«Остаться с тобой»
От автора: сиквел к «Дороге, по которой ты бежишь» и «Тофару».
Когда Рудольфус подписывает бумаги о покупке дома, агент по недвижимости не скрывает радости. Несколько лет этот дом на окраине маленького пыльного городка никто не хотел покупать - просто не приезжают новые люди в эту глушь, а у старожилов и так жилье есть. И тут такая удача.
Рудольфуса абсолютно не смущают ни скрипучие полы, ни облупившаяся краска на ставнях, ни нечищеная каминная труба. Впереди лето, которое, как говорят люди знающие, обещает быть жарким. За это время он все успеет привести в порядок - Рудольфус давно привык работать руками, стараясь пользоваться магией как можно реже, чтобы ненароком не дать аврорам напасть на след. Он знал, что после истории с Грейнджер Поттер носом роет землю в поисках старшего Лестрейнджа, поэтому предпочел в очередной раз сменить место жительства.
Следующие три недели он потратил на то, чтобы придать дому жилой вид. Он чистил, мыл и красил, и, в конце концов, остался доволен результатом. Теперь следовало что-то сделать с задним двором. Это был небольшой участок земли, почти весь заросший травой, густой и небывало высокой, доходившей Рудольфусу чуть ли не до подбородка. Никаких деревьев или кустарников, сплошное море травы.
Поначалу мужчина хотел выкосить всю траву, но потом понял, что это было несколько самонадеянное решение - на это потребовался бы не один день. Тогда он просто махнул рукой - все равно он не собирается ничего сажать, по крайней мере, в этом году. Вот обживется немного, тогда и можно будет решать, что делать на заднем дворе. Тем более, при таком зное вся трава сгорит сама.
С каждым днем становится все жарче, но деревянный дом хорошо сохраняет прохладу и Рудольфус рад, что не нужно прибегать к помощи чар. Все эти годы он крайне осторожен и ни на минуту не забывает, что малейшая оплошность может стоить ему жизни. Поэтому дни он проводит, сидя на диванчике и смотря на задний двор - больше здесь заняться нечем, книг у него немного, только самые необходимые или любимые, а выходить лишний раз в город Рудольфус не хочет. Поэтому он смотрит на заросли травы и не может с точностью сказать, когда же он понял, что что-то не так.
Сначала это был просто самый обычный задний двор самого обычного дома в захолустном городке, конечно, неухоженный и заросший бурьяном. Ничего примечательно там не было и быть не могло. Правда, заросли так и не выгорели под палящими солнечными лучами, но Рудольфус думал, что просто трава слишком стойкая и густая. И так продолжалось до тех пор, пока ему не стало казаться, что задний двор его дома неуловимо изменился. Все осталось прежним и на своих местах, но когда Лестрейндж садился на диван и смотрел сквозь открытое окно, начинало ему чудиться, будто двор стал больше, а трава теперь тянется далеко-далеко, и вот уже не видно, где заканчиваются заросли. Кажется, они простираются, сколько хватает глаз, до самого горизонта. И сам участок стал настолько больше, что иногда Рудольфусу приходила в голову мысль, что его не обойдешь и за несколько часов. Стоило ему отвести взгляд от этого неопрятного куска земли, как подобные мысли начинали казаться несусветной глупостью и видениями, вызванными жарой. Но с каждым днем в глубине души Рудольфус убеждался, что это не глупости.
В один из дней он, человек, который всегда отличался спокойствием и собранностью, испытывает совершенно необъяснимое и неконтролируемое желание выйти во двор, и не просто выйти, а пойти туда, в это море растений, словно он найдет там что-то важное, давно поджидающее его. Рудольфус говорит себе, что это просто смешно, но ноги сами несут его к зарослям. Он сам не понимает, как оказался в этом море бурьяна, который неожиданно оказывается еще выше, чем помнилось, и Рудольфус уже не видит ничего перед собой и идет, раздвигая траву при каждом шаге, и думает, что это не просто заросли, а настоящие джунгли. Трава плохо поддается и смыкается за спиной плотной стеной, а он все идет, не думая, только на задворках сознания блуждает мысль, что он, должно быть, ходит здесь уже несколько часов и что это невозможно, ведь участок не такого размера? И эта мысль внезапно отрезвляет и Рудольфус останавливается, чтобы отдышаться. Он устал так, словно долго бежал, и дыхание тяжелое, пот катит ручьем, и ничего не видно в этом проклятом бурьяне, невозможно определить, с какой стороны его дом. Меньше всего хочется упереться в забор, а потом идти по этим чащобам обратно. Но какие чащобы, если участок совсем маленький? Там просто негде заблудиться.
