Браток на мгновение замер.
Похоже, хакер не выдержал и решил перейти на знакомый пацанам язык. Не скажу, что это было столь уж необходимо, зато эффект проявился почти моментально.
Адвокат сделал еще пару шагов назад. Теперь это и вовсе было не его дело. Угодить в "клиенты Струны" ему совершенно не улыбалось. Всем своим видом юрист показывал, что теперь он не с бритоголовой парочкой, а как бы отдельно. Клумбу вон разглядывает, наслаждается эстетикой...
Помощник старшего "зиминовца" отступил на шаг. Похоже, и он струхнул, увидев в руках Мауса оружие, знакомое ему по новым городским легендам. Даже грузчики - и те оживились.
- Ребят, да вы чо творите? - вытаращил глаза старший. - Вы чо, ребят, могли сразу сказать, в чем тут маза? А?
- Мы тебе всё разжевывать должны? - спросил я. - Так, что ли, не понял?
- Да мы ж это... Предупреждать надо, откуда нам знать, что вас касается, а что нет? Может, тут не ваш интерес, заявили б хоть...
- Всё, что касается детей - интерес "Струны".
Адвокат сжался и чуть было не присел, услышав слово, которого так боялся.
- Валите отсюда. Быстро. Чтоб духу вашего тут не было. Ясно?
- Да, ладно, - отступил браток. - Понятно всё. Уходим уже, чего там... Мы ж только эта... Ну ясно, короче, пацаны, что ж мы, не свои, что ли? Не договоримся? Мы ж...
Увидив, что на всю эту эскападу ни я, ни Маус, ни, тем более Сайфер не реагируем, браток сделал пару шагов назад и махнул рукой, давая знак сворачиваться.
Бригадир рабочих хотел было подойти, выяснить, что происходит, но очень быстро смекнул, что сейчас под горячую руку лучше не лезть.
Я посмотрел в сторону, туда, где из-за крайнего окна центра детского творчества за мной наблюдал Николай Натанович. По-моему, он глядел на нас с ужасом.
2.
Небоскреб нависал над нами, и казалось, что он и впрямь подпирает плоское небо, а облака - всего лишь изображение на громадном кристаллическом мониторе. Машина за нашими спинами фыркнула и укатила в подземный гараж, а мы с Маусом просто стояли, смотрели на высоченное здание, размышляя каждый о своем.
Я вспоминал Николая Натановича... Взгляд, которым он провожал нас после встречи с выводком Зиминых... И непонятно, что скреблось у меня внутри - совесть ли, раздражение или попросту накопившаяся усталость?
Зачем я вступал в "Струну"? Ведь не затем же, чтобы бороться с системой изнутри? Не ловкий Штирлиц, а трусливый заяц, спасавший свою драгоценную шкурку. А что не только свою - так это, как выражается поколение Мауса, голимая отмазка. "Струна" не церемонится с врагами - но ведь не мстит до седьмого колена. Не тронули б они ни родителей, ни сестру... Или все же? Я до сих пор не знаю ответа. Слишком разные у нас люди. Я даже не знаю, чей именно отдел охотился на меня по всем правилам струнной музыки. Не рыться же в базе данных... я все-таки не совсем идиот.
И как раз по этой причине, подписывая в кабинете Кузьмича некую бумажку, я уже тогда знал, что меня ждет. К примеру, такие вот взгляды тех, кого раньше я считал своими единомышленниками. Хотя, конечно, на одну доску с Николаем Натановичем мне никогда не встать. Он всю жизнь посвятил любимому делу, он , видимо, педагог от Бога, а я... Вылетел в свое время из инженеров транспорта, перевелся на матфак педагогического... Честно отучился, честно учил... то есть пытался учить. Но при всем при том - мы с ним люди одного мира, одного воздуха... и тридцатилетняя разница тут не помеха, в то время как поколение Мауса - это уже совсем иная реальность.
- Красиво, - вклинился он в мои сумбурные мысли. - Правда, шеф?
Пришлось кивнуть.
"Струна" прирезала внушительную территорию. Теперь наш офис окружал забор, отделивший от города автостоянку и даже небольшой скверик. На входе проверяли документы, но вывеску "Фонда" все же оставили. Хотя конспирация была уже ни к чему. Все и так знали, кто квартирует в этом сооружении.
Я повернулся к реке. По другую ее сторону тянулся точно такой же деловой квартал, Бизнес-Сити. Там тоже строились, прокладывали метро, возводили новые небоскребы.
"Струна" поселилась в чудесном месте. Соседи просто прекрасные, но...
Мы стоим на одном берегу, они - на другом. Рядом и все же не вместе. Интересно, так и задумывалось?
