— Как будто хочешь меня съесть, — пояснила она, и я покраснел и отвернулся.
— Прости…
— Нет, правда, Илэр, в чем дело? — поскольку я молчал, пытаясь как-то утихомирить подступившую к горлу горячую волну, Агни продолжила спокойно: — Я уже видела такие взгляды. Я знаю, что они значат. Ты несколько дней постился и чуешь кровь.
Я так удивился, что забыл про свой стыд и уставился на нее во все глаза. И удивился еще сильнее, увидев, что она улыбается.
— Откуда ты знаешь?
— Некоторые личности, навещавшие папу, смотрели на меня в точности так же, — объяснила Агни почти весело. — Я еще тебе не рассказывала. Они, наверное, покусали бы меня, если бы папа их не осадил. Так что, я угадала?
— Да, — ответил я.
Агни кивнула и сказала так, будто речь шла всего лишь о кофе с пирожными:
— Я могла бы тебя угостить…
— Нет, Агни, даже не думай! Я никогда…
— Но если тебе нужно, — настаивала она.
— Мне не нужно! — сказал я резко. — Я вообще не хочу никогда больше пробовать кровь.
— Разве тебе позволят? — с сомнением спросила Агни.
— Позволят.
— А ты сам-то сумеешь удержаться?
— Я попробую, — ответил я — и вспомнил каморку, где провел в заточении неделю, где я лез на стены от терзавшей меня жажды. — Буду терпеть, пока могу. Можно попробовать напиться, тогда будет легче, — я указал на ополовиненную бутылку с вином.
— Не уверена, что хочу увидеть тебя пьяным, — Агни покачала головой.
— Тогда я не буду больше пить.
Агни взяла со стола бутылку и унесла ее на кухню.
— Чтобы не было соблазна, — объяснила она, вернувшись. Я улыбнулся: она сама была бОльшим соблазном, чем все вино в мире. Но лучше ей об этом не знать. — Рассказывать дальше? Или хочешь отдохнуть?
— Рассказывай.
(1) Имеется в виду, конечно, Вертер из "Страданий юного Вертера" Гете. Если кто не читал — кончил этот романтический юноша действительно скверно: застрелился на почве несчастной любви.
Глава 4
You are not one of them
Not the same breed
You always felt out of place
Join your true scene
Anorexia Nervosa «Codex-Veritas»
На ступеньках перед входной дверью Агни увидела странную скособоченную фигуру. Едва «шевроле» остановился, как фигура тут же поспешила к нему, с явным намерением открыть дверцу и помочь пассажиру выйти. Но Агни опередила непрошенного помощника, выбралась из машины и застыла в удивлении, увидев сгорбленного карлика, который сначала поклонился Кристиану, глядя на него влюбленными глазами, а потом — и самой Агни.
— Добро пожаловать, госпожа.
— "Госпожа"? — изумленная Агни повернулась к отцу.
— Валь, это Агни, моя дочь, — мягко обратился тот к горбуну. — Не нужно звать ее «госпожой». Агни будет приятно, если ты будешь называть ее просто по имени.
— Конечно, господин Кристо, — с готовностью согласился горбун. — Отнести вещи в дом?
— Да, Валь, пожалуйста.
— Зачем, я и сама могу!.. — начала было Агни, но отец повернулся к ней и жестом показал: "Не надо". Агни захлопнула рот.
Оставив горбуна возиться с чемоданом, они направились к дому. Агни ухватила отца за рукав и зашептала, подвинувшись к его уху близко настолько, насколько это было возможно при их разнице в росте:
— Кто он такой?!
— Валь?
— Да.
— Мой слуга, — ответил Кристиан после небольшой заминки, но вполне спокойно и обыденно, и Агни уставилась на него до предела распахнутыми глазами.
— Слуга-а-а?! Папа, объясни мне, что происходит? С каких это пор у тебя появились слуги, которые зовут тебя "господин Кристо" и принимают багаж у твоих гостей? Да еще и кланяются?
— Долгая история, Агни.
— Хотелось бы ее послушать!
— Может быть, как-нибудь потом.
Это «потом», как выяснилось, откладывалось на неопределенное время. Кристиан заявил, что у него полно работы, и уединился в кабинете, предоставив Агни самой себе. До вечера она просидела в комнате, раскладывая вещи и предаваясь ностальгическим воспоминаниям о годах юности. Дом отца всегда нравился ей больше, чем дом матери: он был как бы пропитан личностью своего владельца, и в нем всегда было спокойно и уютно. Что до дома матери, то в его атмосфере всегда присутствовал привкус нервозности и взбалмошности, что полностью соответствовало характеру Киры Хадиди. Там Агни всегда чувствовала себя как на иголках, несмотря на то, что мать, в отличие от отца, ничуть не интересовалась ее жизнью и не лезла в ее дела. И не пыталась воспитывать.
Ближе к вечеру Агни спустилась на кухню. Она немного проголодалась и рассчитывала поужинать, а заодно надеялась отыскать загадочного Валя и расспросить его, каким ветром занесло его в этот дом. Валь обнаружился в кухне, где как будто нарочно поджидал ее. Не успела Агни открыть рот, как он почтительно поинтересовался, не желает ли она ужинать.
— Было бы неплохо, — ответила она, разглядывая его во все глаза — что было не очень-то вежливо, откровенно говоря. Но лицо Валя так и притягивало ее взгляд. Черты его были неправильны, пропорции, как и всего тела, нарушены, но была в нем какая-то детская мягкость, которая делала его почти привлекательным; и карие глаза смотрели ласково и дружелюбно — такие глаза бывают у добродушных и преданных хозяину собак.
— А папа ужинать будет?
— Господин Кристо ужинает очень поздно, — ответил Валь.