И Рудольфусу неожиданно становится страшно. Так страшно ему никогда не было: ни в операциях на службе у Волдеморта, ни в Битве за Хогвартс, когда погибли жена и брат. Рудольфус никогда ничего не боялся, а сейчас боится, потому что там, в густых зарослях, в надежном укрытии, кто-то недобрый наблюдает за ним, а вокруг только трава, которая закрывает обзор, мешает дышать, и безоблачное небо над головой, абсолютно недосягаемое и нереальное. Он срывается с места, продирается сквозь траву, стремясь вырваться из этого плена, из капкана, в который сам же и забрел, туда, где его дом, где можно видеть и дышать, и нет этого чувства, что за тобой охотятся, прикидывая, когда лучше напасть. И в этот раз ноги снова сами выносят Рудольфуса из травянистого плена, и вот он стоит перед собственным домом, а внутри разливается уверенность, что теперь все будет в порядке и что бы ни скрывалось в чаще, сюда оно не посмеет явиться.
Но что-то странное творится вокруг. Идя к крыльцу, Рудольфус чувствует, что в воздухе повисло напряжение, будто все вокруг замерло и чего-то ждет. И когда он входит в дом, то не верит своим глазам. На диване, том самом, с которого он наблюдал за двором, сидит его жена, его Беллатрикс. Та, на которой он женился, давно, еще в прошлой жизни, и с которой был счастлив, несмотря на все сложности. Та, с которой он делил соседние камеры в Азкабане за их общие убеждения. Та, которая всю жизнь была предана только одному человеку и умерла ради него, и Рудольфус был почти уверен, что его жена была счастлива умереть за господина. И теперь она сидит на диване в этом доме и кажется Рудольфусу призрачной, далекой и одновременно живой, настоящей. И он не знает, что делать, что говорить, просто стоит и смотрит. Он уже забыл, какая Белла красивая, не на тех колдографиях, которые он всегда носил в нагрудном кармане, а в жизни. Настоящая.
- Я рада видеть тебя, Руди, - он, оказывается, совсем забыл ее голос. - Я давно тебя жду. Тем более, кроме тебя ко мне приходить и некому, - она улыбается, как улыбалась только в первые годы замужества.
- Что здесь происходит? - голос у Рудольфуса хриплый и совсем тихий. - Что это вообще за место, черт возьми? Белла?
Она качает головой:
- Это место, где я сейчас живу, Руди. Не бойся, ты можешь уйти отсюда в любую минуту. Так же, как всегда сможешь вернуться.
- Как? - он все еще не понимает.
- Так же, как ты и попал сюда. Через заросли. Постарайся понять, Руди. Это мой мир, но бывают время и место, когда ворота открываются, и близкие нам люди, а в моем случае - это ты, могут попасть сюда, навестить и все это совершенно без последствий. В данном случае, задний двор твоего дома является своеобразным коридором. Вспомни, неужели ты не замечал ничего необычного до сегодняшнего дня? В любом случае, Руди, я счастлива, что ты остался жив, что у тебя все хорошо, насколько вообще хорошо может быть в подобных ситуациях.
А потом время для Рудольфуса остановилось, потому что он сел на пол у ног своей жены, и ему стало все равно, в каком они мире, в том или в этом, стало безразлично абсолютно все, кроме женщины рядом, и он смотрел на нее и знал, что никогда не сможет насмотреться, ему всегда будет мало, и он уже не понимал, как жил все эти годы. Он не знал, сколько прошло времени, но за окном солнце стояло так же высоко, как когда он пришел сюда.
- Думаю, тебе пора, Руди. Ты же не собираешься оставаться здесь, - сказала Белла.
- А я смогу прийти еще? - спросил Рудольфус, подумав про себя, что если она сейчас скажет: «Нет», он останется, чего бы это не стоило, но не потеряет Беллу второй раз.
