвемся.
До нас наконец долетел красноватый дым, который остался от сгоревшей мавки. Я, ничего не подозревая, вдохнула его и снова склонилась, держась за дерево.
— Ох уж я этого старосту, — пообещала я. — Попадись он мне только!
Грохот был такой, что дверь ходуном ходила, а пес, спавший в конуре возле крыльца, благоразумно не высовывался и даже не лаял.
Староста, думающий, что так ломятся в двери, только когда что-то случилось (пожар, например), поспешно открыл оную.
— А вот и ты, — сердечно, как родному сыну, сказал Иллий, хватая старосту за ухо. — Ну-ка скажи нам, кто эта прекрасная дева, у которой мы сегодня гостили?!
Староста попытался вырваться, но Марэль схватил его за ухо уже с другой стороны. Некромант вытащил меч из ножен, направил на старосту и аккуратно пощекотал кончиком клинка шею поганца.
— Эт-то же Из-з-за, — заикаясь, пролепетал пленник, изображая недоумение. — Очень хорошая, душевная женщина!
— Это мы как раз заметили, — хмыкнул Дарисс. — И давно ты к ней постояльцев отправляешь?
— З-за-ачем вам? — все так же заикаясь, но дерзко спросил староста.
— Да вот интересно, сколько людей вы почем зря перевели, — немного сильнее надавив клинком на горло, сказал некромант.
— Нет-нет, только вас, клянусь! — слезно заверил староста.
— О, это такая честь! — съязвил Дарисс.
— Но за что?! — крикнула я, выглядывая из-за плеча Дара. — Мы же вам ничего не сделали!
Вместо ответа староста рванулся из рук ребят (у некроманта была отличная реакция — он быстро убрал меч, чтобы мужчина не напоролся), но Иллий его схватил за волосы и со всей силы приложил о перила. Староста постыдно взвыл, хватаясь за нос и вытирая кровь, быстрым ручейком побежавшую вниз, к подбородку.
— Что там, милый? — послышался голос из дома. — Что-то не так?
— Нет-нет-нет, дорогая, все в порядке! — гнусаво крикнул староста жене, зажимая нос, закровивший с новой силой. — Просто поскользнулся, ступени кто-то водой облил! Найду поганца — убью!
Марэль, перехвативший старосту за ворот ночной сорочки, встряхнул как котенка и рыкнул:
— Что вы обещали своей нежити и что получили бы сами после нашей смерти?
Староста затрясся, сглотнул и проблеял:
— Ей — мужчин, она мне — ваш (он посмотрел на Иллия) меч.
— А зачем вам его меч? — опешила я. Даже ребята озадаченно переглянулись. Иллий так вообще возмущенно фыркнул.
— А вы знаете, чей это меч? Его мой дед ковал! А когда мой брат, ну, корчмарь, — под нашими недоумевающими взглядами пояснил староста, — увидел клеймо нашего рода, то сразу же мне рассказал. Я как раз зашел к нему, сидел на кухне. И тогда я решил, что меч должен храниться в нашей семье. Поэтому договорился с Изой.
— Как так можно поступать с людьми из-за какой-то железяки?! — спросила я, смаргивая слезы. Да на меня ни разу из-за какой-то вещи не покушались! А тут нате вам, нарисовались.
— О, милая барышня, вы просто не представляете, на что пойдешь ради того, что тебе действительно необходимо, — хмыкнул осмелевший староста. — Ну так что, я пойду спать?
Я выхватила меч у опешившего от такой наглости некроманта и наставила на меркантильного мужичонку.
— А не подкинете ли вы нам деньжат? — спросила я. — Скажем, пятьдесят златней. И где вы их возьмете, мне плевать.
— У меня в златнях нет, только в нашинских, в квачах. Да и зачем вы так сразу на меня с мечом? Неужто я и без этого бы не дал? Вы же не собираетесь меня убивать?
— Вы просто не представляете, на что пойдешь, ради того, что тебе действительно необходимо, — ввернула я. — Несите деньги.
Староста дернулся было в сторону двери, но Марэль схватил его за локоть и кивнул начальнику охраны:
— Иллий, проследи.
Мужчины ушли, я устало привалилась к перилам, но тут же отскочила, шипя сквозь зубы. Совсем про спину забыла! Марэль повертел меня туда-сюда, ища на мне еще какие-нибудь повреждения, но, не найдя, заключил:
— Ну, предположим, спину я тебе вылечу. Только вот заживать она будет долго, зато ожогов не останется. Только чесаться будет, но ты потерпишь, если хочешь и дальше носить платья с открытой спиной.
Наемник прекрасно угадал мои желания. Я думаю, не чесаться я смогу. Ну, по крайней мере, попробую. Вернулся Иллий, пересчитывая на ходу деньги, потом довольно улыбнулся и спрятал их в карман.
— Ну что, куда ночевать отправимся? — спросил Дар. — Обратно к тетке Изе?
— Сам туда иди, я в сараи больше не ходок, — зевнув, сказала я.
Надо же, пока бегали да разбирались, что там и зачем там, усталость не ощущалась, а сейчас, когда уже все закончилось, резко накатило. Глаза слипались, мышцы на ногах ныли после долгого бега, руки тряслись, а голова отказывалась соображать и воспринимать реальность. Про спину я вообще молчу!
— А может, вернем мужику меч? — спросил Иллий. — Он все равно для боя непригоден. А вот на стену повесить — в самый раз.
— Ну вот и оставь его себе. Повесишь дома над камином, — заплетающимся языком сказала я. — Будет чего в старости внукам показать да рассказать.
