* * *
Гостиная находилась на первом этаже, а моя фотография стояла на столике у камина. Только, надеюсь, вы поймёте меня правильно, её там не было. Я хочу сказать, камин стоял на месте, и столик стоял на месте, но моей фотографии и след простыл. Фотография Бинго - да. Фотография его дяди, лорда Биттлхэма, вне всяких сомнений. Фотография миссис Бинго, три четверти, с нежной улыбкой на устах, - безусловно. Но фотография, хотя бы отдалённо напоминающая Бертрама Вустера, - нет и ещё раз нет.
- Хо-хо! - сказал полисмен.
- Но я видел её здесь два дня назад, разрази меня гром!
- Хо-хо, - повторил полисмен, словно пьяный запевала в комической опере. Хо-хо!
- Кто вытирает здесь пыль? - спросил я, поворачиваясь к служанке.
- Только не я.
- Я не говорил, что вы её вытираете. Я спросил, кто это делает.
- Естественно, горничная. Мэри.
- Вот именно. Так я и думал. Так я и предполагал. Мэри, сержант, печально известна всему Лондону как разбивальщица номер один. Она колотит всё подряд направо и налево. На неё все жалуются. Наверняка она разбила стекло на моей фотографии и, не желая честно, по-мужски в этом признаться, куда-нибудь её засунула.
- Хо-хо! - сказал полисмен, видимо всё ещё изображая из себя пьяного запевалу.
- Спросите её. Сходите к ней и спросите.
- Пусть она сходит, - сказал полисмен, кивая служанке, - если вам от этого полегчает.
Девица фыркнула и вышла из гостиной, бросив на меня через плечо вредительский взгляд. По-моему, она тоже сказала <хо-хо>. А затем наступило нечто вроде затишья перед бурей. Полицейский занял стратегическую позицию у дверей, перегородив их своими широченными плечами, а я начал бездумно слоняться по комнате: взад, вперёд, вправо, влево и из угла в угол.
- Чего это вам неймётся? - недовольно спросил полисмен.
- Ищу фотографию. Может, её поставили на другое место.
- Хо-хо!
И вновь наступило затишье перед бурей. Внезапно я увидел, что стою у окна, и, клянусь своими поджилками, оно было открыто снизу на шесть дюймов. Мир показался мне таким весёлым и праздничным; солнце светило, птички щебетали и: В общем, я не стану утверждать, что я - человек сообразительный, но внутренний голос словно опять прошептал мне: <Отступай, Бертрам>. Я незаметно ухватился за скользящую раму и рванул её наверх. В следующее мгновение, пролетев между небом и землёй, я угодил в лавровый куст.
Из окна высунулось сердитое красное лицо. Я вскочил на ноги и затрусил к калитке.
- Эй! - крикнул мне вдогонку полисмен.
- Хо-хо! - ответил я, прибавляя скорость.
- Никогда, - сказал я сам себе, поймав такси и удобно расположившись на заднем сидении. - Никогда в жизни я больше не свяжусь с малышом Литтлом.
* * *
Примерно то же самое, только в значительно более резких выражениях, я высказал Дживзу, сидя в гостиной и потягивая виски с содовой, чтобы хоть немного успокоиться.
- Никогда, Дживз! - сказал я. - Никогда в жизни!
- Видите ли, сэр:
- Нет, никогда!
- Видите ли, сэр:
- Что ты заладил одно и то же? Как прикажешь тебя понимать?
- Видите ли, сэр, мистер Литтл очень настойчивый молодой человек, а у вас, если позволите, сэр, мягкий, уступчивый характер.
- Не думаешь ли ты, что у малыша Бинго хватит наглости втравить меня ещё в какую-нибудь непристойную историю?
- К сожалению, сэр, это весьма вероятно.
Я быстро скинул ноги с каминной полки и вскочил с кресла, задрожав с головы до ног.
- Дживз, что ты мне посоветуешь?
- Мне кажется, перемена обстановки окажет на вас благотворное действие, сэр.
- Ты считаешь, я должен дать дёру?
- Очень метко сказано, сэр. Почему бы вам не поменять своего решения, сэр, и не присоединиться к мистеру Джорджу Траверсу в Харроугэйте?
- Ну, знаешь!
- Там вы будете в полной безопасности от посягательств мистера Литтла, сэр.
- Возможно, ты прав, Дживз, - задумчиво произнёс я. - Да, вероятно, ты прав. Сколько миль от Харроугэйта до Лондона?
- Двести шесть, сэр.
- Да, я думаю, ты прав. Сегодня туда идёт какой-нибудь поезд?
- Да, сэр. Вы с лёгкостью на него успеете.
- Ладно, Дживз. Уложи меня на скорую руку.
- Чемодан упакован, сэр.
- Хо-хо! - сказал я.
* * *
Чудно, конечно, но, если задуматься, Дживз всегда оказывается прав. Провожая меня на станцию, он попытался исправить мне настроение, уверяя, что я не буду скучать в Харроугэйте, и, разрази меня гром, он не ошибся. Отправляясь на лечебный курорт, я совсем упустил из виду, что буду находиться в самой гуще типов, проходящих курс лечения, в то время как мне не придётся этого делать. Вы даже представить себе не можете, какое глубокое чувство удовлетворения я испытывал.
Возьмём, к примеру, дядю Джорджа. Лекаришка, обстукав старикана со всех сторон, категорически запретил ему пить любые спиртные напитки и, кроме того, велел каждое утро в половине девятого ходить на холм в зал для питья минеральной воды и принимать двенадцать унций тёплого солевого раствора описи магния. Может, это звучит безобидно, но, судя по разговорам, я сделал вывод, что данное пойло соответствует коктейлю из двух прошлогодних тухлых яиц, взбитых в стакане морской воды. А мысль о том, что дядя Джордж, не дававший мне проходу, когда я был ребёнком, поглощает эту гадость и при этом вынужден каждый день вставать с постели в четверть девятого, была исключительно приятна и действовала на меня благотворно.