- О чем?
- Об этом мире. Об этой экспедиции. О нас и не только о нас двоих - обо всех. Это конец, Вучжу. Больше не будет начал, только концы.
Непонимающе посмотрев на него, Вучжу решила изменить вопрос.
- Что с нами будет, Натан? - спросила она.
- Все и ничего. Это зависит от того, кто вы, - загадочно ответил он. Сейчас вы поймете, что я имею в виду. Вам было очень тяжело, Вучжу. Но вы уцелели. Вы - стойкий человек и заслуживаете того, чтобы наслаждаться жизнью. - Он переступил с ноги на ногу, устраиваясь поудобнее, и продолжал:
- Спрошу вас из чистого любопытства. Если бы у вас был выбор и вы могли бы вернуться в наш сектор Вселенной, где вас ожидало бы нечто желанное, что бы вы избрали?
Она подумала и смущенно ответила:
- Я никогда не собиралась возвращаться.
- Но если бы вы знали, что можете стать тем, кем вы захотите, и жить там, где захотите, - как б сказке о джинне с тремя желаниями, - что бы вы выбрали?
Она невесело усмехнулась.
- Знаете, работая на ферме, я ни о чем не мечтала. Нас научили быть всегда довольными. Но потом меня заставили стать проституткой в Партийном доме. Мужчин и женщин там держали отдельно. Мы никогда не видели ни одного мужчины, за исключением партийных функционеров и привилегированных рабочих. Нас запрограммировали так, чтобы мы были сверхсексуальными и дарили адское наслаждение. Я уверена, что крестьянские парни были столь же фантастически привлекательными для женщин-начальников. Нас пичкали гормонами, считали, что мы не можем думать ни о чем, кроме секса, а мы и вправду постоянно мечтали о нем, настолько, что в периоды затишья лежали в постели друг с другом.
Но члены партии, - продолжала она, - во многом разбирались, бывали в разных местах. Некоторые из них любили поболтать, и таким образом мы много узнали о внешнем мире. Мы мечтали выбраться туда, может быть, даже в другие миры, мечтали об иной жизни.
Она на мгновение остановилась, затем продолжала мечтательно, задумчиво, даже с некоторой тоской в голосе:
- Вы сказали - три желания. Ладно, продолжим эту игру. Я желала бы стать богатой, жить столько, сколько мне захочется, быть все это время молодой и фантастически красивой. Конечно, не в комм-мире, но ведь это, кажется, уже четыре желания?
- Продолжайте, - попросил ее Бразил. - Не думайте о трех. Что еще?
- Мне хотелось бы иметь вас на тех же самых условиях, - ответила Вучжу.
Он рассмеялся, довольный и польщенный.
- Но, предположим, меня с вами не будет, - сказал он, на этот раз серьезно. - Предположим, вы станете независимой. Что тогда?
- Я даже думать об этом не хочу.
- Ну, давайте, - подначивал капитан. - Это же только игра.
Подняв голову, Вучжу немного подумала.
- Если вас не будет, - сказала она наконец, - то, полагаю, мне захотелось бы стать мужчиной.
Если бы у Бразила было человеческое лицо, оно застыло бы от удивления.
- Мужчиной? Почему? Чуточку смутившись, девушка пожала плечами.
- По правде говоря, не знаю. Помните, я сказала: хочу быть молодой и красивой. Мужчины - крупнее, сильнее, они не могут забеременеть, их нельзя изнасиловать. Возможно, мне бы захотелось иметь детей, но не думаю, чтобы кто-нибудь, кроме вас, Натан, смог бы меня возбудить. Для мужчин в Партийном доме я была всего лишь машиной, секс-машиной. Моей семьей стали другие девушки. Они заботились обо мне и главное - ничем мне не угрожали. Вот почему партия отдала меня Хаину: я дошла до такого состояния, что вообще не могла быть ни с одним мужчиной, только с женщиной. Все мужчины, которых я встречала, представляли собой угрозу, все, кроме вас. Можете вы это понять?
- Думаю, что могу, - ответил Бразил не сразу. - Это естественно, учитывая ваше прошлое. Однако имеется много миров, где официально признан гомосексуализм и где вы можете иметь детей разными способами - от клонирования до искусственного осеменения. И, конечно, у мужчин столько же проблем и навязчивых идей, сколько у женщин. Трава не бывает более или менее зеленой, она просто бывает другой.