— Перестань кривляться. Ты что, засыпаешь на ходу? — недовольно спросил некромант, с подозрением косясь на меня.
— Ага, — подавив смачный зевок, подтвердила я.
Дар раздраженно цыкнул и подхватил меня на руки. Я взвизгнула — спину словно опять огнем обожгло.
— Убери от нее свои лапы, — процедил Иллий.
— Предлагаешь отдать ее тебе? — скептически уточнил Дарисс. — Ну так лови.
Я вцепилась в шею некроманта — а вдруг и вправду кинет?! С него станется! — чтобы не упасть если что. Начальник охраны зло посмотрел на Дара, но тут же подавил свои эмоции — лицо снова стало непроницаемо. Я лишь умиротворенно вздохнула, закрывая глаза.
— Ты особо не раскумаривайся, — предупредил некромант. — Сейчас кину тебя в первый попавшийся сугроб, и будешь там досыпать.
— Так я тебе и поверила, — сонно сказала я, проваливаясь в темную, засасывающую пустоту.
Проснулась я посреди ночи из-за того, что сквозь прожженные дыры в рубашке кололось сено. Я пошевелила лопатками и поморщилась: стебельки зацарапали с удвоенной силой. Коротко выругавшись, я приподнялась на локтях и огляделась. Вроде бы мы снова в сарае. Только этот был в два раза больше, и сеном тут было забито все, аж до потолка.
Под крышей темными полукругами висели гнезда ласточек. Зимой птицы улетали на побережье Сори, где всегда было тепло. Длинный кокон осиного гнезда, прикрепленный под самым окошком, выглядел устрашающе, но ос там не было. Где-то в сене копошились мыши, что отбивало охоту тут ночевать. Мышей я боялась больше всего, поэтому спокойно лежать и слушать их возню было тяжко.
Я повернулась на правый бок, но там лежал Иллий, поэтому я перекатилась на левый бок и заметила, что некромант не спит.
— Ты когда-нибудь будешь спать, а? — страдальчески поморщившись, спросил он.
— А что опять не так-то? — удивилась я. — Я тебе что, мешаю?
— Да. Я думаю, а ты со мной разговариваешь, — недовольно буркнул Дарисс. — Ты вообще молчать умеешь?
— Нет, — серьезно обдумав вопрос, честно ответила я. — И о чем же ты думаешь? Наверное, о том, как еще меня завтра с утра обидеть, потом попросить прощения, пообещав, что больше не будешь, и так каждый день, да?
— Нет, эту тему мы забыли, — сказал некромант. — Ну и что с того, что ты королева? Мне от этого ни холодно, ни жарко. Так что вот так.
Я довольно улыбнулась, впрочем, напоказ — в глубине души меня здорово задело его это «ни холодно, ни жарко». Ему должно быть и холодно, и жарко. Потому что мне есть дело до него, значит, и ему должно быть до меня дело.
Непорядок.
— Тогда о чем же ты думаешь? — поинтересовалась я.
— Да так, ни о чем. Спи уже. До рассвета остались считанные часы.
Я послушно закрыла глаза, но потом спросила:
— А она красивая?
— Кто? — не понял Дарисс.
— Та, которая ждет тебя с работы, — осторожно сказала я.
— Ну-у… — замялся Дар.
Ну давай, скажи, что никто тебя не ждет, что ты просто так тогда ляпнул. А я порадуюсь.
«Ваше величество, мы же договорились, что некромант нам никто, — встряла совесть»
Цыц, заноза, без тебя разберусь.
— Обычная, — сказал наконец некромант.
— А кто она? — спросила я. — Ну, я имею в виду, чем она занимается?
— Работает со мной на корабле.
Мы замолчали. Шорох в сене усилился, я непроизвольно вздрогнула и ахнула — стебель врезался в кожу на спине.
— Сильно болит? — безучастно, но из вежливости спросил Дар. — Хочешь, могу обезболить?
Я так и хотела огрызнуться, что не болит, а даже приятно, вон какая я довольная, но спокойно сказала:
— Да нет, спасибо. Марэль завтра полечит. Правда, где брать новую рубаху — ума не приложу.
— Купим завтра, как только портняжная лавка откроется, — успокоил меня некромант. — Да и мне тоже неплохо было бы обзавестись новой парой штанов, а то на коленке дыру посадил, когда мы за мавкой по лесу гонялись.
— Нам надо экономить, ведь еще для бала одежду покупать. Столько всего нужно, а денег вообще нет, — вздохнула я.
— Да-да, — поспешно согласился Дар. — А теперь спи уже.
Я закрыла глаза, поелозила, устраиваясь поудобнее. Но сон не шел.
— А вдруг не получится попасть на бал? — спросила я, не открывая глаз.
— Почему это? — удивился он. — Если хорошенько постараться, то можно и дракона обокрасть. Вот как мы тогда, помнишь?
Я фыркнула: еще бы не помнить.
— А если меня узнают? Ты представляешь, какой скандал будет? Брр, — я поежилась.
— Очень хорошо представляю, — ворчливо отозвался Дар. — Ты спи, спи.
Я полежала для приличия еще минут пять с закрытыми глазами, но тщетно.
— А почему на этом тракте так деревни редко попадаются? Мы второй день в пути, а это только первая деревня, — проговорила я.
— Потому что тут приграничье, никто не хочет жить в опасной близости от ксавийцев, — терпеливо ответил Дар. — Да и невыгодно тут, все поближе к морю перебрались. Там всегда есть, чем прокормиться, даже в самый неурожайный год.
— А почему?.. — начала я, но была самым наглым образом перебита:
— Да спи уже, неугомонная! — в один голос закричали мужчины.