воспылал в сознании девушки и пеплом обрушился на чувства,
сжавшиеся в один прочный ком недоверия ко всему происходящему.
Стена превратилась в занавес, который в любую секунду поднимут и
начнут свое представление. После чего останется лишь наблюдать за
убийственным действом.
- Когда ты в первый раз зашел в кабинет Оттиса, я бродила по
коридору и рассматривала газетные передовицы, четыре из которых
были посвящены Бостонскому Душителю. Я смотрела на эти слова, а
в голове мелькали твои речи о том, как ты боролся с бездарями,
будучи студентом Бостонского университета. Как ты наказывал
каждого, кто посягал на имущество твоей матери. Я даже находила
оправдание твоим действиям, понимаешь? Ты так легко рассуждал о
горах трупов, павших по собственной глупости перед твоей жаждой
мирового порядка, равновесия. Но потом выясняется, что Альберт Де
Сальво – всего лишь жалкий трус, который боялся потерять жену из-за
небольшой оплошности. Весь его приговор – продукт чистосердечного
признания.
Аннет замолчала.
- Продолжайте, дорогая моя, я слушаю вас.
- Слушаешь… ты же сам меня учил не верить в подобные
совпадения! – Девушка поняла, что повысила тон, а в разговоре с
Эйсом – это опасный ход, и продолжила, слегка понизив голос. –
Теперь же мне кажется, что ты – жалкий насильник, убийца, который
получает удовольствие от всего, что противозаконно. Твои связи с
банкирами, которые помимо огромной прибыли, нуждаются в
сверходаренном бухгалтере, отмывающим колоссальные суммы,
Роберт Олсэн, оказавшийся всего лишь жертвой неудачного стечения
обстоятельств. Студенты, всего-навсего отличившиеся низкой
успеваемостью. Но женщины, Эван, женщины не могли…женщины…
- Остановитесь, Аннет. Возьмите меня за руку.
Но этих слов девушка услышать не могла. Аннет рухнула на снег
без сознания, пытаясь выдавить из себя: «Насильник».
Бухта Савин Хилл. Место, где Аннет проводила когда-то
скоротечные вечера в компании Эвана. Им нравилось наблюдать за
тем, как солнце утопало в океане, но не потому что это красиво.
«Закат, равно как и восход, - одно из немногих чудес, которое не
зависит от человека. От всего того вымысла, что пачкает
первозданную идиллию, Аннет. В заходе солнца нет ничего
прекрасного, но я никогда не смогу сказать, что устал от этого.
Необратимость учит великому смирению. Пониманию, что
уродство окружения – в мелочах. В его трагичном коллапсе,
рожденном в перманентном углублении к эпицентру генезиса
реальности».
Аннет могла часами рассматривать рисунки, которые
приносил Эван. Некоторые казались ей мрачными, но все же
вызывали восторг, ибо нарисованы были настолько реалистично,
что у впечатлений не оставалось выбора.
- Почему ты здесь?
- Прости?