- Общались ли вы вне съемок?
- Редко. Иногда бывали в одной и той же компании, на банкетах.
- Состояли ли вы в интимной связи?
- С кем? С Огневым?
- Я, кажется, задала понятный вопрос.
- Нет, - с раздражением ответила Таня. - Не состояла и состоять не могла.
- Как это - не могла?
- Ну... Он вообще не водился с женщинами.
- Это вы на что намекаете?
- Да ни на что я не намекаю! Огнев был гомосексуалистом. Это все знают.
У Девлеткильдеевой был такой вид, будто Таня только что залепила ей пощечину.
- Как вы смеете клеветать на знаменитого артиста! Его любили миллионы...
- Я не клевещу. Все знают, что это так. Вы спросите на студии, у друзей, у соседей...
- А вы мне не указывайте, кого о чем спрашивать! - взвилась Девлеткильдеева. - Это надо же - такое сказать про порядочного человека! Будто он подонок какой, уголовник с зоны!
Таня молчала - ей не хотелось спорить.
- Себя выгораживаете, гражданка Ларина! - не унималась Девлеткильдеева.
Таня недоуменно посмотрела на нее.
- О чем это вы?
- О том это я, что вся трагедия произошла именно из-за вас. Убеждена, что Огнев был влюблен в вас, вы вскружили ему голову, играли с его чувством, а сами в это время крутили роман с Захаржевским!
- Это только ваши домыслы!
- Ничего не домыслы! Свидетелей вашей связи с Захаржевским сколько угодно!
- Этого я как раз не отрицаю. Мы с Никитой любили друг друга, собирались пожениться...
- Но вы же замужем, насколько мне известно.
- Мы с Лариным не живем вместе. Я давно собиралась подавать на развод.
- Но не подавали. Везучая вы, Ларина, женщина - мужья, любовники...
"А вот ты, видно, невезучая", - подумала Таня, глядя на лошадиное, унылое даже во гневе лицо Девлеткильдеевой.
- Почему вы говорите во множественном числе? - спросила она. - У меня один муж, чисто юридический, и один... любовник.
Девлеткильдеева озлобленно махнула рукой - дескать, рассказывай! - и вновь уперлась в свои записи.
- Итак, вы не отрицаете, что состояли в интимной связи с гражданином Захаржевским?
- Не отрицаю.
- А аналогичную связь с гражданином Огневым, стало быть, отрицаете?
- Отрицаю категорически.
- Так и запишем... Ладно, на этом пока закончим. Вот здесь распишитесь.
Таня перечитала протянутую бумажку, расписалась.
- И еще напишите: "Об ответственности за дачу ложных показаний предупреждена".
Таня написала и с облегчением откинулась на подушку - сидеть ей было очень тяжело.
- Предупреждены, стало быть, - сказала Девлеткильдеева, укладывая бумаги в папку. - Это хорошо. Значит, не умрете от удивления, когда вас арестовывать придут.
- Что вы такое говорите?! Я правду сказала!
- Правду? Ну, это как посмотреть... Я лично убеждена, что вы намеренно исказили некоторые факты, чтобы представить себя в самом лучшем свете, а главное - выгородить своего дружка Захаржевского...
Таня, ничего не понимая, смотрела на следователя. На лице Девлеткильдеевой впервые за все время разговора появилась улыбка. В этой улыбке не было ничего хорошего.
- Только зря старались, Ларина, - с плохо сдерживаемым торжеством произнесла Девлеткильдеева. - Ваш любовник, гражданин Захаржевский, полностью сознался в убийстве гражданина Огнева Юрия Сергеевича!
Таня глотнула воздуху - и застыла, не в силах сказать ни слова.
- Так что поправляйтесь, Ларина, и подумайте хорошенько - у вас есть еще время изменить свои показания и действительно рассказать правду. Это зачтется. Готовьтесь, Ларина, - в следующий раз разговор у нас будет серьезный и в другом месте.
Девлеткильдеева встала с табуретки и направилась к дверям.
- Стойте! - крикнула Таня. - Погодите!
Следователь остановилась и повернулась к ней.
- Будем сознаваться? Дозрели? Хвалю.
- Да не в чем мне сознаваться, - досадливо сказала Таня. - Я про Никиту сказать хотела. Не убивал он, не мог! Они с Огневым друзьями были... Если он в чем и признался - так это на него помрачение нашло, когда он Юрумертвого увидел, да еще в крови...
В своем рассказе она скрыла от следователя всего две вещи - безумный монолог Никиты над телом Огнева и то, как он ударил ее в живот и грозился убить себя и ее.