- Какую баню?! Зачем?.. Да поймите, странный вы человек, то, что построено, не надо ломать. Когда оно состарится само рухнет.
- Ну и что, сидеть вот так и ждать?
- Почему ждать? Не надо ждать. Хотите строить - найдите место и стройте. Надо искать с в о е место! Пустого места в мире хоть завались.
- Конечно, завались... Вам легко говорить. Сотворил себе новую вселенную, и созидай на здоровье. А у нас тут - черт знает что!.. Вон, в Москве был - плюнуть некуда. Да и вообще.., - инспектор махнул рукой.
- Вот что я вам скажу. Эта посылка - о том, что прежде чем строить новое, необходимо разрушить...
- Не разрушить, а расчистить место! - перебил инспектор.
- ...Необходимо разрушить старое, - упрямо продолжил свидетель, - эта посылка в корне неверна. Более того, именно она лежит в основе всех бед. Разрушение бесплодно - поймите это. Оно увеличивает хаос и подрывает гармонию, независимо от благости ваших намерений. Разрушение не может быть всеобщим - оно избирательно. Что-то ломают, а все остальное остается. Но выпадает звено из связной цепи, и утрачивается смысл... Если хотите, суть божественного промысла в том и состоит, чтобы сохранить единство мира, его цельность. А вы говорите!..
- Да ничего я не говорю! Возможно, вы и правы, возможно. Но тогда почему вы не уничтожили своего внутреннего оппонента в самом зародыше, лишив его даже потенциальной возможности что-либо разрушить.
- Во-от!.. "Уничтожили"! Вечный лозунг: долой оппозиционеров! А я не хочу никого уничтожать. Не хочу и не могу. Но вы не желаете это понять. И пока все вы этого не поймете, ничего хорошего в вашем мире не образуется. "Возлюбите врагов ваших, как самих себя". Почему? Да потому, что уничтожая своих врагов, вы уничтожаете самих себя - вот почему!
- Ясно, - сказал инспектор, криво ухмыляясь. - Их надо лелеять и холить.
Свидетель ничего не ответил. Он обхватил голову руками, закрыл глаза и закачался из стороны в сторону, что-то бормоча себе под нос. Инспектор мог разобрать только последние слова:
- Боже!.. Как я устал!.. Это невероятно, немыслимо!.. Фатальная тяга к саморазрушению... Ошибка... Если бы знать заранее... Поздно, поздно!...
Наконец он поднял голову и произнес, глядя куда-то мимо инспектора:
- Я устал. Все это абсолютно бессмысленно... Я истощен морально и физически. Никакой я уже не Бог - так, недоразумение... Все, вселенная переросла создателя. Она усложнилась настолько, что теперь, верно, абсолютно непостижима... Отправьте меня в камеру, пожалуйста, я уже изнемог от всех этих разговоров.
- Хорошо, - сказал инспектор, направляясь к двери, и добавил извиняющимся тоном: - Отпустить я вас не могу. Пока не могу. Не имею права. Но завтра, обещаю, вы будете свободны. С утра продолжим разговор, а к обеду закончим. Извините...
Инспектор выглянул в коридор и позвал дежурного, а сам вернулся за стол. Сержант появился немедленно.
- Вот что, Коля, отведи задержанного в изолятор. Завтра с утра поработаем еще. И позвони, пусть ужин привезут на одного. Он у нас один?
- Пока один, - сказал сержант с упором на слово "пока" и увел задержанного.
Инспектор некоторое время сидел, в задумчивости переводя взгляд с одного предмета на другой, а потом подошел к сейфу и открыл его. Документы задержанного были на месте, личные вещи - тоже. Полистав паспорт, инспектор нашел дату рождения. В графе значилось 1935 год. Никаких помарок и подчисток он не заметил.
"Впрочем, для Господа это пустяки", - подумал инспектор, и тут вспомнил про бутылку.
Он быстрым шагом покинул кабинет и почти столкнулся с дежурным сержантом, возвращавшися на свой пост.
- Случилось что-нибудь? - участливо поинтересовался тот.
- Н-нет... Ты у подследственного изымал опасные предметы?
- Да. Ремень, шнурки. А что?
- Бутылку изъял?
- Нет. А что, надо было?
- Да надо, конечно, - инспектор в задумчивости покусал губы. - Сам понимаешь, если что случится... Нам с тобой отвечать.
- Так она полиэтиленовая, Борисыч, ею вены не перепилишь, - успокоил понявший намек сержант.
- А-а... Тогда ладно.
- Я хотел забрать, мол, не положено, но он начал причитать... Жалкий какой-то, забитый...
- А что у него в этой бутылке?
- Да, вроде, пустая.
- Ну и Бог с ней... Слушай, а куда все подевались? После обеда райотдел будто вымер.
- Нынче совещание - начальники в горотделе, а остальные разбежались.
- Я, по-твоему, не начальник? - обиделся инспектор. Я-то не разбежался!
- Так уже восемь вечера - что же вы хотите! Те, кто дежурит, - на дежурстве, а остальные используют конституционное право.
- Какое еще право?
- На отдых.
- Тьфу... Уже восемь? А я что тут сижу?
- Вот и я о том же.
Сержант помялся, что-то соображая, а потом, видимо, решившись, поинтересовался:
- Слушай, Борисыч, это твой подследственный - он и на допросе такой странный? Бормочет все время, а вокруг головы...
- Что вокруг головы? - насторожился инспектор.
- Вблизи не видно, а издалека кажется, будто вокруг лысины у него свечение.
- Он должно быть святой, - небрежно бросил инспектор. Иконы видел? Вот и он - тоже.
- Ну уж! Прямо таки и святой? - не поверил сержант.
Он некоторое время пытался понять, шутит ли инспектор, а потом, решив, что все же шутит, рассмеялся:
- Конечно святой! У нас тут других не держат.
Инспектор, однако, веселья не поддержал, сухо распрощался и покинул здание районного отделения милиции.