- Сможешь, если захочешь.
И Рудольфус не помнил, как он встал и вышел, как зашел в море травы, и не было больше чувства опасности и страха неизведанного. Теперь он боялся только одного - что эта встреча окажется единственной. И когда он, наконец, второй раз оказался в своем доме, то все было как всегда, а часы показывали, что он отсутствовал всего лишь полчаса, когда как по ощущениям прошло гораздо больше времени.
Ночью Рудольфус не ложится и под утро он уже знает, что делать. Может быть, кто-то назовет это безумством, но он называет это правильным решением, взвешенным и обдуманным. Одно «за» перевешивает все «против».
И наутро он вступает в заросли на заднем дворе, чтобы увидеть человека, который значит для него больше, чем весь остальной мир вместе взятый. Так происходит и на следующий день, и в последующие, и Рудольфус видит, что Белла искренне рада ему.
И в конце лета, когда спадает жара, в один из своих визитов он говорит:
- Я остаюсь. Сегодня я пришел навсегда.
И впервые за все время Белла смеется, и Рудольфус понимает, что теперь он никогда не уйдет…
… Жилец из дома на окраине исчез неожиданно, в конце августа, прожив в городке всего три месяца. Этот человек ни с кем не заводил знакомств, поэтому пропажу случайно обнаружили соседи, когда увидели, что незапертая входная дверь хлопает от сквозняка, а хозяина все нет. Они, конечно, заявили в полицию, но стражи порядка ничего не нашли. Сложилось впечатление, что человек просто вышел из дома и не вернулся, поэтому в их бумагах он значился, как «пропавший без вести».
От автора: Написано по мотивам рассказа Джозефа Пэйна Бреннена «Кэнэвэн и его задний двор».
* * *
«Кристина»
После рождения третьего ребенка Гарри не мог смотреть на жену без содрогания. От стройной, изящной девочки со свадебных колдографий не осталось и следа. Каждое утро его на кухне встречала изрядно расплывшаяся, так и не пришедшая в форму еще со времен вторых родов жена, вечно уставшая, с небрежно забранными в хвост волосами и лезущая со своими нудными вопросами. А с тремя маленькими детьми об отдыхе можно было не вспоминать. Если после рождения первенца, Джеймса, Гарри с удовольствием играл с ним, приходя вечером домой, то теперь, когда на него налетали сразу трое, даже не давая снять пальто, и наперебой хотящие что-то, причем каждый свое, Гарри мечтал только об одном - очутиться на работе, где было в разы спокойнее.
А в один прекрасный день все изменилось. Это началось, когда он встретил Кристину. Очень эффектная, легкая, вся какая-то воздушная, почти неземная, абсолютно совершенное существо. Он не мог сказать потом, почему такая женщина обратила внимание именно на него, ведь стоило ей пожелать, и любой был бы счастлив быть с ней рядом. Но именно она выбрала его, и первая подошла к нему, улыбнулась, едва заметно, но было при этом в ее взгляде что-то многообещающее. И Гарри мгновенно понял, что вот то, чего он хотел, ему нужна именно эта невероятная женщина, а не затюканная, раздобревшая и раздражающая Джинни, от которой он давно бы ушел, если бы не дети.
Они очень быстро стали близки, и Гарри с удовольствием проводил выходные в ее доме, стоящем уединенно на берегу озера, объявляя Джинни, что в выходные его ждут внеурочные или составление отчетности. Если Джинни и догадывалась о чем-то, то предпочитала молчать, очевидно, не желая скандалов.
Кристина рассказывала о себе: родилась в Британии, но вскоре мать развелась с отцом, переехала с дочерью во Францию, где повторно вышла замуж. Кристина окончила Шармбатон, потом много путешествовала по миру, затем ее родной отец умер, оставив после себе приличное наследство, а поскольку новой семьи он так и не завел, то все перешло Кристине, и она решила вернуться в Британию. Сначала ненадолго - лишь уладить дела, но потом купила этот дом на озере и решила немного пожить на родине, которую не видела с тех пор, как уехала во Францию. Благо, в деньгах Кристина нужды не испытывала, поэтому могла себе позволить наслаждаться жизнью в полной мере. И Гарри думал, как не похожа эта красивая, образованная, начитанная молодая женщина на его жену, которая не интересовалась ничем, кроме детей и плиты. Гарри не верилось, что когда-то Джинни подавала надежды, как новая квиддичная звезда. Не стоило им так рано жениться. Кристина стала для Гарри настоящей отдушиной, будто в его затхлую жизнь пустили струю свежего воздуха, и от этого ощущения кружилась голова.
Сказка продолжалась полгода, а потом Кристина резко изменилась. Стала требовать, чтобы он приезжал к ней не только по выходным, но и в будни, хотела, чтобы они выходили куда-нибудь, в ресторан, например, или просто прогуляться по магазинам, и только смеялась на его раздраженные объяснения, что их увидят вместе и тогда его репутация и положение в обществе пойдут прахом. Она смеялась и над тем, как Гарри, отвечая на вопрос, почему он не разведется, говорил, что Джинни - мать его детей, и слышал в ответ: «Не знала, что ты настолько привязан к детям». Гарри напрягало, что Кристина стала постоянно заводить разговоры об их совместном будущем, потому что он знал, что им просто хорошо вместе, они здорово проводят время, но никакого будущего у них нет, потому что он связан с Джинни и не может развестись с ней без ущерба для себя. Но Кристина, казалось, не хотела этого понимать, все настойчивее требуя от Гарри определенности, и он начал тяготиться этими отношениями. А потом все разом кончилось.
В одну из суббот Поттер, как обычно, приехал к Кристине. Она собиралась принять душ и, уйдя в ванную, через десять минут ласково позвала Гарри «потереть спинку». Он намылил мочалку и уже собрался прикоснуться к спине, когда услышал: «Я долго думала и хочу тебе сказать: если ты за неделю не объяснишься с женой, то это сделаю я. Мне не пятнадцать лет, я не могу ждать вечность. Я знаю, что ты давно не любишь свою жену, если вообще когда-то любил. И я хочу, чтобы мы были вместе. Я не намерена провести всю жизнь на положении любовницы, довольствуясь случайными встречами».
Кристина обернулась и посмотрела на Гарри. На ее губах играла безмятежная улыбка, но глаза были полны решимости, и Гарри сразу понял, что она не шутит. Эта сука хочет сломать ему жизнь. Хочет отравить все его существование. Она не понимает, что погубит его. Нет, он не может допустить, чтобы его семья и карьера рухнули из-за капризов этой циничной бабы, которая не любит никого в этом мире, кроме самой себя.
- Кристина, - Гарри поразился, как дрожит его собственный голос, - не знаю, что на тебя нашло, но это плохая идея. Ты не можешь так поступить. Зачем? Разве нам плохо сейчас?
- Мне надоело ждать, Гарри. Ты говорил, что любишь меня, вот и докажи. Или ты боишься своей толстой рыжей женушки, - Кристина засмеялась.
Волна ненависти поднялась в Гарри, побуждая ударить, стереть эту улыбку с лица, чтобы эта женщина никогда больше не смела ставить свои условия, унижать его, потому что никому и никогда он не позволит командовать собой. Он не помнил, как замахнулся, как его рука коснулась ее влажной кожи, как будто он на минуту отключился, а когда пришел в себя, то Кристина как-то неестественно, неуклюже сползла по стене и немного завалилась на бок. Он попытался приподнять ее, похлопать по щекам, но, положив руку на затылок, почувствовал что-то липкое и теплое и, в панике отдернув руку, увидел кровь. И все мгновенно понял.
Он убил ее. Нет, конечно, формально это всего лишь несчастный случай. Она поскользнулась в ванной и разбила голову. Такое бывает, верно? Бытовая травма, обернувшаяся летальным исходом. В ванной скользко, она не удержалась и разбилась насмерть. И помочь было некому, потому что женщина живет одна. Мать во Франции, подруг нет. В таких случаях надо быть особенно осторожным, если знаешь, что надеяться можно только на себя. Правда, экспертный отдел Аврората работает на совесть, специалисты с легкостью определяют, как был нанесен удар, при падении или была инсценировка, с какой стороны нанесен удар и какой силы.
Это лишнее. Одинокая молодая женщина вполне могла выпить немножко, а затем решить принять ванну, полежать в ароматной пене, понежиться. Но алкоголь есть алкоголь. Она могла перебрать немного, заснуть и не заметить, как все больше погружается в уже остывшую воду. В таком состоянии очень легко захлебнуться. А она ведь живет одна и никто не зайдет проверить, почему столько времени из ванной не доносится ни звука. Тело в воде быстро раздувается, обезображивается и никто не возьмется определять точную причину смерти после нескольких дней, в течение которых тело пробыло в воде. Обычная смерть. Тихая, незаметная, до обидного обыденная. Просто дамочка выпила лишний бокал. А возможно, у нее была депрессия. Как бы там ни было, он, Гарри Джеймс Поттер, не имеет к этому происшествию никакого отношения.
Он аккуратно смыл кровь с рук. Заткнул затычкой слив, уложил Кристину и открыл кран. Когда воды набралось достаточно, нагнул голову женщины так, чтобы лицо оказалось под водой. Затем добавил в ванну побольше пены с каким-то цветочным ароматом. Она просто утонула в ванной. Захлебнулась. Ничего более. Когда ее найдут, а при ее образе жизни это будет не скоро, в том, что будет плавать в ванне, никто не сможет узнать красавицу Кристину. Можно считать, ее никогда не было в его жизни. А сейчас он спокойно вернется домой, где ждут жена и дети. Они его семья, а это - просто дурной сон.
Вечера Гарри теперь проводил дома, запершись в кабинете и просматривая сводки происшествий и несчастных случаев, благо, для аврора такая информация была в свободном доступе. Спустя почти месяц по сводке прошло сообщение о смерти Кристины Доусон. Портниха, у которой мисс Доусон заказывала мантии, забеспокоилась, потому что погибшая была большой модницей и заказы всегда оплачивала вовремя, а тут сшитые для нее мантии лежали, никто за ними не приходил и совы с уведомлениями возвращались от мисс Доусон ни с чем. Наконец, портниха сама поехала к клиентке, это был очень дорогой заказ и ей не хотелось упускать прибыль. Она-то и обнаружила женщину, вернее, то, во что она превратилась. В гостиной нашли пустую бутылку из-под шампанского. Кристина Доусон жила уединенно, ни с кем близких отношений не поддерживала, следов борьбы и темномагических проклятий обнаружено не было, ничего не пропало, поэтому, вероятнее всего, она выпила, потом легла в ванну и захлебнулась во сне. В любом случае, от мисс Доусон остались только распадающиеся куски плоти. Гарри удовлетворенно хмыкнул. Он не имеет к этому совершенно никакого отношения.
В последнее время Гарри не отпускало какое-то смутное беспокойство. Он настойчиво гнал от себя это чувство. Ну, какие могут быть причины для беспокойства, в самом деле? Никакая вздорная баба больше не висит над его головой, как Дамоклов меч. Все в порядке. Правда, чудилось ему иногда, будто кто-то невидимый следит за ним, смотрит пристально и тенью следует повсюду.
У Гарри нет никакого желания ехать с Джинни и детьми в гости в Нору. Но едва семья исчезает в зеленом пламени камина, как Гарри начинает жалеть, что не отправился с ними, а остался один в доме, который с некоторых пор больше не кажется ему ни уютным, ни защищенным. Гарри стыдится признаться самому себе, но в собственную ванную комнату он каждый раз входит с содроганием, невольно вспоминая, как лежала в ванне Кристина, когда он уходил от нее в тот, последний раз. Мнительность превратилась в навязчивую идею. Ему необходимо еще раз проверить, убедиться, что это его дом, его ванная и к Кристине это не имеет никакого отношения.
Когда он открывает дверь и включает свет, то видит в ванной ее. Ноги становятся ватными, все тело будто теряет возможность двигаться, а мозг тупо констатирует факты. Она отвратительна, вся в черно-лиловых трупных пятнах, но что ужаснее всего - она настоящая и реальная, она реальнее, чем все то, что происходило раньше. Она поворачивает голову и открывает глаза. Мутные, неестественные, они смотрят на Гарри в упор. Распухшая рука цепляется за край ванны и Кристина начинает подниматься…
От автора: При написании была использована идея Стивена Кинга из романа «Сияние».