Как правило, мне удавалось днём сопровождать дядю Джорджа и наблюдать за тем, как он глотает причитающуюся ему дозу. Мы, Вустеры, ничем не отличаемся от других и тоже любим повеселиться. Однажды, в середине второй недели, когда я, по обыкновению, стоял с ним рядом, наслаждаясь бесплатным представлением, женский голос назвал меня по имени. Я обернулся и увидел тётю Делию.
- Привет! - сказал я. - Что ты здесь делаешь?
- Я приехала вчера с Томом.
- Том будет проходить курс лечения? - спросил дядя Джордж, с надеждой глядя на неё поверх стакана со своей отравой.
- Да.
- Ты тоже?
- Да.
- Ах! - сказал дядя Джордж, счастливо улыбаясь и допивая последние капли жидкости. Затем он нас покинул, чтобы по предписанию врача пройтись быстрым шагом перед массажем.
- Я думал, ты не можешь надолго оставить свой журнал, - сказал я и, поражённый приятной мыслью, неожиданно пришедшей мне в голову, добавил: - Он не лопнул?
- Лопнул? Конечно, нет! Сейчас за ним присматривает одна моя приятельница. <Будуар миледи> крепко стоит на ногах. Том дал мне несколько тысяч и обещал подкинуть ещё, а мне удалось купить права на серийный выпуск книги леди Бэблокхит <Честные воспоминания моей долгой жизни>. Берти, это то, что надо. Пальчики оближешь. Не сомневаюсь, тираж журнала удвоится, а с половиной самых известных людей в Лондоне случится истерика.
- О! - сказал я. - Значит, дела у тебя пошли в гору, что? Я имею в виду, теперь ты напечатаешь не только статью миссис Литтл, но и <Честные воспоминания>.
В эту минуту тётя Делия пила жидкость, от которой пахло, как от прохудившейся газовой трубы, и я подумал, что лицо её перекосила гримаса из-за неприятных ощущений во рту. Я ошибся.
- Не упоминай при мне имени этой женщины, Берти! - сказала она. Пренеприятнейшая особа!
- Но мне казалось, вы были подругами.
- В прошлом. Представляешь, она категорически отказывается отдать мне свою статью:
- Что?!
- :только по той причине, что она якобы на меня обиделась, когда её повар ушёл от неё и поступил ко мне на службу.
- Анатоль от неё ушёл? - спросил я. - А как же служанка?
- Берти, приди в себя. Ты бредишь. Какая служанка?
- Но ведь насколько я знаю:
- Могу поспорить, ты ничего толком не знаешь. - Она поставила стакан и облегчённо вздохнула. - Слава богу! Одно меня утешает, теперь я смогу посмотреть, как эту гадость будет пить Том. Бедняга, он так ненавидит минеральную воду! Но я его развеселю. Напомню, что, вылечившись, он сможет кушать любые блюда Анатоля. И должна тебе сказать, Берти, его кухня стоит того, чтобы подлечиться. Этот человек - великий мастер. Неудивительно, что миссис Литтл так кипятится. Она не имела права мне отказывать из-за того, что наши личные отношения испортились. По крайней мере продать свою статью ей не удастся, потому что это была моя идея, и у меня есть тому свидетели! Если миссис Литтл попытается напечатать её в другом журнале, я подам на неё в суд и смешаю с: А говоря о: что-то Том задерживается. Ему давно пора пить серную воду.
- Но послушай:
- Да, кстати, Берти, - сказала тётя Делия. - Я забираю обратно свои слова о Дживзе. Если помнишь, я тогда отозвалась о нём довольно резко. Исключительно способный малый!
- Дживз?
- Да. Он вёл все переговоры. Очень ловко у него получилось. И можешь не сомневаться, он не остался внакладе. Я лично за этим проследила. Я очень ему признательна. Сам посуди, если сейчас Том отвалил мне две тысячи и даже не поперхнулся, что будет, когда Анатоль начнёт регулярно для него готовить? Он будет подписывать мне чеки во сне.
Я поднялся на ноги. Тётя Делия попыталась уговорить меня остаться и посмотреть, как дядя Том пьёт воду, уверяя, что такого зрелища я ещё никогда не видел, но я не мог ждать. Быстро вернувшись в гостиницу, я оставил дяде Джорджу прощальную записку и уехал на следующем поезде в Лондон.
* * *
- Дживз, - сказал я, смыв с себя пыль и копоть от долгого путешествия, расскажи мне честно, что произошло. Будь так же честен, как леди Бэблокхит.
- Сэр?
- Если ты её не знаешь, то и не надо. Объясни, как тебе удалось всё это провернуть. Когда я уезжал, Анатоль любил служанку - один бог знает за что! до такой степени, что категорически отказывался уходить от миссис Литтл. Ну, что случилось дальше?
- Должен признаться, сэр, что первое время я был в растерянности. Затем, к счастью, мне удалось сделать одно важное открытие.
- Какое именно?
- Видите ли, сэр, я случайно разговорился с горничной миссис Траверс и, вспомнив, что миссис Литтл просила меня подыскать ей именно такую прислугу, спросил у девушки, не желает ли она уйти от миссис Траверс и получить более высокооплачиваемое место у миссис Литтл. Горничная согласилась, и, повидавшись с миссис Литтл, я сообщил ей, что выполнил её просьбу.
- А в чём заключалось твоё важное открытие?
- В том, сэр, что горничная в недалёком прошлом работала у одних господ вместе с Анатолем. А Анатоль, сэр, как положено у французов, вскружил ей голову. Насколько я понял, их отношения зашли так далеко, что они собирались пожениться, но в одно прекрасное утро Анатоль исчез, не оставив адреса, и девушка больше его не видела. Вы, конечно, догадались, сэр, что такой поворот событий значительно облегчил мою задачу. Девушка больше не испытывала к Анатолю чувства привязанности, но мысль о том, что он будет находиться под одной крышей с двумя женщинами, одну из которых он бросил, а вторую:
- Святые угодники и их тётушка! - воскликнул я. - Это всё равно, что выгнать из норы кролика, запустив туда хорька!
- Принцип тот же, сэр. Анатоль ушёл от миссис Литтл и поступил на службу к миссис Траверс через полчаса после того, как узнал, что скоро ему предстоит встретиться со своей старой знакомой. Непостоянный человек, сэр. Впрочем, как все французы.
- Дживз, - сказал я, - это супергениально!
- Вы очень добры ко мне, сэр.
- А что говорит мистер Литтл?
- По-моему, он остался мной доволен, сэр.
- Если перейти на язык цифр, он:
- Да, сэр. Двадцать фунтов. В прошлую субботу ему повезло на скачках.
- Моя тётя сказала, что она:
- Да, сэр. Очень великодушно с её стороны. Двадцать пять фунтов.
- Великий боже, Дживз! Ты загрёб кучу денег!
- Благодарю вас, сэр, я значительно увеличил свои сбережения. Миссис Литтл была так добра, что подарила мне десять фунтов за то, что я подыскал ей такую хорошую горничную. А потом мистер Траверс:
- Дядя Том?
- Да, сэр. Он тоже был очень щедр, без ведома миссис Траверс. Ещё двадцать пять фунтов. И мистер Джордж Траверс: