Уйма сарафанов и блузок, преимущественно консервативных
цветов.
Она постоянно оглядывалась.
Мне хотелось верить, что Аннет ищет меня у себя за спиной.
Ждет, когда я вновь подкрадусь и не оставлю ей никакого выбора.
Прижму к себе. Мне хотелось сделать ей больно, только чтобы
увидеть слезы. Вновь почувствовать каково это, когда сердце не
перекачивает кровь, а продуцирует ее, вкладывая какой-то едва
уловимый трепет. Я поднимался на крыши высочайших Бостонских
зданий, вставал на самый край. Так, что дуновение ветра могло
отправить меня прямиком к земле. Клал руку на сердце и ждал, пока
оно не разгонится. Но этого не происходило. Раз за разом я
возвращался домой и резал правое бедро. Каждый день без эмоций -
новая засечка, напоминавшая об отсутствии души.
Полгода забвения. Поиска заменителя ощущений.
Убийства, картины, Лоутон, мать - рутина. Наш
повседневный выбор исходит из довольно извращенных
соображений. То, что для любого человека носило характер табу,
складывалось в мой образ мышления. То, что для людей - норма, для
меня - нонсенс. Получается, я искал не любовный суррогат, а некое
подобие общества. Я знал, что Аннет такая же. Она поймет, если
я расскажу ей о том, чем занимаюсь по ночам.
Аннет примет любой мой подарок. Ей необходим кто-то
взаимно ведомый. Ведь две крупицы, выпавшие из пакета,
знаменуют инициацию нового рода. В ретроспективе они -
обитатели того самого пакета. Но в настоящем - сепарированный
обстоятельствами тандем, способный в перспективе свить
осиное гнездо. И только осиное. Ибо художник не в силах
изобразить радугу, располагая лишь тушью.
Первое декабря. День, который запомнился тем, что ко мне
вернулся рассудок.
Выпал первый снег.
Лоутон впервые ударил мою мать. Идеально.
Стоя на краю пятиэтажного здания в районе Лонг Варф, я
понял, что внизу появляются автомобили полицейских. Собиралось
все больше зевак.
Они кричали. Умоляли, чтобы я отошел.
"Зачем тебе это надо, парень? Не дури!"
В толпе стояла и Аннет. Она прикрыла рот обеими руками и
не сводила с меня глаз. Вот оно. Восхищение. Общество.
Оказалось, когда я только подошел к обрыву, патрульный
засек мой незатейливый финт и позаботился о подкреплении.
Десятки голов, взывающих к моему благоразумию.
Если бы вы знали, кого хотите спасти.
Если бы ты знала Аннет, что тот скетч - два склоненных
древа - моих рук дело.
Я указал пальцем на нее. Сначала она обернулась, но, не
обнаружив никого за спиной, жестом переспросила, указываю ли я
на нее. Безусловно. Умение манипулировать - атавизм. Казалось