- Красиво! - повторил Маус, пробежавшись взглядом по новенькому забору. - Помните шеф, во время путча там за поворотом домик с гербом? Победители на лужайках вокруг сидели, в шахматы играли. Победа, короче, демократии. А потом, когда парламент погнали, там все забором обнесли километровым и вертухаев понатыкали. Кончилась, блин, вольница.
Я ничего не ответил.
Какое-то время мы еще наслаждались пейзажем, затем хакер все же сказал:
- Ладно, шеф. Пойдемте. Нам еще дела за сегодня закрывать. Раньше сядешь, раньше выйдешь...
Я так не думал. Домой меня не тянуло. Еще с того субботнего вечера, когда мы поругались с Димкой.
Не стоило мне после разговора с Максимом Павловичем столь самозабвенно оттягиваться на лужайке, обильно, слишком обильно запивая шашлыки. Не то чтобы вернулся я в состоянии полного нестояния - хотя довозивший меня до дома Маус порой многозначительно хмыкал. И уж тем более не стоило мне устраивать ту, если вдуматься, идиотскую сцену.
Застав пустую квартиру, я, конечно, живо вообразил несколько картинок, одна другой хлеще. Димка, убежавший к родителям. Димка, которого по наводке Митрохыча выловили прежние дружки и теперь прессуют в каком-нибудь сыром, пропахшим крысами и героином подвале. Димка, по которому на проспекте проехалось несколько "КАМАЗов"... Самой шикарной была фантазия о том,, как злобные Ситрек и Стогова похитили своего бывшего воспитанника и сейчас везут в ужасное Заполье, в Центр психокоррекции. Десять минут я сидел точно на включенной конфорке электроплиты и не знал, за что хвататься - за "мыльницу", за третью струну "соль" или за банальный телефон, дабы обзванивать ментовки, больницы и морги. Предположить самое простое - что пацан сбегал до магазина за продуктами, мне в пьяную голову не пришло.
Хуже всего, я совершенно не помню, что тогда ему наговорил. Наутро всё словно ластиком из мозгов стерли. А спрашивать я не решился.
С тех пор Димка дулся на меня, делая все нарочито верно и молча. Поначалу мне казалось, что эта его педантичность - явление временное. Действительно, сколько можно? Но вот уже четыре дня, как обида Соболева не проходила, и я понимал, что долго так продолжаться не может.
Конечно, надо извиниться. И ёжику понятно, что это самый разумный выход. Но что-то, глубоко проросшее во мне, глухо сопротивлялось, не пускало. Да и в чём извиняться? В словах, которые я напрочь не помню? Тем более, что в стратегическом смысле я все же прав. Ему и впрямь не стоит лишний раз светиться на улице. Сто раз конспирация! А извиняясь, я косвенно поощряю его свободу и безответственность. С другой стороны, а не уподобляюсь ли я сейчас великому педагогу Валуеву? И не отмазки ли все мои логические конструкции?
Очень не хотелось об этом думать, потому что выхода я не видел. Именно поэтому и работал с такой радостью и энергией, как никогда раньше.
- Прохлада! - Маус раскинул руки и глубоко вдохнул воздух, замороженный немецкими кондиционерами. - Прохлада и счастье! - он подошел к лифту и нажал кнопку вызова. - Шеф, а вы куда сейчас?
- На ковер, - однозначно произнес я.
- Понятно! А я к нам в коморку. Посижу, кофе попью... - от удовольствия он даже закрыл глаза. - А потом, вечером, к Марине поеду, по холодку. У нее сегодня выходной...
- К какой Марине... - начал было я и тут же спохватился.
Улыбчивая рыжая девушка из отдела обеспечения никому бы не рассказала о моей грядущей командировке, но Маусу все-таки заикнулась. И я, конечно, увидел во всем этом заговор, потому что в моем воспаленном донельзя мозгу помещались одни лишь интриги, а в нарисованной мною реальности молодым людям нечем было заняться, кроме как вечерами выслеживать глиняных. Словно в старых советских фильмах.
- Хорошая девчонка, на Тимерзяевской живет, в контексте, что на Тимирязевской.
Я кивнул и улыбнулся.
Двери лифта раскрылись, оттуда скопом вывалились трое парней и одну молодая девушка, вооруженная блокнотиком. Я их совершенно не знал, а вот Маус явно состоял с ними в приятельских отношениях.
- Ну, блин! - разлыбился один из парней. - Ваще, чудо! Мышатник, ты чего тут прописался, что ли? Каждый день на работу ходишь! Забурел?
- Долг! - Маус встал по стойке "смирно", выпятил вперед губы, отсалютовав двумя пальцами. - Не хочу посрамить звездно-полосатый флаг, сэр!
Второй парень похлопал его по плечу и заметил:
- Ты молодец, сынок. Я верю, ты настоящий американский солдат и не испугаешься этих сербских стариков и детей, когда начнешь швырять в них бомбы!
- Кстати, - заметил первый. - Слышь, Маус, есть тема на ночь в "контру" засесть?