- И все же я настаиваю на своем желании, Натан, - ответила она. - В конце концов, это нечто такое, чего я никогда не испытала, так же как прежде я никогда не была кентавром, а вы - самцом антилопы. Я знаю, что значит быть женщиной, и меня это не особенно заботит. Кроме того, мы ведь только играем.
- Конечно, - отозвался он. - И коль скоро мы играем, не хотите ли вы снова превратиться в диллианку? Для этого надо всего лишь вернуться в Зону и снова пройти сквозь Ворота. Вам будет возвращен тот вид, который вы приняли после первоначального изменения. Это самый распространенный способ, позволяющий снимать наложенные здесь чары. Если бы у меня было время, я бы использовал его в Ивроме, вместо того чтобы идти на риск столкновения с царицей роя.
- Я.., я не уверена, что могла бы вернуться в Диллию, - тихо сказала девушка. - О, мне нравилось быть такой большой и сильной, я полюбила эту страну и ее замечательный народ, но я им не подхожу. Именно это и сводило меня с ума. Джол был чудесным созданием, но Дал влекло ко мне. Представляете, чем это могло бы закончиться?
Бразил кивнул.
- Значит, вот что вы имели в виду, когда сказали мне, что люди должны любить людей вне зависимости от их формы или внешности. Но как же быть со мной? - спросил он. - Предположим, я превращусь в нечто ужасное, настолько чуждое, что невозможно будет обнаружить никакого сходства с тем, что вы знали.
Вучжу засмеялась.
- Вы подразумеваете летучую мышь или чиллианина, а может быть, русалку?
- Нет, я говорю о настоящем чудовище.
- До тех пор пока вы будете оставаться самим собой внутри, думаю, ничего не изменится, - ответила она серьезно. - Но почему вы так говорите? Вы ожидаете, что превратитесь в чудовище?
- В этом мире все возможно, - напомнил ей Бразил. - Вы видели лишь шесть гексов, шесть из тысячи пятисот шестидесяти. Здесь имеется масса куда более необычного, - сказал он мрачно. - Кстати, нам предстоит встретиться с новым Датамом Хаином. Он превратился в гигантского жука женского пола, в чудовище, каких мало.
- Ну что ж, теперь его внешний вид соответствует его душе, - с горечью заметила девушка. - Чудовища - порождение не расы, а разума. Он был чудовищем всю свою жизнь.
Бразил кивнул.
- Поверьте мне, Хаин получит то, что заслуживает, - и так будет со всеми. Попав в Колодец, мы станем такими, какими когда-то были, и тогда придет час расплаты.
- - Даже для вас? - спросила она. - Или вы останетесь оленем?
- Нет, не оленем, - ответил он уклончиво, а затем и вовсе сменил тему:
- Что ж, может быть, это и к лучшему. Еще два дня, и все кончится.
Вучжу очень хотелось заставить его говорить яснее, но вместо этого она спросила:
- Натан, почему вы живете так долго? Вы - марковианин? Варнетт считает, что это так. Бразил вздохнул.
- Нет, не марковианин. Но то, что кто-то так думает, - хорошо. Я смогу воспользоваться этой верой, чтобы предотвратить слишком быстрое распространение правды.
Эти слова ошеломили ее.
- Так, значит, намекая на то, что вы - один из создателей этого мира, вы блефовали? - спросила она. Он медленно покачал головой.
- Нет, блеф тут ни при чем. Но я очень стар, Вучжу. Так стар, что я не в состоянии жить, сохраняя мои воспоминания. Я их блокировал и до прибытия в Мир Колодца был, к счастью, блаженно невежествен. Ни один разум не может долго функционировать с таким гигантским запасом знаний, сведений и воспоминаний. Шок, полученный в результате битвы и перевоплощения в Мурителе, вернул мне прошлое, но его оказалось так много! Его почти невозможно рассортировать, с ним тяжело жить. Но эти воспоминания дают мне преимущество: я знаю то, чего не знаете вы. Я отнюдь не находчивее или мудрее, но во мне сосредоточены опыт и знания тысяч людей. Это обеспечивает мне превосходство.
- Но они рассчитывают, что вы приведете Колодец в действие, - заметила девушка. - Все сказанное вами раньше свидетельствует о том, что вы знаете, как это сделать.